Евгения Михайлова - Последнее прости
– Олег, – Надя была бледной, руки дрожали. – Я просто убирала. Вытащила это из-под его дивана, а он как с цепи сорвался.
– Не, она еще хамит! Я с цепи сорвался! Слушай, батя, это ты ей ключи дал от новых замков?
– Да, конечно.
– «Да, конечно». Я фигею! Тебе сказали замки поменять, потому что маму убили и меня хотели. Зачем ты их менял, если новые тем же бабам даешь, которые меня отравили.
– Что ты говоришь. Успокойся. Протри глаза. Это Надежда. Она сюда приходила, когда тебя еще в зародыше не было. У нее двадцать лет имелось на то, чтобы тебя отравить, иногда было за что, но она тебе сопли вытирала, за ручку водила и сейчас пришла бардак твой разгрести. Это близкий нам человек. Я ей дал ключи от квартиры, чтоб мы тут с ума не сошли от грязи и друг от друга.
– Понятно. А я думаю, это ты сошел с ума. То ли от грязи, то ли от чего еще… Я не понял, зачем ты замки менял?
– Ну, не от Надежды же. Пока мама болела, я многим ключи давал, соседям в том числе. Кто-то мог сделать дубликат. Не исключено, что с твоих; может, это каких-то твоих знакомых дела… Я их не знаю. Времени у меня не было их узнавать. Извини.
– Не извиняю. Ты что, не врубаешься? Она мне шприцы под диван толкала. Такие, каким маму того…
– Надя, – сказал Олег. – Дай мне шприцы, я следователю отнесу. И уходи, пожалуйста. Спасибо за то, что пришла. Но ты видишь, что с ним творится. Это он после больницы такой стал.
– Я пойду, – испуганно сказала Надя, протянула Олегу шприцы и выскользнула за дверь.
Отец и сын молча стояли посреди комнаты.
– Ладно, – прервал молчание Олег. – Ты отдыхай, я ужин приготовлю, давай сегодня не будем друг друга изводить.
– Ужин? Иди все пробуй первым. Я не знаю, чего и куда она подливала.
– Хорошо. Тогда просто отдыхай.
– Ты что скажешь следователю насчет этого? – спросил Стас, когда Олег выходил.
– Не знаю. Правду.
– Да пошел ты со своей правдой, со своими следователями, бабами. Не хочу я больше с тобой жить.
– Что? – Олег в недоумении повернулся.
– Что слышал. Я пошел.
Олег прикрыл глаза, когда за ним захлопнулась дверь. Это была не дежурная ссора. От него ушел Стас. Он отвергнут родным сыном.
Глава 17
Сергей вошел в кабинет Славы и с порога сказал: «Ну!»
– Вот, – Слава показал упаковку больших одноразовых шприцев. – Олег вошел в квартиру, когда их подруга Надежда, которая у них убирала, держала это в руках. Стас стоял рядом и кричал, что она ему пыталась подсунуть шприцы под диван. Она сказала, что именно из-под дивана их и вытащила.
– Ну, и что?
– А чего ты хочешь? Там отпечатки… Хотя, что они дадут. Лежали в пыли, грязи… Не убирался Олег давно. Ну, можно попытаться найти… Но Надежда их держала, а Стас у нее из рук хватал… Олег их принес. Можно в трудах добыть еще отпечатки аптекарши… Как же мне надоел этот сумасшедший дом.
– Само по себе наличие шприцев в квартире, где долго находился тяжело больной человек, ни о чем не говорит. Мало ли. Может, на всякий случай были куплены. Я знаю, что такими шприцами, например, набирают нужное количество жидкости.
– Ты так и делаешь? Про жидкость даже не говори. Я вчера завязал… Сереженька, это, конечно, нормально для любой другой семьи. У моей тети такие есть для собаки. Но в этой сначала Людмиле ввели смертельную дозу препарата, потом сынуле «набрали», как ты выражаешься, пусть недостаточную, но приличную дозу синильной кислоты.
– Какие предположения?
– Любой следователь на моем месте давно бы Олега разобрал на части. Больно он у нас правильный. И за женой-калекой ухаживал, и по поводу отравления сына сам нас вызвал, и вот это сюда притащил…
– Ну…
– Слушай, тебе что, сон про лошадей снился? Ну и ну через слово. Да, я хочу сказать, что легче всего отправить жену на тот свет было Олегу, он же больше всех в ее смерти заинтересован. Отравить сына – жалко, а недотравить из каких-то соображений – это объяснимо. Отношения у них не очень, мягко говоря. Ну, зачем он мне это принес, кого заложил – сына или подругу дней своих суровых – Надежду?
– Ты ж сам говоришь, он – правильный.
– Ты точно плохо спал. Я говорю, что он сильно старается быть правильным. А на деле… Ну, сам посуди. При больной жене завел замужнюю любовницу. Да правильный человек эти шприцы дурацкие пошел бы быстрее на помойку выкинул, чтоб не дай бог на сына подозрение не упало. А он нам принес. Зачем?
