Илья Рясной - Пятая жертва
Было и еще одно обстоятельство, служившее источником приступов даже не тревоги, а холодного, мистического ужаса. Пару раз он будто выпадал из времени. Один раз сидел вечером за столом, прижмурил глаза. Не спал. Но перевел взор на часы и увидел, что прошло восемь минут.
Нечто подобное было с ним за несколько дней до этого. В тот вечер, когда он возвращался от сатанистки.
На следующий день после выпадения из времени у себя дома он опять выпал из него - минуты на три-четыре, на сей раз в автобусе. И каждый раз после этого ему казалось, что земля срывается с орбиты и летит куда-то. Самое страшное - он знал, что бодрствовал, но чем занимался - ему это было неизвестно. А чем он мог заниматься? Он, Валдаев Валерий Васильевич, лицо с постоянным местом жительства, с работой, с паспортом, вдруг становился кем-то другим. Но кем? Обладая не слишком сильной волей, он всегда панически боялся утратить контроль над собой. С ужасом с детства читал о похождениях лунатиков. О психах. Ты совершаешь что-то. Но ведь совершаешь не ты, а кто-то, притаившийся в тени, в темной стороне, в твоем бессознательном. Но ведь это не объяснишь никому. Потому что это вторая половина именно твоего Я, а не чьего-то другого.
Валдаев налил себе кипяченой воды из графина и махом опустошил стакан. После чего вернулся к вычитке материала.
- Во дурак, - прошептал он, глядя на очередную правку главреда.
Он расписался на статье и перешел к своей заметке о новостях фитотерапии.
- О, зайчик, - услышал он вдруг.
Обернулся и оторопело уставился на сатанистку. Она была как-то слишком серьезна и смотрела на него холодно-брезгливо. Как на насекомое. Притом на насекомое вредное, которое неплохо бы раздавить. Его обдало странным запахом духов.
- Ты? - ошалело спросил он.
- Я за тобой, - Наташа прищурилась и шагнула к нем
- В смысле?
- Ты зажился на этом свете. Смерть твоя пришла, Валдаев.
Она протянула к нему руку. На пальцах ее были ярко-алые капли крови. Он отпрянул, и сердце у него провалилось куда-то в желудок. "Они умерщвляют взрослых людей с целью поедания их в пищу", - внезапно всплыла в его памяти строка из обнаруженного утром текста о нравах ведьм.
- Вот и все, - прошипела она...
* * *
В голове у Валдаева будто что-то сдвинулось. Он наблюдал за этой сценой как бы со стороны. Его взор приковали капли крови на ее пальцах. Все будто стало уплывать куда-то. Он сжал свой кулак так, что ногти впились в кожу... И от резкой боли все просветлело. Он встряхнул головой.
- Смотри, побледнел, лысенький, - Наташа весело захохотала и с размаху плюхнулась на стул. Пушинкой она не была, так что стул едва не развалился.
Валдаев почувствовал, что уши его краснеют. Он представил, как выглядит сейчас. И как порадовал эту девку своей растерянностью и страхом.
- Ты откуда взялась? - зло осведомился он.
- От деда Бермуда, - она оттянула кофту и помахала ей для вентиляции. Духота. Жарковато для апреля.
- Ты чего сюда пришла?
- Мне твой редактор обещал пачку газет. И вообще. Чего скукожился? Не по кайфу мой визит?
- По кайфу.
- Ой, покраснел-то, - она всплеснула руками. Конечно, никакой крови на ее пальцах не было. Просто был густой слой ярко-красного лака на ногтях. Лысенький, ты - чумовой кент.
- И что, взяла газеты?
- Я свое всегда возьму, - заверила она, взвешивая в руке туго набитый полиэтиленовый пакет.
-- По-моему, не всегда.
- Это почему? - удивилась она.
- Тебе любой психотерапевт скажет, что все эти игры в говор с Князем Тьмы именно из-за неспособности взять се. Тебе очень хочется научиться брать все. Но не дано.
- Психолог, да? Этот, как его, Мичурин.
- Мичурин - это садовод.
- Да знаю, лысенький, разницу между Юнгом и юнгой. Не дурная. Книжки читала... А я тебе халтурку выбила.
- Чего?
- Потерлась среди ваших. С редактором накоротке перетрещала. Договорились статью сделать о подземных капищах.
- Чего?
- Земля под Москвой, как сыр голландский, - вся в дырах. Метро, канализация, карстовые пещеры, река Яуза. Там есть и сатанинские капища, где служатся наиболее серьезные службы.
- И что?
- Твой редактор хочет статью о них.
- Что, решила переквалифицироваться из воспитательниц в журналисты?
- Не-а, у меня слог плохой.
- Зато язык длинный.
- В общем, я писать не хочу. И не буду.
- Тогда о чем базар был?
- Базар-мазар. Зелень-мелень, как говорят азеры. - она зевнула, поболтала ногой. - А базар был о том, что ты опишешь все.
- Эх, - крякнул Валдаев.
