Марина Серова - Селфи со многими неизвестными
— А у меня сейчас как раз перерыв в работе, — безразлично проговорила я. — И домой не уедешь — работа намечается, и заняться абсолютно нечем. Было бы хоть лето — на пляж съездить или на соленые озера. А сейчас просто не знаю, куда себя деть. Город-то чужой, знакомых совсем мало, а те, кто есть, сами работают целыми днями.
— У нас есть музей, — внимательно присматриваясь ко мне, протянула старушка, — и парк, даже несколько. Еще набережная очень красивая. Но там и правда гораздо лучше весной или летом. А озера — да нет в них ничего примечательного, и только название, что соленые. Женя, а ты сама кто по профессии будешь?
— Я гувернантка, — ответила я, почти не лукавя. Чем телохранитель отличается от няньки? Мои подопечные, честное слово, иногда ведут себя как малые дети.
— Правда?
— Да, детишек нянчу в приличных семьях. Но, разумеется, полы мыть тоже умею. Так что могу подменить вас на недельку, если очень хочется в отпуск. Только как с оформлением быть? Это ведь долгий процесс, особенно когда оформляешься в полицию. Стоит ли все затевать ради одной недели? А иначе в полицию, наверное, не возьмут.
— Это, Женечка, не процесс, а триста кругов ада, — встрепенулась старушка. — Я уж не один десяток лет работаю, а все равно свое оформление на службу как страшный сон вспоминаю. Справка об отсутствии судимости, нарколог, невролог, об остальных врачах даже не вспоминаю! Даже стоматолога заставили пройти, представляешь? Видно, бдят, чтобы в полиции служили одни зубастые!
Мы дружно рассмеялись.
— Но это все можно будет обойти, — задумалась Галина Ивановна, — если с Сидоровичем, завхозом нашим, договориться. Это мой непосредственный начальник, хороший в общем-то мужик. Но справку об отсутствии судимости предоставить придется. Сама понимаешь, отделение полиции все же.
— Все сертификаты дома остались, в Тарасове. Работодатель меня там нанимал, — нашлась я. Не предъявлять же, в самом деле, удостоверение детектива и разрешение на ношение оружия как доказательства благонадежности? — Хотя, думаю, копию мне смогут выслать, например факсом. Это подойдет?
— Да, наверное, — с сомнением протянула старушка. — Только знаешь, Женя, Сидорович все равно может не захотеть тебя брать.
— Почему?
— Гляди, вот возьмем меня. Я всегда верю в искренность людей и желание помочь.
— Правильно, — одобрила я.
— А завхоз засомневается, как только в лицо твое взглянет. Скажет: «Зачем такой девице, красавице, умнице, которая, судя по всему, хорошо зарабатывает, подряжаться полы мыть?»
— Скажем, что деньги нужны срочно. А вам в отпуск хочется, то есть налицо полное совпадение интересов.
— Думаешь, получится его убедить?
— Конечно. Вы прямо сегодня поговорите с Сидоровичем. А я завтра приду со справкой. И оденусь поскромнее — сменю прическу, краситься не стану, костюмчик надену спортивный с кроссовками.
— Женя, а это не будет считаться обманом? — засомневалась старушка.
— Конечно, нет. Что в этом может быть дурного? Все получат то, чего желают, — завхоз временного работника, чистоту и порядок, а вы давно ожидаемый отпуск.
— А ты, Женя? Что получишь ты? Зарплата уборщицы — сущие слезы, за неделю подмены набегут копейки.
Я пожала плечами:
— Деньги не главное, я хорошо зарабатываю. Просто убью время, которого слишком много в чужом городе, и вам помогу заодно. Вот и выходит, что все в выигрыше.
— Наверное, ты права, Женечка.
Долго уговаривать Галину Ивановну не пришлось, она сама мечтала отправиться в отпуск и совсем скоро стала считать знакомство со мной огромной удачей. Значит, у нее не возникнет сомнений. Да и начальника убедить, скорее всего, получится.
Мы простились с Галиной Ивановной, и я решила, что болтаться слишком долго у полицейского участка рискованно. Тем более что завтра у меня будет сюда легальный доступ.
Поскольку срочных дел сегодня больше не намечалось, я проехалась к колледжу, где училась Рита. Стоило немного понаблюдать за девочкой в естественной среде. Занятия как раз заканчивались, студенты толпой покидали учебные корпуса. От больших групп откалывались маленькие компании и растекались в разные стороны. Кто-то шел к автобусным остановкам, кто-то болтал во дворе, народ хаотично сновал туда-сюда.
