Анна и Сергей Литвиновы - Парфюмер звонит первым
Было уже около одиннадцати утра. Таня в Кострове как раз представляет концепцию заказчику. Письмо до нее наверняка еще не дошло, поэтому ругает она его на чем свет стоит. Дорого бы он дал за то, чтобы оказаться сейчас в прохладном офисе, рядом с доброжелательными людьми вроде Таньки. Эта жизнь, только вчера им оставленная, теперь казалась ему настолько далекой, что даже не верилось, что она существует. Солнце уже шпарило вовсю, припекало затылок.
Леня поплелся договариваться с кем-нибудь из дальнобойщиков. Подошел к первому:
– Слышь, подбрось меня по трассе сколько сможешь. Только у меня денег нет. Но могу тебе всю дорогу анекдоты рассказывать.
– Да? – нагло сощурился дальнобойщик. – А может, ты мне еще и отсосешь?
– А ты что, педик?
– Че-го?! – угрожающе выпятил челюсть шофер. Но Леня уже отошел прочь. Хватит с него боестолкновений.
– Пошел ты!!. – проорал дальнобойщик вслед и разразился матерной тирадой.
Леня подвалил к другому:
– Подвезешь? Только у меня денег нет. Но могу для тебя персональным диджеем поработать.
– То есть?
– Буду тебе всю дорогу анекдоты рассказывать.
– Че, и правда всю дорогу? Без перерыва? – ухмыльнулся шоферюга, одетый, как и Леня, в шорты, но другого фасона: черные, мешковатые, длинные. Пропотевшая рубаха водителя была расстегнута на груди.
– Ага, и даже без рекламных пауз.
Водитель смерил его взглядом.
– Ну, ладно, полезай в кабину, – и ухмыльнулся, – Шахерезада. Только давай так с тобой договоримся: как только у тебя анекдоты закончатся, я тебя высажу.
– Идет.
Шофер залез в кабину, хлопнул дверцей.
«КамАЗ» взревел, выпустил клуб солярного дыма и стал выворачивать на шоссе.
– Ты, кстати, слыхал, – будничным тоном начал Леня, – что концерн «Фольксваген» решил объединиться с Ижевским автозаводом?
– Иди ты! – купился водила.
– Ага, и будет выпускать гибрид «Пассата» и «ИЖа». Машину назвали «ПассатИЖи».
После секундной паузы водитель заржал.
– А ты знаешь, что Москва – единственный город в мире, где можно получить удар в зад, когда едешь по встречной полосе?
– Гы-гы-гы! – оценил водитель. – А ты сам-то москвич?
– А че, заметно?
– Да есть немного.
– А ты про экзамен в грузинской автошколе знаешь?..
– Ну?.. – замер в предвкушении дальнобойщик.
За окном радостно мелькали поля и перелески.
– Грузин на права сдает. Инспектор спрашивает: «Вот ты едышш, прямо – обрыв, справа старик стоит, слева – малъщик. Кого давить будышш?» – «Малъщик давить буду, старик – нельзя, уважаемый человек». – «Нэправильна». – «Тогда старик давить буду, малъщика жалко, пусть растет». – «Опять нэправильна. Тормоз давить надо!»
И снова раскат хохота – Леня явно завоевал доверие слушателя.
…Так бы ехать и ехать с этим благодарным водителем до самого Воронежа, а то и до Москвы, да только следовал тот не на север, а на восток, в Ульяновск. Вскоре ему надо было поворачивать направо, на волжскую трассу. По ходу дела, безостановочно травя анекдоты и байки, Леня попросил у шофера атлас. Ближайший город, Шахтерск, находился на расстоянии километров двадцати в сторону от трассы. А от него уже рукой подать до границы Костровской области.
– Ну, давай, тормозни, – попросил он шофера, – я отсюда пешком в Шахтерск пойду. Телеграмму в Москву дам. Может, мне денег кто переведет.
О себе он рассказал водителю историю, максимально приближенную к правде, но все ж таки, конечно, неправду. Сказал, что командированный, приезжал из столицы в Костров, все деньги там в карты проиграл, теперь вот домой на перекладных добирается. Конечно, никуда Леня не собирался из Шахтерска звонить. Некуда ему пока было звонить. Но он все-таки планировал там снять со своей кредитной карты наличность. Плевать, если засекут. Без денег все равно не поешь, не поспишь, никуда не доберешься. Он и так уже прожил на сутки больше, чем должен был. Если его не возьмут сразу в Шахтерске, там будет видно, что делать дальше.
– Давай я тебя до Шахтерска довезу, – неожиданно предложил шоферюга.
– Да ты чего, – удивился Леня, – это ж тебе крюк какой!
– Ниче, я не спешу, а ты мне еще свои байки потравишь.
– Был бы дурак, отказался бы, – улыбнулся Леня.