- Репортаж будет - загляденье. Я тебе и капища покажу и тех, кто там тусуется.
- Что?!
- И следы крови от жертвоприношений.
- Не будет этого! - Валдаев хлопнул ладонью по столу так что авторучка подпрыгнула и упала на пол. Он нагнулся взял ее, и увидел, что рука трясется.
- Да чего ты взбесился? - Она покрутила пальцем у виска. - Хи-хи не хо-хо?
-Что?
- Крышу надо вовремя чинить, чтобы не протекала - вот что. Лысенький, у тебя с нервами плохо. То ты решил что я из тебя кровь пришла пить. То орешь как резаный.
- С вами заорешь. Ни в какие капища я не полезу. Никакие следы крови и подземелья мне не нужны.
- Да ладно, что-нибудь придумаем. Я все сделаю. Ты только окультуришь, чтобы читали со слезами умиления на глазах. Хорошо?
- Поглядим.
- Погляди, зайчик. Погляди.
Валдаев оглядел Наташу с ног до головы, больше с сочувствием, чем с укором.
- Наташа, ты же неглупая девушка. Зачем тебе все это? Ты что, серьезно веришь в это мракобесие?
- Могу и не верить. Но оно есть.
- А если веришь, лучше бы в церковь ходила поклоны бить, чем этой дрянью тешиться.
- В церковь? Старо. Мусор. Сила христианского Бога убывает. Мир переходит во власть Дьяволу. Зайчик, разве это не очевидно? Оглядись.
- Ну ты даешь.
- Надо быть на стороне сильного. Иначе раздавят, как таракашку.
- Вообще, что ты хочешь? Звонишь. Истерики У тебя "Убивают. Я боюсь. Горло перережут". Это что такое?
- А что?
- По тебе не скажешь, что ты чего-то боишься. Она вдруг посмотрела ему в глаза. И произнесла, на этот раз не играя:
- А я ведь действительно боюсь, зайчик.
- Чего ты боишься?
- Их.
- Кого их? - хрипло произнес Валдаев.
- Тех, кто уже все решил за нас.
Валдаев вдруг увидел, что Наташа бледна. И что в глубине ее глаз действительно мечется нечто, что может быть и подавляемым страхом.
* * *
"Черный бизон" несколько лет назад был обычной общепитовской забегаловкой тесной и гостеприимной для окрестных алкашей и сопливой шантрапы, которые всегда могли найти здесь бутылку. В разгар общественных преобразований кому-то пришла в голову идея сделать в этом сарае стриптиз-бар. Никому не верилось, что затея приведет к финансовому успеху. Но сюда незамедлительно повалили со всей Москвы денежные люди. Судя по маркам машин, которые стояли на автостоянке, сильно денежные. Несколько раз сюда приезжал длиннющий, как автобус, белый "Линкольн" таких на всю Москву раз-два и обчелся. Валдаев иногда считал эти выстроившиеся в ряд сверкающие авто, наблюдал из окна за этой фантастической, чужой жизнью. Он даже вывел некоторые закономерности. Больше всего съезжалось в "Бизон" народу на Пасху и на Рождество. Отмечали святые праздники стриптиз-зрелищем. Валдаев хмыкнул, неожиданно подумав: а может, здесь собираются те самые сатанисты, о которых его угораздило писать в последнее время. Это какой-то их эротический ритуал, черная месса, знак презрения ко всему святому. Или просто тут весело крутятся в чертовом колесе и тешатся вовсе не люди, а бесы и бесята, заполонившие город.
Валдаев пригубил кофе, поставил чашку на подоконник, а котором сидел сам. Кофе вечером его не смущал. Спать не мешал. Зато успокаивал нервы. Кофе, как ни странно, вносил некую стабильность в окружающую его действительность. Он вместе с ароматом наполнял квартиру ощущением устойчивости вещей. И помогал, когда настроение дурное, хочется на стенку лезть.
Он передернул плечами, когда вспомнил, как сатанистка тянула к нему руку с красными каплями лака на ногтя Стыдно было, как он перепугался. Но вместе с тем он ощутил, что это была не совсем шутка. В ней вдруг прогляну что-то серьезное. Какой-то порыв.
- Не сожрет же, - вслух произнес он, и голос в квартире прозвучал глухо.
Часы показывали 23.55.
Телефон вдруг затренькал. Звенел он громко, напористо. Валдаев затравленно посмотрел на него. Брать трубку или не брать?
- Кому не спится? - бодро произнес он и протянул руку.
Ладонь на секунду зависла над трубкой. Он будто боялся обжечься. Потом решительно схватил ее.
- Валдаев у телефона.
- Валера. Это Элла.
Он прикрыл глаза. Потом произнес "привет", стараясь не показать рвущиеся наружу ликование и опасение, что она скажет что-то типа - "наша встреча была ошибкой" или "проведенная вместе ночь - еще не повод для знакомства".
- Извини, - сказала она. - Меня не было в Москве. Нужно было срочно уехать.
