Наталия Левитина - Она что-то скрывает
Я сразу подумала о маме, отчиме и старшем брате. Марго и отчим должны были улететь в Вену… но вдруг не улетели? Сергей всегда ездил на автомобиле… но ведь бывают фатальные совпадения и случайности. Брат мог этим утром из-за диких московских пробок оставить машину у станции метро и спуститься вниз…
До Марго я дозвонилась практически сразу, до Сергея – только в три часа дня. И вздохнула с облегчением.
Цел и невредим.
В метро сегодня не спускался.
После минутной радости нахлынула тоска. Сочувствие жертвам теракта и их родственникам смешалось с мыслями о хрупкости нашего существования, о миллионе опасностей, таящихся в каждом новом дне…
Двадцать первый век: нанотехнологии, марсианские роботы, коллайдер… Но, как и прежде, люди продолжают азартно убивать друг друга. Чья-то ненависть бурлит и клокочет и выплёскивается наружу, заливая мир чёрным ядом…
Виктория Анатольевна примостилась рядом и тихонько ныла в унисон моим переживаниям:
– Как страшно… Что же творится, а? Бедные москвичи, как они теперь будут спускаться в метро? Каждый день туда надо идти и ехать в вагоне… А вдруг опять бомба? Боже мой, Боже мой… Почему люди такие жестокие?..
– Хотите, заварю чай? – предложила я коллеге.
– Да, Юлечка, давай. Что-то у меня совсем нервы расшатались…
Буквально через час в редакции появился… Егор.
Подумать только – мы не виделись целую вечность! И как же он прожил без меня несколько дней? И что, опять будет терроризировать каверзными вопросами?
Стоило появиться нежданному гостю, кабинет наполнился весенней свежестью.
Это его одеколон?
За окном на самом деле искрилась солнечными лучами и струилась потоками талой воды настоящая весна… Егор уже сменил пуховик на кожаную куртку. Но чем, кроме аромата свежести, порадует сегодня юноша?
– Пообедаем вместе? – предложил Егор. – Слышали, что в Москве творится?
– Да. Ужасно.
Зачем нам обедать вместе?
1. Я не хочу есть.
2. Предчувствую: опять начнутся вопросы. Боюсь сболтнуть лишнего.
3. Я не стремлюсь проводить как можно больше времени в компании обаятельного парня. Мне это вовсе ни к чему…
4. Возмутительно – ну что он привязался?! Занимался бы своей белобрысой куклой на белой «ауди»!
Виктория Анатольевна, всё ещё не покинувшая кабинет, партизанила за спиной у гостя. Для моей коллеги я придумала массу кодовых имён: она и Королева Корнеплодов, и Принцесса Удобрений, и Богиня Грядок, и Гроза Бурьяна, и Колорадский Ужас…
Лицо Виктории Анатольевны озаряли туманные протуберанцы разнообразных эмоций: ей явно понравился высокий, фактурный юноша с ясными голубыми глазами, но она, наверное, опасалась за моё целомудрие. Коллега с материнским умилением взирала на крепкую шею Егора и беззащитный мальчишеский затылок, но, улучив момент, строго пригрозила мне пальцем.
Вот ещё!
Егор присел за рабочий стол. Десять минут назад тут громоздились телеса Королевы Корнеплодов. Он задумчиво повертел в руках вырезку из газеты «Из рук в руки», где я написала объявление о сдаче квартиры, и выжидательно посмотрел на меня.
– Ну так что? Мы идём или нет?
– Поздновато для обеда.
– И всё же?
– Ладно, – нехотя буркнула я.
Наверное, он меня загипнотизировал.
Обед, на удивление, прошёл в довольно приятной обстановке. Егор ни слова не сказал про «ниссан» и не пытался «во всём разобраться». Он только задал пару сочувственных вопросов о погибшей подруге, и я погрузилась в воспоминания о чудесном времени, когда Нонна ещё была рядом. Егор не останавливал, внимательно слушал, как опытный психоаналитик.
Мы с подругой славно трудились и отлично отдыхали. Когда у Нонны была сеть магазинов «Колибри», я сочиняла оды о предпринимательском таланте бизнес-леди и публиковала их в журнале «Удачные покупки» (подруга щедро оплачивала публикации, а я получала комиссионные за рекламу. Безотходное производство!). Когда она занялась поставками элитного текстиля и открыла фирму «Вернхаус», я изо всех сил пиарила её простыни из египетского хлопка и мериносовые покрывала.
