Глубокие тайны Клиф-Хауса - Хельга Мидлтон
Размышления отвлекали от паники. Она глубоко втянула носом воздух, на миг задержала дыхание и только потом ответила:
– Раз уж вы такой весь из себя частный сыщик, то смею вам сказать, вы плохо делаете работу. Мой отец уже больше года живет в Испании. Должна вас предупредить: даже если, как вы выразились, «ваш клиент» раскошелится на билет и отправит вас туда, поговорить с моим отцом не получится. Его жена точно не позволит вам с ним разговаривать и нервировать его.
– Согласен. – Он провел руками по лицу, и голос зазвучал более дружелюбно. – Дело в том, что мне нужен даже не ваш отец, но кое-какие материалы, которые, по всей вероятности, хранятся у него. Возможно, ваша бабушка знает, где они могли бы находиться. Мы уверены, что они до сих пор где-то в доме.
– Что значит «до сих пор»? А с каких таких пор и почему вы считаете, что у нас хранятся какие-то материалы?
– Я не уполномочен обсуждать данные подробности.
– Тогда точно идите туда, откуда пришли. Или я позвоню в полицию.
– Вот уж полицию точно не стоит привлекать.
Он опустил руку в карман. Эйлин внутренне сжалась, даже голову в плечи втянула. Он быстро вынул руку. В ней вместо пистолета или ножа между средним и указательным пальцами был зажат маленький кусочек плотной бумаги. Визитка.
– Возьмите. Если вы случайно найдете что-то подозрительное, – он на секунду задумался, подбирая слово, – нет, не подозрительное, а я бы сказал, необычное – документы или фотографии, то дайте мне знать. Вы меня услышали? – Его голос снова наполнился металлом. – Вы сообщите об этом мне, а не в полицию.
Эйлин поняла, что нужно сменить тактику. Она даже выдавила из себя подобие улыбки и миролюбиво пожала плечами:
– Конечно.
– Я не монстр, я просто делаю свою работу.
– Я вас услышала.
Глава 10
Оливия
– По-моему, тебе надо либо выпить, либо позвать Стива и как следует покувыркаться с ним. Посмотри на себя, – Оливия ждала подругу, сидя в своей машине у въезда во двор дома, – где тебя носит? Я тут уже минут десять торчу.
– Ты же сказала, что приедешь через час, вот я и пошла в парк погулять.
– Так в парк же! А выглядишь так, будто в дремучий лес ходила и встретила там своего Барсука, – пошутила подруга.
– Хуже. Серого волка.
– А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.
– Может, сначала в дом зайдем? Ты права. Надо выпить и прийти в себя.
– Да скажи уже наконец, что такого могло случиться, да еще и в местном парке, что ты готова выпить в три часа дня? – Оливия уже почти кричала на подругу.
– Погоди. Расскажу, но все по порядку.
Эйлин первым делом заглянула в холодильник, прошла вдоль кухни, методично открывая и закрывая сначала верхние полки, потом дверцы нижних шкафов, и разочарованно развела руками:
– Не могу поверить, в доме нет ни грамма спиртного. Уж не стал ли Мартин анонимным алкоголиком?
– А бокалы есть?
Эйлин снова открыла дверцу одного из шкафов:
– Бокалы есть.
– Значит, не алкоголик. Первое правило любой группы анонимщиков – это в доме не должно быть ни винных бокалов, ни водочных рюмок. Ничего, что могло бы напоминать о выпивке.
– И что ж теперь делать? Выпить очень хочется, – расстроилась Эйлин.
– Есть три варианта: первый – пойти в паб; второй – сбегать в магазин, и третий… – Оливия взлохматила волосы, сделала круглые глаза и зловещим низким голосом проговорила: – Тре-тий-вари-ант: спу-сти-ться-в-под-вал-тво-его-отца-а-а!
– А что? – Эйлин с готовностью подхватила эту идею. – Честно говоря, я там с детства не была.
– А полиция его не опечатала?
– Понятия не имею. Заодно проверим.
Пока Эйлин заказывала пиццу и открывала бутылку «Кьянти» 2010 года, Оливия крутила в руках визитную карточку частного детектива.
Она приняла от подруги бокал и без всяких церемоний знатока виноделия, среди которых обязательно присутствуют верчение бокала, оценка цвета, аромата и прочие манипуляции, лихо закинула голову и влила в себя примерно половину содержимого.
– Что скажешь? – поинтересовалась Эйлин.
– Повторю за Омаром Хайямом: «Вино смывает хворь и дух питает мой. Вино – подсказчик там, где ум витает мой».
– Вообще-то я имела в виду качество вина, – улыбнулась Эйлин. – И где же твой ум витает?
– Витает он в удивлении. Удивляюсь я тому, как изобретательны всякие мошенники. Твой «частный детектив» даже не удосужился заказать печать визитки в типографии. Она сделана на примитивном домашнем принтере.
– Ты думаешь, что поиск документов – это просто предлог для того, чтобы проникнуть в дом? Но зачем? Украсть что-то? Так здесь и так давно никаких драгоценностей не хранится. Антиквариат? Ну есть какой-то, но тоже не уровня «Сотбис».
– Не знаю. Не поняла еще. Надо пробить этого Ричарда Прайса. Если он профессионал, то у него должна быть страница где-то в соцсетях. Как-то же он свои услуги рекламирует. Я поищу.
У входной двери послышался звонкий стук латунной колотушки.
– Ур-ра! Пицца приехала!
Не прошло и получаса, как между девушками на столике в гостиной стояли пустая бутылка и почти пустая коробка, на дне которой лежал одинокий треугольник остывшей пиццы.
– Никогда не понимала, почему при заказе они не спрашивают, на сколько человек ужин. Нас двое, а кусков было нечетное количество, я считала. Вот как его теперь половинить? – Оливия пьяненько хихикнула.
– Съешь, если хочешь, – предложила Эйлин. – Мне лень идти на кухню за ножом.
– А и не надо. Не ходи. Просто откуси половину, а половину мне отдай.
Эйлин согласно кивнула, но не смогла донести кусок до рта. Глаза ее закрылись, она как-то неестественно накренилась и упала в подушки дивана. Последнее, на что у нее хватило сил, – потянуть на себя плед, висевший на подлокотнике. Она крепко уснула.
– Слабачка! – констатировала Оливия.
Она оставила нетронутым последний кусок пиццы и тоже свернулась уютным калачиком в другом углу большого дивана.
Эйлин спала и видела сон: еще совсем раннее утро, свет над горизонтом предвещает скорый восход. Она на цыпочках, чтобы не будить домочадцев, спускается на кухню, наполняет водой резервуар кофейной машины, и терпкий, сладкий запах кофе щекочет ноздри… Что-то ползет у нее по плечу, поднимается к щеке и слегка похлопывает по ней.
От запаха кофе и одновременного ужаса, что кто-то прикасается к ней, Эйлин проснулась и села. Большая кружка, источая тот самый аромат, стояла на столике буквально у нее перед носом, а рука на щеке принадлежала Оливии.
– С добрым утром, вернее вечером, –
