Илья Рясной - Пятая жертва
- Извини, - сказала она. - Меня не было в Москве. Нужно было срочно уехать.
- Далеко была?
- В Риге... Мы встретимся?
- Я готов. Когда?
- Давай завтра. Одежда парадная. Свожу тебя на экскурсию.
- Куда?
- Ты немножко знаешь этого человека...
* * *
Элла встретила Валдаева в длинном махровом халате. В руке она держала фен на длинном проводе, подключение тройнику на кухне. Она чмокнула его в щеку и кивнула.
- Проходи в комнату. Сейчас наведу марафет. И мы в гости. Назначено.
- Куда?
- В логово интересного человека.
Валдаев был согласен на все.
Элла что-то делала в ванной. Оттуда доносился шорох сна, который время от времени прерывался, но потом снова возобновлялся. Наконец она появилась, распушила свои роскошные волосы и сказала:
- Еще немного, и буду похожа на человека, - она примостилась рядом с ним на диван.
- Тебе и так идет, - Валдаев прижмурился и осторожно снял ее за плечи.
Она прильнула к нему. Их губы встретились. И Валдаев улетел куда-то в межпланетные пространства.
Он был счастлив. Он слился с ней все в том же безумном срыве. Было даже лучше, чем в прошлый раз. Сейчас он мог не забивать голову вопросами - оправдает ли он ее ожидания, будет ли на высоте. Он просто отдавался на волю сущего их потока. Время стало неважным. И вообще все на свете было неважным, кроме них двоих...
- Ox, - воскликнула Элла, взглянув на часы, когда они, ослабленные, обнаженные, немножко отстранились друг г друга. - Опоздаем.
- Нам это нужно? - лениво осведомился Валдаев. Ему страшно не хотелось вставать. А хотелось так и лежать, обняв Эллу за обнаженные плечи, и знать, что она готова прильнуть к нему снова и затрепетать от его щедрых ласк.
- Я обещала быть. И тебя привезти. Ты произвел хорошее впечатление, и тебя хотят видеть снова.
- На кого произвел впечатление?
- Неважно, - она, обнаженная, встала на ковер, начала сбирать одежду. За халатом даже не нагнулась, а просто относила его ногой в сторону. Извлекла из гардероба простенькое и скромное синее платье. Оно означало, что собираются они не на фуршет и не на светский раут.
Элла необыкновенно быстро для женщины оделась.
Пока Валдаев натягивал свои одеяния, она уже быстрыми движениями профессионального художника подрисовала себе лицо. Причесалась. Полюбовалась собой в зеркале-и было чем любоваться. Ее, пусть и не совершенных черт лицо лучилось изнутри силой и ясностью.
- Готов? - Она окинула Валдаева оценивающим взором, поправила ему пиджак, расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке. - Так лучше. Все, пошли.
На улице было тепло. Синоптики обещали десять градусов, но было все семнадцать. Валдаев раскаялся, что надел плащ. Стало немного жарко.
Они остановили такси.
- Мосфильмовская, - сказала она, остановив такси.
- Начало, конец? - осведомился водитель.
- Около киностудии. Покажу.
Пара небольших пробок и один затор - не так уж и плохо для современной Москвы. Минут через сорок машина затормозила около сталинского серого дома чуть в стороне от Мосфильмовской улицы.
- Приехали, - сказала Элла.
Валдаев расплатился. Они прошли в необычно чистый подъезд, скрытый за тяжелой металлической дверью, поднялись на девятый этаж. Элла стала бесцеремонно трезвонить, как не трезвонят, приходя к малознакомым людям.
Дверь открылась. Валдаев увидел ладно скроенного бородатого мужчину в синих джинсах и клетчатой рубашке.
- А, припозднившиеся. Здравствуйте, - сказал хозяин, отступая и пропуская гостей в прихожую.
Валдаев в первый момент не сообразил, кто этот чело век. Но потом вспомнил, что это дядя Эллы, с которым он встречался на художественной выставке на Чистых прудах, - Ким Севастьянович Ротшаль.
В двухкомнатной просторной квартире был творческий беспорядок. Главная вещь, которая безраздельно царила здесь, - библиотека. Если, конечно, можно так назвать расставленные в ряд на полках, сложенные на столиках, столах, стульях и табуретках, а то и просто сваленные на пол книги. Помимо книг, в большой комнате стояли круглый стол с несколькими стульями, старое кожаное кресло, новенький черный стол с мощным серебристым компьютером работающим в режиме ожидания. На стене, свободной от книжных полок, висели рога и охотничье ружье с патронташем. В углу стоял телевизор "Сони" с метровым экраном и видеомагнитофон.
- Минуту, - Ротшаль отправился на кухню, появился оттуда с запотевшей бутылкой белого вина. - Не против?
- Конечно, не против, - сказала Элла. Хозяин вновь удалился на кухню, Валдаев присел на мягкий затертый стул. Элла устроилась в кресле.