– Могу только предположить. Хочет знать правду. Он не держит в голове мысли о том, что близкие к чему-то причастны. Видишь, он от новых замков опять этой Надежде ключи дал, раз она без жильцов там убирала.
– Ты такой доверчивый, да? Он в разведгруппе в горячих точках служил. Ему подставить эту бледную Надежду, как два пальца об асфальт…
– Зачем?
– Тьфу ты, ей-богу. Ты издеваться пришел? Да чтоб отвести наше внимание от себя и Кати. Вот зачем. Я пробовал с ним о ней говорить, у него голос дрожать начинает, он заикается. Если б я, к примеру, сказал, что у меня есть основания ее задержать, он бы задушил меня в моем собственном кабинете.
– Может, попробуешь сказать? Это идея.
– Ладно, Сережа, с тобой хорошо, но у меня много дел. И дело убийства Людмилы Калининой уже было бы завершено, если бы не твоя своевременная помощь. Ты влез как адвокат любовницы подозреваемого и все время сбиваешь меня с толку. А вокруг этой парочки сплошные несчастья.
– Что с кровью Катиного мужа и Орлова?
– Нормально. В смысле крови меньше, чем водки и коньяка. Но кто довел этого Игоря до такого состояния? Что она тебе, как подруге, говорит?
– Что плохо у них.
* * *Ирина решительно открыла дверь палаты. Игорь лежал на кровати и смотрел мимо включенного телевизора.
– Это вы мне звонили? – повернулся он к посетительнице. – Я, собственно, так и не понял, кто вы…
– Меня зовут Ирина. Я работаю с Олегом Калининым.
– Уже интересно. Чему обязан?
– Поговорить захотелось. Вот виноград вам принесла.
– Спасибо. Садитесь. Я слушаю.
– Я как-то даже не подумала, с чего начать… Спонтанное было решение.
– Понятно, каким может быть спонтанное решение одной женщины навестить мужа другой женщины. Незнакомого мужа знакомой женщины. Я полагаю, вы хотите спросить у меня, знаю ли я, что у Кати есть любовник. Так?
– Да нет… Я не знаю. То есть, я думаю, вам и без меня все известно. А мне, наверное, нужно узнать, насколько это серьезно. Как вам кажется…
– Мнение мужа по этому поводу спрашивают только в анекдотах. Знаете, Ирина, что-то вы мне совсем настроение сбили. Неохота мне здесь торчать. Вы на машине?
– Да.
– Давайте выйдем воздухом подышать, нас выпустят. А там я знаю, как просочиться к стоянке.
– Ну, может, надо кого-то предупредить. Так вроде нельзя.
– Да можно. Я всегда – по-английски исчезаю.
Они ехали молча. Игорь так глубоко задумался, что, казалось, забыл об Ирине.
– Куда вас отвезти? – поинтересовалась она.
– А к вам нельзя? – после небольшой паузы спросил он. – Если, конечно, вас там не ждут муж, дети…
– Не ждут.
– Остановимся у магазина.
– У меня все есть.
…Они сидели за столом, друг против друга, но только когда Игорь выпил вторую рюмку коньяка, они встретились взглядами. Он откровенно, с интересом разглядывал ее, она просто ждала. Про себя отметила, какое хорошее, доброе и умное у него лицо, красивые карие глаза в длинных ресницах.
– Ну, что, Ирина, – сказал он почти весело. – Практически брошенки мы, что ли. Похоже, у тебя с этим Олегом не сложилось. Из-за Катьки моей. Он тебе кто, проясни. Ну, там бывший, теперешний или есть надежда на перспективу?
– Если просто, то он мне – никто. Даже надежд особых нет.
– А если сложнее?
– Тогда – все. Он для меня – все, – она отчеканила фразу, и ей самой казалось, что кто-то свыше диктует ей эти страшные слова.
– О, как мы попали. И Катя для меня все. Здорово ты сообразила! Из больницы меня вытащила, сидим, о любви говорим. Ничего, если я напьюсь?
– Если честно, я алкашей не люблю. Пей, но только в том случае, если ты не бываешь буйным или полным придурком напившись.
– Так вроде меня ты любить просто не в силах. Даже если я чистейшей прелести чистейший образец. Ир, я посуду не бью, ну, только в исключительных случаях, и дураком не буду, честное слово. – Глаза Игоря стали беспокойными, лицо больше не казалось таким уж добрым.
Ирина молча вышла на кухню, вернулась с еще одной бутылкой коньяка и салатницей.
– Попробуй этот салат. Очень вкусно. Тебе понравится. Игорь, а вообще, что ты обо мне подумал? Вот какая стерва, да? Пришла на твою жену тень бросить… Скажи, что ты обо мне думаешь?
– Вот так взять и сказать… Ну, стерва однозначно. И для женщины это нормальное состояние. А вообще ты баба любопытная. И что, он к тебе совсем никак?
– Он – однолюб.
– Не получается. Когда он Катю встретил, он так за своей Милой ухаживал, с ложечки ее кормил.