«Какая прелесть, – подумал он (мозги после всех перипетий и бессонной ночи настроились на сентиментальную волну), – наверное, такое лишь в российской глубинке возможно: шофер «КамАЗа» делает крюк в сорок километров, чтобы только подвезти понравившегося ему попутчика».
Коля – так звали водителя, а родом он был из Ульяновска – довез Шангина до самой главной площади Шахтерска. На прощание сжал его руку своей загорелой клешней. Леня выпрыгнул из кабины.
(Как раз в это время Таня объяснялась в Ленином костровском дворе со старушенциями, но он, естественно, не мог знать об этом.)
«КамАЗ» отвалил, обдав Леню сизым дымом. Водила гуднул напоследок тепловозным гудком, выбросил из окна руку в прощальном приветствии.
Сберкасса оказалась рядом с почтой, прямо на главной площади Шахтерска. У окошечка толпились старушки и две мамашки с грудничками. Все, кроме бессмысленных малышей, бросали удивленные косяки на заросшую, запыленную Ленину физиономию, на его шортики. Он терпеливо дождался своей очереди. Протянул в окошечко кредитку:
– Я могу снять наличные?
Операторша несильно удивилась – прогресс, видать, дополз и до такой дыры, как Шахтерск. Выбросила на прилавок устройство для считывания PIN-кода.
– Введите ваш PIN, – пропела она. Леня, очевидно, все-таки произвел на нее впечатление. «Остаться бы здесь навсегда, – промелькнула в усталом мозгу мысль, – жениться на этой миленькой финансистке, детишек завести. Тихо, уютно, а главное, чтобы за тобой никто не гнался и ни от кого не приходилось прятаться».
– Какую сумму вы желаете снять?
– Все, кроме десяти рублей. А что вы, девушка, делаете сегодня вечером?
Кассирша вспыхнула и потупилась:
– Я замужем.
– Тогда извините.
Она аккуратно отсчитала ему двадцать тысяч с копейками. Леня вдруг почувствовал себя баснословно богатым, просто Крезом каким-то. Подумать только, всего несколько часов назад он высчитывал, хватит ли ему денег на пару сосисок. А теперь у него довольно средств, чтобы до Москвы доехать даже на такси. Однако, после того как он разбогател, Леня почувствовал, что ему отчаянно необходима передышка. Хотелось есть, и спать, и еще он ощущал, что его майка пропотела насквозь и начинает пованивать.
В двухэтажном универмаге – тут же, на главной площади городка Шахтерска, – он купил спортивные штаны с псевдоадидасовской эмблемой, рубашку-ковбойку с короткими рукавами, носки, а также одноразовый станок, крем для бритья, тюбик зубной пасты и зубную щетку.
В ресторане, где по случаю дневного времени Леня оказался единственным посетителем, он заказал мясную солянку, свиную отбивную, пиво и кофе. Временами мозг словно просыпался и начинал тревожно вопить: «Что ты делаешь?! Они уже сосканировали твою кредитку! Они знают, что ты здесь, в городе! Надо срочно отсюда валить!» Но тело, усыпленное покоем, деньгами и едой, отказывалось повиноваться. Другая половинка его «я» расслабленно возражала: «Да чего уж там… Не в Америке… У них ума не хватит кредитки сканировать… А если хватит, когда еще сигнал со здешней сберкассы до этих в Кострове дойдет…» И ленивая половина его «я» побеждала, к тому же смертельно хотелось спать.
Когда немолодая официантка подавала ему второе, Леня деловито ее спросил:
– А что, девушка: здесь, в городе, проститутки есть?
– Кто их знает, – меланхолично откликнулась подавальщица и отошла.
Однако под конец обеда к Лене подвалил прыщавый парень в заляпанной поварской тужурке.
– Тебе что, девочка нужна? – без долгих предисловий спросил он.
– Нужна.
– На час, на два, на ночь?
– А сколько стоит?
– Если у нее на флэту, то час – пятьсот, ночь – тысяча.
– Возьму до утра.
Повар кивнул и подвинул по столу к Лене салфетку с номером телефона. Леня потянулся взять – тот накрыл листок рукой.
– Мне сто рублей давай, – парень нервно облизнулся.
– Держи.
Леня бросил на стол сотенную.
Салфетка с телефоном перекочевала в его руку.
– Спросишь Жанну, скажешь, что от Жоры.
– Откуда можно позвонить?
– Да с кухни с нашей можешь. Не бэ, у нас тут все без нагребки и без мандавошек.
…И через час Леня, которому сейчас не нужна была никакая женщина, а только душ и постель, оказался на третьем этаже многоквартирного дома на окраине Шахтерска, в малогабаритной однокомнатной хрущобе. Мебель, как и дом, была ровесницей оттепели: сервант без стекол, прихрамывающее кресло, исцарапанный шкаф, телевизор «Таурас». Шторы в комнате задернуты, за ними угадывался распахнутый балкон. Шторы раздувались сквознячком. Постель была призывно расстелена.
