Пропавшая в сети - Анна Андреевна Иванова
– Я волноваться начинаю. Открывай!
Теперь уже без паники она выбрала номер следователя из списка контактов и добавила в быстрый набор. Подошла к двери. Открывая второй замок, подумала, какой разговор ее ждет. Девушка Платона исчезла, а Лизу обвинили в том, что она о чем-то недоговаривает. Может, ну его, пусть кричит дальше?
– Лиз, не смешно уже. – На этот раз голос раздался совсем близко. В груди ухнуло, как при резком спуске с горки. Она в последний раз повернула ключ.
– Чего ты так долго? – спросил Платон, протискиваясь мимо нее. Вместе с ним в квартиру ворвался запах Нового года. Может, в его туалетной воде была мандариновая нотка, а может, Лизе просто вспомнился последний праздник, который они провели втроем… – Я уже переживать начал. У тебя все нормально?
– Ну, как тебе сказать. – Она прикрыла дверь, стараясь глубоко не вдыхать. – Степановна отказалась со мной заниматься.
– С чего это? Ты же ее единственная надежда из всего выпуска.
– Почему ты так думаешь?
– Она нам это каждый день говорит, пока ты не слышишь. Только не зазнавайся, – он слегка стукнул ее кулаком в плечо, – а то стану великим композитором и не напишу для тебя ни одного произведения.
– Какой кошмар, что же я тогда буду играть…
– Старье всякое. Так чего она?
– Точно не знаю, – ответила Лиза, все еще сомневаясь, стоит ли об этом говорить. Но если не с Платоном, то с кем еще поделиться? Кто ее поймет? Не мама же. – Мне кажется, она думает, что Полина претендовала на участие в конкурсе, а я ее боялась…
– Фигня какая. Полине не до конкурсов было. Она хотела Степановне себя хорошо показать, чтобы та ее в концертмейстеры порекомендовала.
– Правда? А я думала, Полина собиралась вернуться в Невинногорск, в нашу музыкалку, детей учить…
– Про музыкалку вашу она мне ничего не говорила. У нас с ней здесь планы были, так что…
– Понятно, – с трудом выдавила Лиза.
В горле встал ком. То ли от того, что Полина ей врала, то ли от новости об их с Платоном загадочных планах.
– Ты, кстати, в соцсети после экстрасенсов заходила? – Он как-то странно покосился на нее.
– Нет еще. Там слишком много оповещений, времени не было.
– Дашь телефон?
– Зачем?
– Удалю лишнее. Комменты там… Не все адекватные.
– Мне хейтеры параллельны, а вот Наталья Степановна…
– Ну, значит, время тебе сэкономлю. Давай, – протянул руку парень. Лиза разблокировала телефон и отдала Платону.
Его длинные пальцы прирожденного пианиста запорхали над экраном. Лиза попыталась вспомнить, как эти же пальцы играли на клавишах их с Полиной пианино. Не вышло. Похоже, раньше она и на них не обращала внимания.
– А ты замечал, как Полина меняется?
– Ты про фотки с телика? – не отрываясь от экрана, спросил Платон. – Там фотошоп, точно. Не была она такой.
Он изобразил в воздухе фигуру, напоминающую виолончель. Была. Именно такая, как на тех фотографиях, Полина и была. Но никто из близких, включая ее парня, который наверняка видел ее голой, этого не замечал. Лиза почувствовала, как кровь прилила к щекам. Потянулась к телефону, чтобы показать Платону фотографии с последнего концерта и замерла. «Подставила подругу, мразь конченая». «Такая девочка красивая была, не то что эта рыжая уродка». «Точно! Лучше бы она сама сдохла»…
– Не смотри. – Платон повернул экран к себе. – Фигня это все, не обращай внимания. Меня добило, когда Назира про мужиков стала заливать. Ты хоть раз видела Полину с каким-нибудь мужиком?
Подставила, мразь, уродка, сдохла…
– Лиза.
– А?
– Ты в порядке?
– Да, все хорошо. Дай сюда. – Она забрала телефон и дрожащим пальцем удалила все приложения соцсетей. – Что ты спрашивал?
– Ты когда-нибудь видела Полину с какими-то мужиками?
– Конечно, нет, – ответила Лиза. Не видела, но почему-то могла представить, как эти мужчины смотрят на Полину. Какой они ее видят.
– Вот и я говорю. Чушь какую-то прогнала эта Назира. И про тебя тоже.
– Так ты не веришь, что я могу что-то знать?
– С чего это? – улыбнулся своей теплой, кривоватой улыбкой Платон. – Мы же с тобой вместе эту дверь взламывали. Наверное, не стала бы ты так лютовать, если бы за Полину не переживала.
– Ну, если мы – это ты, я и тот дядька со здоровенными кулачищами, который все сделал, то да.
– Вот и приходи потом девушке на помощь.
Девушке… Кажется, до Платона Лизу еще никто так не называл. Только в очереди в магазине или на мосту, когда просили уступить дорогу. Но это же не считается. В таких ситуациях девушкой могут назвать даже пенсионерку. Общепринятое обращение, не более того. Платон же явно говорил с другой интонацией. Об уродке так бы не сказали. Правда, в интонациях, если речь не о музыке, Лиза не особенно сильна…
– Она не такая, какой ее там выставили, ты же знаешь, – сказал Платон. Лиза с досадой мотнула головой. Конечно, он говорил о Полине. Он ведь пришел на помощь своей девушке. – Преданная, заботливая, целеустремленная. Не кукла какая-то. Она меня своей личностью привлекла, талантом, независимостью, а не попой. Так они уже на этих фотках сзади внимание акцентировали.
Отвернувшись, чтобы Платон не увидел, как она в очередной раз без повода краснеет, Лиза задумалась. Какие фотки сзади? Она этого даже не заметила. Наверное, листала в это время собственную галерею. По фото в ней как раз четко видно – Платон ошибается. Полина выглядела сногсшибательно, по-другому не скажешь. Наверняка это привлекало бы к ней мужчин, но в их с Лизой окружении были только мальчишки. Точнее, в Лизином окружении. Ведь, кроме колледжа, Полина ходила еще в тренажерный зал, а по пятницам и субботам подрабатывала в ресторане.
– Бесит, что в полиции теперь тоже так про Полину будут думать, – уставился куда-то в пространство Платон.
Пока он ничего не видел вокруг себя, Лиза рассматривала его голубые глаза, высокие скулы, ровный, слегка плоский на кончике нос, приоткрытые, аккуратно очерченные губы. Вроде бы те же, что и все четыре курса колледжа. Но только не для нее.
– Представляешь, где они ее теперь искать будут…
Лиза вздрогнула. Она сама не заметила, что сфокусировала взгляд на лице Платона так же, как он – на стене.
– Нет, а где? – Она отвела взгляд.
– В притонах каких-нибудь. Не понимаю, почему ты со всей этой чушью соглашалась.
– Я не соглашалась. Просто так смонтировали.
– Не твои слова, что ли, подставили?
– Мои, но не в те
