Анна и Сергей Литвиновы - Парфюмер звонит первым
Улица, куда свернул Леня, к сожалению, оказалась не по-провинциальному освещена. Через один, но фонари горели. Длинная слабая тень от бегущего Лени неслась по фасадам старых трехэтажных домов. Он перебежал проезжую часть по диагонали. Шума погони не было слышно. Пока не было.
Не сбавляя темпа, он повернул в переулки: сначала направо, а потом сразу налево. Здесь фонари уже не светили, одноэтажные домики спали за закрытыми ставнями.
Леня бежал по незнакомой улочке совершенно чужого города. Ни души.
Стук подошв проклятых сандалий разносился далеко вокруг. Почему он не надел старые верные кроссовки? Но кто знал вчера днем, когда он собирался на пленэр, что ночью ему придется во весь дух нестись по равнодушному сонному городку, спасаясь от милиции?
За высокими воротами забрехала собака. Ее поддержала другая, третья… Весь его забег стал сопровождаться лаем, собаки, словно часовые, передавали его друг другу, а потом долго не могли успокоиться. Леня по-прежнему несся во весь опор – слава богу, улочка шла под гору. Но он все ждал, что вот-вот из-за поворота вырулит «раковая шейка».
Он выбежал на большую площадь. Судя по тому, что здесь имелся памятник Ленину и светили два фонаря, площадь была главной в городке. Этого только не хватало. Здесь наверняка и горотдел близко, а туда уже, возможно, поступил сигнал о нападении на милиционера.
Но, к счастью, напротив горловины переулка, из которого выбежал Леня, виднелся парк. Памятник Ленину стоял к парку спиной.
Леня помчался к общественному саду по периметру площади, избегая освещенных мест. Парк казался ему вожделенным укрытием. И, к счастью, ни единого человека, ни одной машины вокруг. Половина третьего – глубочайшая ночь для провинциального городка.
Ограда, охранявшая вход в парк, не ремонтировалась, похоже, лет двадцать. Краска на столбах облезла, обнажив кирпичи. Кое-где и сами кирпичи стали вываливаться. Половину стальных пик из ограды потырили. Зияли сквозные дыры. На огромном фанерном щите, тянущемся вдоль полупогибшего забора, проступала полинявшая надпись «ДОСКА ПОЧЕТА». Ни единой фотографии на щите не имелось.
Все эти детали Леня подмечал краешком сознания. Он словно цеплялся за них, чтобы не думать на бегу о самом поганом: о том, что теперь он уж точно вне закона. И о том, что будет, если его вдруг поймают.
Парк весь зарос кустарником. Последние пятнадцать лет тут, кажется, никто ни разу не убирал. Слава богу, имелась дорожка, покрытая растрескавшимся асфальтом, – она словно направляла Ленин путь.
Он чуть сбавил ход.
Может, отсидеться здесь до утра? Вряд ли ночью менты полезут прочесывать парк. Отсидеться. Возможно, разумная мысль, но Ленино тело не желало слушать доводы разума. Оно гнало его вперед и вперед – поскорее прочь из этого страшного городка.
Парк кончился быстро. Кончился обрывом. Вдоль обрыва тоже, как и перед входом, тянулась ограда, только здесь она оказалась в совершеннейшем запустении: ни единой железной пики, только полуразваленные столбики и бордюр. На бордюре валялись пластиковые бутылки, смятые банки и засаленные газеты. В кустах белела гипсовая статуя пионерки с арматурой вместо рук.
Проклятая луна вывалилась из-за туч и теперь мертвенно освещала всю округу. Птенец большого города, Леня никогда не думал, что от луны может быть столь много света.
Он подошел к обрыву, которым кончался парк, и заглянул вниз. Внизу текла река – неширокая, совсем не такая, как костровский Танаис. Вдоль реки шла автомобильная дорога. По ней проехал грузовик. Навстречу ему пронеслась «Газель». По местным меркам, да для нынешнего позднего времени, дорогу можно было считать оживленной.
Обрыв при свете луны выглядел не настолько крутым, чтобы нельзя было спуститься. Даже виднелась тропинка. Леня решительно перешагнул бордюр ограды и побежал вниз.
В сандалии набивалась земля и камушки. Пару раз он плюхнулся и проехался на попе, однако вскоре благополучно добрался до дороги. Немного постоял спокойно, приводя дыхание в норму. Луна опять нырнула в облака, и стало темней.
Издалека послышался шум приближающейся машины, судя по звуку мотора, небольшого грузовичка. Блеснул дальний свет фар.
Леня решился, выпрямился во весь рост и стал ждать.
Вот машина вывернула из-за поворота. «Газель» шла на невысокой скорости. Свет ее фар слепил Леню, и он не мог рассмотреть, сколько человек сидит в кабине. Однако, раз решившись, он не любил отступать от намеченного и поэтому вскинул руку. Шофер издалека мог рассмотреть его – странное существо для ночного городка: в майке, шортах, сандалиях, с барсеткой, но при этом не пьяный.
