Роберт Ладлэм - Дом Люцифера
Он сделал знак остальным.
— Мы уходим. Тебе надо побыть одному.
И все они вышли из палаты. Медсестра задернула занавески вокруг кровати, на которой лежала Софи, и сердце Смита пронзила острая боль. Он содрогнулся. Потом упал на колени и прижался лбом к вяло повисшей руке Софи. Она была теплой. Как же ему хотелось сказать себе, что она жива. Как хотелось, чтоб она вдруг села в постели и засмеялась и сказала ему, что это была всего лишь скверная шутка.
По щеке его скатилась слеза. Он сердито отер ее ладонью. Потом снял кислородную маску, чтоб лучше видеть ее. Она по-прежнему выглядит как живая, щеки розовые и слегка влажные. Он присел рядом на краешек кровати. Взял ее руки в свои. И стал целовать пальцы.
Помню, когда я увидел тебя в первый раз. О, ты была так красива! И на чем свет стоит бранила бедного лаборанта за то, что тот перепутал какие-то слайды. Ты была великим ученым, Софи. И лучшим моим другом. И единственной на свете женщиной, которую я любил...
Он выпрямился и произнес те же слова вслух. Он объяснялся ей в любви. Время от времени сжимал ее ладонь в своей, как делал, когда они ходили в кино. Потом вдруг увидел на простыне мокрое пятно — следы от своих слез. Прошло немало времени прежде чем он, наконец, поднялся и сказал:
— Прощай, любовь моя!
* * *Долгая мучительная ночь подходила к концу, но на улице еще не рассвело. Отупевший от горя Смит неподвижно сидел в кресле в приемной.
Впервые войдя в лабораторию ВМИИЗа, Софи заговорила прежде, чем он успел поднять глаза от микроскопа. «Рэнди вас терпеть не может, — сказала она. — Понять не могу, почему. Лично мне понравилось, что вы тогда взяли всю вину на себя, извинились и не стали ее корить. И было ясно, что говорите вы все это совершенно искренне, что вам действительно неловко и вы очень переживаете».
Только тут он оторвал взгляд от микроскопа, посмотрел на нее и понял, почему предпринял столько усилий, чтоб перетащить ее в Форт-Детрик. Впервые он увидел Софи в лаборатории Национального института здоровья, где она занималась какими-то маловразумительными исследованиями, а потом вдруг встретил в гостях у сестры. Но этих двух кратких встреч было достаточно, чтобы понять — он хочет видеть ее все время. И он сидел и под сердитым взглядом Рэнди открыто любовался Софи. У нее были длинные волосы цвета спелой пшеницы — она носила их собранными в конский хвост. И такая стройная, ладная и соблазнительная фигурка.
От внимания Софи не укрылось, какой интерес проявляет к ней Смит. И в первый свой день работы в лаборатории во ВМИИЗе она сказала ему:
— Посижу пока здесь, на скамеечке. Может, наконец вы перестанете глазеть на меня и я смогу приступить к работе. Все говорят, что вы очень крутой военный врач. Я это уважаю. Но зато я куда лучший ученый, чем вы, и вам придется с этим смириться.
— Что ж, буду иметь в виду.
Она смотрела ему прямо в глаза.
— И еще вам лучше придержать в штанах свою штуковину. По крайней мере, до тех пор, пока я не разрешу ее вынуть.
Смит кивнул, улыбнулся и сказал:
— Могу и подождать.
Эта полутемная больничная комната казалась сейчас островом вне времени и пространства. Мир отступил, находился где-то совсем в другом месте. Его преследовали безумные воспоминания. Он потерял над собой контроль. Не забыть позвонить и сказать, что свадьба отменяется. Все отменяется. Ресторан, лимузин, все...
Господи, о чем это он только думает?
Он бешено затряс головой. Пытался собраться. Где он?.. В больнице.
Розовые и желтые лучи восходящего солнца отсвечивали от здания напротив.
Где она находилась последние несколько недель? Ему надо было быть с ней, не отходить ни на шаг. Зачем, зачем только он перетащил ее на работу во ВМИИЗ?
Сколько народу приглашено к ним на свадьбу?.. Надо написать каждому. Лично. Сообщить, что ее больше нет... Нет.
Это он ее убил. Предложение работать в Детрике было столь выгодным и заманчивым, что ей ничего не оставалось, как принять его. И это ее убило. Он понял, что хочет ее, с того самого момента, когда впервые увидел, еще там, у Рэнди. Когда он начал говорить Рэнди, как страшно сожалеет о том, что ее жених умер, та вдруг разозлилась. А вот Софи поняла бы. Он видел это в ее глазах — этих чудесных черных глазах, таких внимательных, живых, прекрасных...
Да, он должен сообщить ее семье. Но у нее не было семьи. Только Рэнди. Значит, надо сообщить Рэнди.