Кофейни «Золото» и «Шоколад» – отдельная песня. Мы вложили в них свои души – мою и Ноннину… А в свободное время отправлялись в клуб или уезжали по приглашению за двести километров в соседний город на удалой девичник. Иногда катались на роликах, я – грациозно, Нонна, безусловно, как бегемот. Я восхищалась её деловой хваткой и стойкостью – она лишь на мгновение сгибалась под ударами судьбы (а этих ударов было немало!), а потом выпрямлялась в полный рост и начинала выкарабкиваться из бездны…
– Сейчас я испытываю сожаление, что не был знаком с вашей подругой, – заметил Егор. – Видно, она была очень яркой личностью. Вы, Юля, с таким теплом о ней рассказываете. А говорят, женской дружбы не существует. Вам сильно не хватает Нонны?
– Не хватает. А почему вы заманили меня на обед? – с подозрением осведомилась я.
– Просто так. За компанию, – пожал плечами Егор. – Только ваш обед обедом даже с большой натяжкой не назовёшь.
Я посмотрела на выставку посуды перед собой: чашка с кофе, бокал с соком…
Булькаю, конечно.
Но кому сейчас легко?
А сотрудник страховой компании «Атлант» тем временем слопал гигантский стейк, подрумяненный снаружи и ало-розовый внутри, и тазик картофельного салата.
– Егор, вы когда-нибудь мне выплатите страховку или нет? – в лоб спросила я. – Дело надо делать, а не таскать за собой по кафе несчастных, обездоленных клиенток фирмы.
– Юля, да вы не волнуйтесь, – неопределённо ответил Егор.
– Ну как же?
– Давайте спокойно во всём разберёмся.
– Вы это уже сто раз говорили. Вы, Егор, я думаю, Почётный Канительщик России.
– В смысле, зануда? – улыбнулся мучитель.
– Вы очень ценный работник. Владельцу страховой компании выгодно иметь такой персонал.
– Правда?
– Безусловно. Вы не отдаёте мне деньги. Я могла бы положить их в банк под проценты или прокрутить каким-то образом. Или купить новую машину. Да мало ли. Нашла бы применение. А так… Мои деньги прокручивает владелец «Атланта». Он на мне наживается!
Егор посмотрел в окно. С крыш струились потоки воды, птицы щебетали.
– Вы не знакомы с владельцем нашей компании, но говорите о нём с ненавистью. Поверьте, он достойный человек. Я хорошо его знаю.
– Я уже дико ненавижу всю вашу контору! Мне нужны мои деньги.
– Пусть пока побудут у нас, – улыбнулся Егор. – А то вы вмиг их спустите на памперсы и распашонки.
– Да хотя бы и на это.
Мы вышли из кафе и на мгновение застыли на мокром крыльце, ослеплённые безудержным и яростным потоком солнечного света. С козырька текло, капли стучали о крыльцо, раскалываясь от ударов на сверкающие молекулы, а солнце играло разноцветной радугой в хрустальных нитях воды, перебегая по ним, как по струнам арфы… Весна билась и пульсировала в воздухе, звенела птичьим гомоном, будоражила, окутывала влагой…
Прямо перед нами раскинулось море – сугробы чернели и оседали на глазах, под ногами бурлил водоворот.
– Чудесно, – пробормотала я. – Сейчас мы утонем.
– Давайте-ка, – сказал Егор и решительно подхватил меня одной рукой, так, что я столбиком взметнулась вверх и оказалась прижатой к его правому боку.
– А-а! – заорала я от неожиданности и обхватила его за шею.
– Спокойно! – приказал юноша и без видимых усилий в два прыжка преодолел лужу.
Обувь он, конечно, промочил.
Но мне-то что?
Я не просила совершать этот подвиг!
За секунду до того, как он схватил меня, я и сама приготовилась к прыжку. Попрыгать я мастер, имею в трудовой биографии семь лет занятий художественной гимнастикой. Когда преодолеваю препятствия – порхаю, как балерина, срывая аплодисменты случайных зрителей. Но могу и грохнуться – уже сказывается возраст. Отложение солей в суставах, пятое-десятое…
Вот и сейчас хотела блеснуть способностями.
Не вышло.
Однако как приятно превратиться в ценный груз! Скажу Никите, пусть почаще перетаскивает меня с места на место.
– Спасибо, – смущённо промямлила я. – Ну что вы, Егор… Ноги промочили…
– Юля, а сколько вы весите?
Ну да, правильно. Мой вес – единственная цифра, не указанная в договоре с «Атлантом». Все остальные цифры, даты, числа известны Егору. Он знает, сколько мне лет. Наверное, я гораздо его старше.
– Пятьдесят пять кэгэ.
Немного приврала, накинула шесть килограммов. А что делать? Цифра 49 пугает людей. У них в памяти почему-то сразу всплывают слова «Бухенвальд», «Освенцим», хотя узники концлагерей весили вполовину меньше, чем я.