- Дядя терпеть не может, когда ему помогают по дому, так что пусть сам накрывает стол, - она схватила пульт дистанционного управления. - Ну-ка, чем забавляется мой дядюшка, - с этими словами она нажала на кнопку. И чуть не подпрыгнула на месте, когда комнату огласили собачий лай и чье-то улюлюканье.
На экране за зайцем мчались собаки. Изящные, неземные создания - гончие. Маленький серый комок несся вперед. Он был жертвой. Что было у него на уме? Знал ли, что ему не уйти? Понимал ли, что судьба его решена?
- Ну вот, она уже забавляется, - улыбнулся Ротшаль, заходя в комнату. Он поставил на стол салатницу с неизменным московским блюдом - салатом "оливье".
- Бедное животное! И ты наслаждаешься этим? - возмущенно воскликнула Элла.
- Наслаждение - сказано громко, - Ротшаль взял у Эллы пульт, включил медленный просмотр. Теперь собаки жили в другом времени. И от этого их движения стали куда более свершенными. - Но это красиво. - Он обернулся к Валдаеву. - Вы не увлекаетесь охотой?
- Нет.
- Тоже, как Элле, жалко беззащитных животных?
- Что-то вроде того.
- Напрасно. Никто не хочет понять, что отношения охотника и жертвы лишены морали. Они - выражение борьбы за существование. Побеждает совершеннейший.
- Да, животные борются за существование, - горячо произнесла Элла. - А охотник просто развлекается.
- Нет, это не просто развлечение. Тут нечто гораздо большее. Это внутренняя потребность охотника. Отражение некоего общего закона. - Ротшаль задумался. Впрочем, это долгий разговор.
Валдаев кинул взор на экран. Там дали увеличение бегущего зайца. И вдруг журналист представил себя на его месте. Надо рваться вперед, чтобы выжить. Но нет ни сил, ни возможности. А сзади - они. Преследователи... Чур меня!
Хозяин опять занялся сервировкой. Через пару минут на столе стояли тарелки с ветчиной, осетринкой, вазочка с икрой.
- Горячего не будет, - развел руками Ротшаль.
- Мы сюда не есть пришли. Мы пришли поглядеть, как поживает научная интеллигенция. - Элла пересела из кресла на стул. И тут же начала сооружать бутерброд с икрой.
- На, - она положила его перед Валдаевым. - Он у нас стеснительный, - с усмешкой пояснила она дяде; Тот понимающе кивнул. А Валдаев ощутил, что краснеет.
Ротшаль разлил по бокалам вино.
- Плохо говорю тосты, - произнес он. - Спасибо за то, что посетили меня в моей берлоге. За встречу?
- За встречу, - Элла чокнулась с ним, потом с Валдаевым.
Валдаев прикрыл глаза и маленькими глотками выпил вино. Оно было вкусным и быстро туманило голову.
- Изумительно, - Элла поставила опустевший бокал. - Где купил?
- Прислал коллега из Франции, - пояснил Ротшаль.
- Значит, "Геном человека" - дело денежное, - заключила Элла.
- Где как, - покачал головой профессор. - У нас - не очень.
- Мой дядюшка - один из ведущих специалистов по международной программе "Геном человека", - пояснила Элла - Знаешь, что это такое?
- Примерно представляю.
- Цель программы - расшифровать ДНК человека. Читать хомо сапиенса как книгу. - Элла взяла инициативу в свои руки и разлила вино по бокалам.
- Только в этой книге слишком много страниц, - улыбнулся Ротшаль. - И мы только нащупываем, на каком языке она написана. Ну что, твой тост, Элла...
Так потихоньку они уговорили одну бутылку и взялись за другую.
Валдаев не слишком любил ходить по гостям. Ощущал неловкость. Ему не нравилось напрягаться и казаться чем-то большим, чем есть на самом деле. Не так часто он встречал людей, с которыми ощущал себя свободно. Так вот тут был как раз такой случай. Хозяин квартиры излучал обаяние и доброжелательность. Он острил и незло подтрунивал над окружающими. За вечер прошлись по многим темам. Единственно, речь у Ротшаля была литературна, текла плавно, что слегка утомляло. Местами он был нудноват, когда ступал на тропинку пространных рассуждений. Но эти недостатки нередко встречаются у ученого люда.
- Нужно, чтобы Валерий написал о тебе статью, - сказала Элла, грустно глядя в опустевший бокал.
- Я не против, - с готовностью произнес Валдаев. Ему хотелось сделать приятное этому человеку, как-то отплатить за доброе расположение.
- Нет, - Ротшаль вдруг посерьезнел. - Ни в коем случае.
- Дяде чужда мирская слава, - засмеялась Элла.
- Ты сама знаешь, что дело не в этом. Повисло неловкое молчание.
