Элизабет Джордж - Всего одно злое дело
«Да и бог с ними», – подумала она. Это совсем не ее дело. Любая, кто вырвет Томаса из лап Изабеллы Ардери, уже заранее будет иметь поддержку Барбары. Его роман с Изабеллой напоминал разлагающегося мертвого слона. Хейверс была счастлива, что этот вонючий труп наконец исчезнет из его дома.
Она ни о чем особенно не думала, когда подъехала к дому и увидела полицейский «воронок», стоящий перед виллой. Он был припаркован вторым рядом параллельно со старым «Саабом», и в вечернем свете Барбара увидела, что почти все обитатели дома вышли на улицу. Они группками стояли на тротуаре, как будто ожидая, что вот-вот кого-то выведут в наручниках. Хейверс спешно припарковалась, нарушив все правила. Она услышала, как кто-то сказал:
– Не знаю… Ничего не слышал, пока не приехала полиция.
Барбара быстро подошла к зевакам.
– Что случилось? – Она обратилась к миссис Сильвер, которая жила на втором этаже. Как всегда, на ней был надет воздушный передник с подходящим тюрбаном. Она жевала какой-то шоколадный «антидепрессант».
– Она позвонила в полицию, – сказала миссис Сильвер. – Или кто-то другой. Может быть, даже он сам. Сначала были крики. Мы все их слышали. Кричали они оба. И еще один человек. Не англичанин, судя по акценту. Я не знаю, на каком чертовом языке он кричал. Не знаю. Но не важно. Их было слышно, наверное, на Чолк-Фарм-роуд.
Звучало как стенограмма. Но стенограмма чего? Этого Барбара не знала. Она оглянулась посмотреть, кто еще был среди зевак. Сержант сразу заметила, кого среди них не было. Затем она повернулась к дому и увидела, что все огни в квартире на первом этаже были зажжены, а французские окна открыты.
У нее перехватило горло.
– Ажар… С ним что-то?..
Миссис Сильвер повернулась, увидела лицо Барбары и сказала:
– Она вернулась, Барбара. И не одна. Что-то случилось, и она вызвала полицию.
Чолк-Фарм, Лондон
«Она» могло значить только одно. Вернулась Анжелина Упман. Барбара порылась в своей сумке и выудила удостоверение. Только оно одно могло обеспечить ей доступ в квартиру Ажара, и не важно было, кто там находился. Она протолкалась через остальных соседей, открыла калитку и пошла по лужайке. Крики становились громче, по мере того, как она подходила к французским окнам. Теперь ясно слышался голос Анжелины.
– Пусть он скажет! – кричала она кому-то. – В Пакистан! Он увез ее в Пакистан, к своей семье. Ты просто монстр! Сотворить такое со своей собственной дочерью!
Затем панический голос Ажара:
– Как ты можешь такое говорить?
Затем иностранец с сильным акцентом:
– Почему вы не хотеть арестовать этот человек?
Барбара вошла, чтобы увидеть сцену с замершими действующими лицами: два констебля в форме расположились между Таймуллой Ажаром и Анжелиной Упман. Она казалась похудевшей, темная тушь резко оттеняла ее глаза траурным цветом. Мужчина рядом с ней был красив, как может быть красив идеальный образчик для скульптуры атлета. Густые вьющиеся волосы, широкие плечи и грудь. Кулаки у него были сжаты, как будто он готовился нанести удар Ажару, как только до него дотянется. Один из констеблей блокировал его, пока Таймулла и Анжелина кричали друг на друга.
Первым Барбару увидел Ажар. Его лицо, и так истощенное за эти месяцы, сейчас выглядело еще хуже. С момента последней встречи с Дуэйном Доути он метался – брал дополнительных дипломников, участвовал во всех конференциях, которые происходили как можно дальше от Чолк-Фарм. Как раз накануне вечером он вернулся с одной из них, на этот раз из Берлина, и заглянул к Барбаре узнать, нет ли каких новостей, не слышно ли чего новенького. Это были его обычные вопросы по возвращении. Ее ответы тоже не менялись.
Анжелина повернулась, когда увидела, что выражение его лица изменилось. Мужчина рядом с ней – тоже. Теперь его лицо было хорошо видно. На его щеке, начиная от мочки уха, располагалось большое родовое пятно, как печать Каина. Это было единственное, что нарушало его красоту.
Констебль, державший этого мужчину, произнес:
– Мадам, вам придется покинуть помещение.
Барбара открыла перед ним удостоверение.
– Сержант Хейверс. – представилась она. – Я здесь живу. Что у вас происходит? Могу я чем-то помочь?
– Хадия, – все, что смог произнести Ажар.
– Он украл моего ребенка, – заплакала Анжелина. – Он украл мою дочь Хадию. Он где-то ее прячет. Вы понимаете? Конечно, да. Не удивлюсь, если вы ему в этом помогли.