Он поднялся и пошел искать телефон-автомат и тут вдруг почему-то вспомнил Сомали. Он был приписан к военному кораблю, отправленному поддерживать порядок и защищать граждан в этой стране, раздираемой на части жестокой междоусобной войной. Как-то его срочно вызвали в джунгли, лечить майора, заболевшего лихорадкой. Он добирался туда целые сутки, был вконец измучен и поставил майору диагноз — малярия. А позже вдруг выяснилось, что это куда более редкое и опасное заболевание — лихорадка «Ласса». Майор умер еще до того, как был установлен точный диагноз и назначено правильное лечение.
В армии его обвинили в несоответствии служебному положению. Но то была весьма распространенная ошибка, ее допускали и еще неоднократно будут допускать и более опытные врачи, незнакомые с вирусологией. А лихорадка «Ласса» будет убивать людей, даже несмотря на более прогрессивное лечение. Точнее, вылечить ее было пока что невозможно. Но в ту пору он был слишком уверен в себе, полон самомнения и не призвал на помощь ни одного специалиста. А потом было уже слишком поздно. И он винил себя во всем. И настоял на том, чтобы его перевели из действующей армии на исследовательскую работу в Форт-Детрик, чтоб стать специалистом в вирусологии и микробиологии.
Много позже он понял, как редко, в сравнении с малярией, встречается это заболевание, лихорадка «Ласса», понял, что даже самый опытный и знающий врач может ошибаться, особенно в сложных полевых условиях, в удаленных от благ цивилизации регионах. Но тот майор был женихом Рэнди Рассел, и Рэнди так никогда и не простила Смита. Не переставала винить его в этой смерти. А теперь ему придется сказать Рэнди, что он убил еще одного близкого и дорогого ей человека.
Он подошел к стоявшей в коридоре кушетке и улегся на нее.
Софи. Софи... Он ее убил. Свою милую Софи. Весной они должны были пожениться. А теперь ее нет. Не надо было приглашать ее в Детрик. Никогда!
* * *— Подполковник Смит?
Смиту показалось, что этот голос доносится до него глухо, словно с тинистого дна лагуны. Затем он увидел очертания человеческой фигуры. Затем — лицо. И выплыл, наконец, на поверхность, мигая и жмурясь от яркого света.
— Смит? Вы в порядке? — перед ним стоял бригадный генерал Кильбургер.
Тут Смит с особой отчетливостью понял и весь похолодел от этой мысли: Софи умерла.И поднялся из кресла.
— Мне надо быть там, на вскрытии. Если...
— Расслабьтесь. Они еще не начали.
Смит сверкнул глазами.
— Почему, черт возьми, мне ничего не сказали об этом новом вирусе? Вам же было известно, где я нахожусь!
— Не смейте говорить со мной таким тоном, подполковник! Сначала с вами не связались просто потому, что дело казалось не таким уж и срочным — один случай в Калифорнии. А ко времени, когда сообщили о двух других аналогичных смертях, вы уже должны были вернуться. И если б сделали это, как предписывал приказ, то вовремя узнали бы об этом вирусе. И тогда, возможно...
Внутри у Смита все сжалось, его, словно током, пронзила мысль: неужели тем самым Кильбургер хочет сказать, что он, Смит, мог бы спасти Софи, если б находился здесь? Но он, собрав всю волю в кулак, тут же отмахнулся от этой мысли. К чему приписывать генералу то, чем он сам занимался все это время? Снова и снова во всем винил себя, сидя здесь, в залитой утренним светом приемной.
Он резко поднялся.
— Мне надо позвонить.
Подошел к телефону возле лифтов и набрал номер Рэнди Рассел. Два гудка, затем включился автоответчик, и он услышал ее четкий деловой голос: «Рэнди Рассел. Не могу сейчас с вами говорить. Оставьте сообщение после гудка. Спасибо...»
Это финальное «спасибо» вышло каким-то ворчливым, точно внутренний голос подсказал ей, что не к лицу все время быть слишком деловой. Но такова уж была по природе своей Рэнди.
Он набрал номер ее рабочего телефона в Институте исследований внешней политики, эдаком международном мозговом центре. Запись на автоответчике еще более лаконичная: «Рассел, оставьте сообщение». И никаких там «спасибо» на сей раз.
И он с горечью подумал, что мог бы оставить сообщение в том же ключе, к примеру: «Смит. Плохие новости. Софи умерла. Извини».
Но он просто повесил трубку. Сообщение о смерти нельзя оставлять на автоответчике. Надо попытаться разыскать Рэнди. Если до завтра не получится, тогда он позвонит ее боссу, расскажет, что произошло, и попросит передать Рэнди, чтобы та ему перезвонила. А что еще остается делать?