«Газель» принялась тормозить.
Машина остановилась, проскочив Леню метров на двадцать. Он бросился к ней, понимая, что водитель – его шанс на то, чтоб выбраться из города. Хороший шанс.
Шофер распахнул пассажирскую дверцу. В свете приборной доски было видно его молодое лицо и чубчик.
– Чего надо? – спросил водитель, но не зло, а дружелюбно.
– До трассы подкинешь?
– До какой тебе трассы?
– Костров – Воронеж.
Леня чуть не добавил: «Или до любой другой», но посчитал, что пояснение будет лишним.
– Сколько денег дашь?
– Сто рублей.
– Двести.
«Хитрованы они тут все. Казаки, внуки деда Щукаря. Видят, человек в безвыходном положении, вот и ломят несусветные деньги». Но ничего не оставалось делать, Леня кивнул:
– Идет.
Если бы шофер не согласился, Леня предложил бы ему и триста – да что там, Леня и часы «Сейко» отдал бы, только б выбраться из городка. Однако водила, слава богу, удовлетворенно кивнул:
– Залазь.
Леня забрался в кабину. «Газелька» резко снялась с места.
По дороге выяснилось, что парень едет в Костров на пивзавод за новой партией местного пива «Костровой». Трасса Воронеж – Костров начинается километров через десять, водиле ехать налево, на юг, а на пересечении с трассой есть пост ГИБДД.
Леня попросил тормознуть, не доезжая до развилки полкилометра. Он хорошо сознавал, что его поведение выглядит подозрительным: почему он попросил высадить себя не на самой трассе, где намного проще поймать попутку в сторону Воронежа? Плюс к тому шофер наверняка запомнит, что подвозил парня столичного вида в перепачканных шортах и майке, который испугался проехать пост ГАИ. Если менты на том же посту его об этом спросят, он ответит. А может, даже сам остановится, заложит. Хотя вряд ли: зачем ему лишние хлопоты. Да и что Леня, спрашивается, мог поделать? Не убивать же свидетеля.
«Газель» тормознула, Леня расплатился и выпрыгнул из кабины. Грузовичок подмигнул стоп-сигналами и умчался.
Тихая, прохладная южная ночь стояла вокруг. Луна окончательно скрылась за тучами или свалилась за горизонт, и не стало видно ни зги. Где-то далеко, в стороне покинутого Малярово, мерцал костерок. От автострады Костров – Воронеж, пролегающей впереди, временами доносился шум пролетающих машин.
Оттуда же вдруг долетела трель милицейского свистка. Возможно, гаишники тормознули ту самую «Газель», что подвозила Леню.
Да, прямиком, по асфальту, к трассе идти нельзя. Обязательно на ментов напорешься. Надо срезать угол по полям и двигать в сторону воронежской автодороги напрямик.
Но… Сейчас темнотища. В темноте по степи не походишь. Хрен чего разглядишь, в яму какую-нибудь свалишься. Фонарика, естественно, у него нет.
И тогда Леня сошел с дороги и решил дождаться рассвета в лесопосадке. Время – начало пятого, примерно через час начнет светать.
Леня вошел в искусственно насаженную лесополосу и опустился на вполне удобный пенек. После всех событий сегодняшнего дня, после всех гонок и погонь внутри было пусто, нервы подрагивали. Леня подумал, что, может, удастся чуть-чуть соснуть. Но не тут-то было. Сразу же налетели комары, принялись жужжать и жалить. Особенно атаковали голые ноги, да и зябко стало. На траву и листья легла предутренняя роса.
И, едва развиднелось, Леня снова пустился в дорогу.
…Так он встретил утро понедельника. И весь тот длинный день – пока Таня в Кострове возмущалась его опозданием, а потом презентовала рекламную концепцию, ходила домой к Лене, опрашивала старушек, обедала с Глебом Захаровичем, давала поручение Эрнесту Максимовичу, болтала по телефону с отчимом – Леня неуклонно продвигался в сторону Москвы, прочь из Костровской области…
Тогда, ранним утром, он прошел вдоль трассы перелесками – для надежности – километров десять. Вышел на дорогу у шалмана, где подкреплялись дальнобойщики: есть и пить хотелось нестерпимо. Вымыл под краном в нужнике руки, лицо, прополоскал рот. Из щербатого зеркальца на него глянул запыленный, усталый, небритый тип.
Шоферы завтракали в кафе на открытом воздухе под навесом. Леня заказал у подавальщицы кофе, бутылку минеральной воды «Архыз» и, из экономии, две сосиски с хлебом. Потом не удержался и съел еще две сосиски. От вдруг наступившей сытости чуть не заснул прямо за столом. Попросил еще чашку кофе, пересчитал деньги. Оставалось тридцать пять рублей.