Барбара пыталась сообразить, что она говорит. Кто кому и в чем помог?
– Скажите мне, где она! – кричала Анжелина. – Черт вас всех побери, где моя девочка?!
– Анжелина, что произошло? – спросила Барбара. – Послушай меня. Я не понимаю, что происходит.
Со всех сторон послышались отрывки информации. Когда констебли поняли, что Барбара была другом семьи, а не чиновником из полиции, приехавшим по вызову, они попытались вывести ее из квартиры, но к этому моменту и Ажар, и Анжелина хотели, чтобы она осталась, каждый по своей причине. Правда, эти причины никто не называл, кроме рыдающей Анжелины.
– Она должна все это услышать.
– Она очень хорошо знает мою дочь, – не переставал повторять Ажар.
– Твою дочь, твою дочь, – передразнила Анжелина. – Ты не можешь быть отцом дочери, с которой ты так поступил.
Наконец Барбара поняла, что Хадию украли на базаре в Лукке, в Италии. Это произошло два дня назад. Она была там с Лоренцо – мужчиной, который находился сейчас в квартире. Для Барбары было очевидно, что это новый любовник Анжелины. Они каждую неделю ходили на этот рынок за покупками. Она должна была ждать его, где обычно, там, где играл уличный музыкант. Но, когда Лоренцо пришел туда, ее там не было, а он не стал ее искать.
– Почему же? – спросила Барбара.
– Какая разница? – огрызнулась Анжелина. – Мы знаем, что произошло. Мы знаем, кто увел ее. Она бы никогда не ушла с незнакомцем, ни за что. А насильно увести ее было невозможно – погожий рыночный день, на площади масса народу… Она бы закричала, она бы сопротивлялась. Это все ты, Хари, и Бог мне свидетель, я…
– Cara, – сказал Лоренцо, – non devi. – Он подошел к ней. – La troveremo. Te lo prometto[34].
При этом она разрыдалась, и Ажар шагнул к ней.
– Анжелина, – сказал он. – Ты должна выслушать меня. Так много зависит…
– Я не верю тебе, – рыдала она.
– Вы позвонили в полицию в Лукке? – спросила Барбара.
– Конечно, позвонила! Ты, что, меня за дуру принимаешь? Я позвонила, они приехали. Стали искать – они до сих пор ищут. Ничего. Девятилетняя девочка исчезает бесследно. Она у него. Никто больше не мог украсть ее. Заставьте его сказать, где она! – Последнее ее восклицание относилось к констеблям. Они посмотрели на Барбару, как будто та могла помочь.
Барбара хотела спросить: он украл ее, так же как и ты? И так же, как ты, должен рассказать, где Хадия теперь? Но вместо этого она обратилась к сопровождающему Анжелины, потребовав:
– Расскажите подробно, что произошло. Почему вы не стали искать ее, когда она не пришла на место встречи?
– Ты что, обвиняешь его в чем-то? – вскричала Анжелина.
– Если Хадия пропала…
– Если? Да что ты себе позволяешь?
– Анжелина, я прошу тебя, – сказала Барбара. – Если Хадия пропала, нельзя терять ни минуты. Я должна знать абсолютно все, с начала и до конца. – И повторила свой вопрос Лоренцо: – Почему вы ее не искали?
– Из-за моей сестры, – объяснил он.
А когда Анжелина закричала, чтобы он не смел отвечать, так как все абсолютно очевидно, он мягким голосом сказал ей:
– Per favore, сara. Vorrei dire qualcosa, va bene[35].
Затем на ломаном английском он обратился к Барбаре:
– Моя сестра жить рядом mercato. Мы всегда заходить ее дом после. Когда Хадии нет, я думать, она ходить туда. Играть.
– А почему вы так решили? – спросила Барбара.
– Mia nipote[36]… – он беспомощно посмотрел на Анжелину.
– Там живет его племянник, – объяснила Анжелина. – Дети играли вместе.
В другом конце комнаты Ажар закрыл глаза.
– Все это время, – сказал он.
И первый раз с тех пор, как пропала его дочь, Барбара увидела, как затряслись его губы.
– Я кончить покупки, – продолжил Лоренцо. – Думал увидеть Хадию, когда приходить дом.
– Она знала, как до него добраться? – поинтересовалась Барбара.
– Там, она ходить много раз играть, si[37]. Анжелина приходить mercato потом и…
– Откуда пришла Анжелина?
– Piаzzale[38].
– Я имею в виду, где она была. Где ты была, Анжела?
– Ты что, теперь хочешь обвинить меня…
– Конечно, нет. Где ты была? Сколько тебя не было? Может быть, ты что-то видела?
Как выяснилось, Анжелина занималась йогой. Она регулярно посещала занятия в городе.
– Она приходить mercato, мы идти моя сестра. Хадии нет.