Наконец я высмотрела Риту. Девочка в компании пятерых сверстников зашла в небольшое кафе чуть дальше выхода из колледжа. Немного посомневавшись, я рискнула все же заглянуть туда. Расположилась у барной стойки, заказала сок и немного осмотрелась. Заведение средней руки, ничем не примечательное, полно молодежи. Ничего удивительного — близко от колледжа и терпимые цены. Стараясь привлекать как можно меньше внимания, я осторожно покрутилась поблизости от компании, в которой была Рита. Расслышать удалось лишь обрывки разговоров. Ребята, кажется, были недовольны преподавателем, который торжественно пообещал террор на экзамене. Один парнишка приглашал всех, и Риту в том числе, на рок-концерт в ближайший вторник. Насколько я поняла, это и был тот самый приятель, который так не нравился Нине Сергеевне. Компания возбужденно загалдела. Каждый выкрикивал что-то свое, не заботясь особо, слышат ли его остальные. Что ответила на приглашение Рита, мне разобрать не удалось, как и услышать что-нибудь полезное для расследования. Рисковать, подбираясь поближе или задерживаясь дольше, я не стала. Мне еще контакт с девочкой налаживать, и этот план легко может сорваться, если Рита обнаружит, что я устроила за ней слежку.
Наблюдения за Ритой не дали особых результатов. Хорошо хотя бы то, что я не обнаружила ничего настораживающего. Девочка вела обычную жизнь, никто, кроме сверстников, ею не интересовался. Каких-то подозрительных контактов я тоже не заметила. Впрочем, полдня слежки — слишком короткий срок, чтобы делать выводы. Так что торопиться, пожалуй, не стоит.
* * *Прошло несколько дней. Мои прогнозы во всем, что касается силы убеждения Галины Ивановны, оправдались. Временной уборщицей в полицейское управление Евгению Охотникову приняли с удовольствием. Друг Генка организовал мне сертификат об отсутствии судимости, а еще небольшое прикрытие, на случай если кто-то вздумает наводить справки.
Я тщательно продумала свой новый образ и, отправляясь на службу, каждый раз гримировалась. Передо мной стояла непростая задача — ничего особо не меняя во внешности, ведь баба Галя видела настоящую Евгению Охотникову, требовалось выглядеть старше, проще, незаметнее. Одним словом, походить на женщину, которая нуждается даже в скромном и временном заработке.
Но справилась я на «отлично», не зря была лучшей на курсе, осваивая искусство грима и перевоплощения. Утром первого рабочего дня, проведя тщательную работу над внешностью, я вышла из гостевой комнаты и столкнулась в коридоре с Ниной Сергеевной.
Глядя на мой новый облик, она растерялась так сильно, что высказала вслух предположение о внезапно поразившей меня болезни или бессонной ночи у компьютера. Да, настолько блеклым, изможденным и жалким выглядело мое лицо. Укладка волос и одежда дополняли образ — я выглядела серой незаметной мышкой. Вот и отлично. На таких людей, когда они немного примелькаются, в любом коллективе перестают обращать внимание. А в преимущественно мужском коллективе тем более. Мужики, как все примитивные создания природы, реагируют исключительно на яркую окраску.
Нужно заметить, что шпион из меня вышел замечательный. Вот где в полной мере пригодилась подготовка, полученная в Ворошиловке. Целыми днями, мелькая серой тенью по полицейскому отделению, я внимательно наблюдала, слушала и запоминала. Сначала необходимость таскать за собой ведро со шваброй здорово тяготила, но, как я и предсказывала, народ вскоре привык и перестал обращать на меня внимание. Я расслабилась и настолько вжилась в роль побитой жизнью тетки, что приобрела манеру сутулиться, говорить сильно охрипшим голосом, красить ногти лаком жуткого цвета и курить дешевые сигареты.
Служители закона относились ко мне, как я того и желала, — словно к пустому месту. При моем появлении в кабинете или в коридоре не переставали обсуждать свои рабочие дела. И вспоминали о моем существовании лишь тогда, когда требовалось переступить через мокрую тряпку.
За это время мне удалось вычислить всех подельников Фролова и собрать материал по целой коррупционной схеме. Некоторые полицейские 17-го отделения были действительно нечисты на руку. При попустительстве начальства и полном равнодушии коллег Фролов со товарищи брали взятки и закрывали за деньги уголовные дела, не стеснялись использовать в личных целях агентурные сведения и вымогали деньги с мелких предпринимателей — якобы за «защиту». Разумеется, эти дела имели довольно скромный масштаб, но Фрол был всего лишь участковым. Глупо предполагать, что они здесь способны великими делами ворочать и управлять судьбами мира.
