Ровно в шесть двадцать - Дэвид Балдаччи
– В чем дело?
– Как ты сумел избить тех парней? Они же крупнее тебя.
– Я служил в армии. Там учат драться.
– Ах да… Ты же говорил им, что рейнджер.
– Они первые на меня набросились. Правда, бить они не умеют. А я – умею, что и доказал. Сами полезли в драку, я не виноват. Я ушел, они пошли за мной. Я дал им возможность отступить, они не захотели. Не оставили мне выбора.
– Я… Прости. Я могла бы предотвратить…
– Я решил защищаться и уйти из того переулка на своих двоих.
– Извини, что так вышло…
– Что было потом?
– Я вызвала «скорую», как ты и просил.
– А полицию?
– Нет.
– Кто-то же ее вызвал.
– Да, полиция и впрямь приехала, но я к тому времени успела смыться.
– Перед тем как «смыться», ты обо мне точно никому не говорила?
Стамос удивилась:
– Нет, конечно.
– Почему нет? Какое тебе до меня дело?
– М-да, кажется, ты не умеешь ладить с людьми.
Дивайн заставил себя успокоиться.
«Уймись, Трэвис. Тебе нужна информация, а Стамос знает многое».
– Спасибо, что не выдала меня и предупредила про Рика. Но когда у этих парней взыграет эго, они могут пойти в полицию и выставить себя жертвами, а не пьяными тупицами.
– Да, наверное, ты прав.
Дивайн посмотрел на нее сверху вниз. На пятисантиметровых каблуках Стамос выглядела очень маленькой. Он буквально нависал над нею в своем дешевом костюме.
– Почему ты спрашивал меня про Сару?
– Потому что она умерла, и мне хотелось бы знать причину.
– Что тут знать? Она покончила с собой.
– Разве неинтересно, почему она это сделала? Это, кстати, не первый подобный случай в компании. Четыре года назад одного парня уволили. Его невеста, как только узнала, вернула кольцо. Два часа спустя он вышиб себе мозги из пистолета, который купил у подпольщиков.
– Откуда ты знаешь?
Стамос заметно напряглась.
– Разве в наши дни могут быть секреты, которые нельзя добыть с помощью интернета?
– У тебя тоже есть секреты? – резко спросила она.
– Конечно. Когда-нибудь и они выплывут наружу.
«Точнее, уже выплыли».
Стамос не нашлась что ответить. Дивайн решил сменить тактику и показать, что все-таки способен на сочувствие.
– Слушай, Дженнифер, я не горжусь тем, как вел себя в баре. Меня учили драться, но калечить людей мне не нравится. Я дал им возможность уйти, они не послушались. Но лучше бы мы разошлись миром.
– Что ты делал в том баре?
– Хочешь правду? Я увидел, как ты туда заходишь. Решил поговорить с тобой про Сару. Она мне нравилась, и я не понимаю, почему она покончила с собой. У нее было все, ради чего стоит жить.
Стамос помолчала, потом сказала:
– Ты сейчас домой? Давай где-нибудь перекусим. Мне кажется, нам надо поговорить. Ну, ты понял… Про Сару… и все такое.
Дивайн посмотрел на часы. Не было и шести вечера. В субботу разрешалось уходить пораньше. Впрочем, Дивайн покинул кабинет одним из первых. Другие стажеры еще сидели наверху: занимались аналитикой, писали отчеты, которые назавтра отправятся в мусорку, и боялись встать с места до тех пор, пока окончательно не доделают все дела.
– На пиво я всегда согласен. И поговорить про Сару полезно нам обоим.
– Я знаю одно хорошее место на набережной.
Дивайн ослабил узкий галстук, купленный в интернете за три доллара. Затем махнул рукой в направлении гавани.
– Веди.
Глава 16
Они сидели на улице и любовались видами на статую Свободы и остров Эллис, возвышавшийся над соленой водой. Погода стояла хорошая, хоть и чересчур влажная. Наверное, приближалась гроза, как это часто бывает летом после жары. Матушка-природа порой переводит дух. Они сидели под зонтиком, хотя солнце уже ползло к западному горизонту, обещая в скором времени раскрасить небо алыми и золотыми красками. Когда Дивайн был на Ближнем Востоке, это зрелище не переставало радовать его по одной простой причине: оно подтверждало, что он все-таки дожил до очередного заката.
Стамос заказала чипсы с соусом из авокадо и «Маргариту». Дивайн взял «Бадвайзер».
– Здесь продают неплохой эль, – заметила Стамос, глядя на банку с пивом.
Дивайн сделал большой глоток и сказал:
– Меня и «Бад» вполне устраивает.
– Вчера ты пил «Саппоро».
– Ну, мне так захотелось.
– Ты был в Японии? – спросила она.
Дивайн кивнул.
– А еще в Корее, в Германии и десятке других стран, куда отправляют солдат.
– Но чаще всего ты обитал на Ближнем Востоке?
– Да, в основном там.
– В настоящих боях участвовал?
– Разумеется. Ты хотела поговорить про Сару?
Стамос опустила взгляд.
– Она всегда казалась очень серьезной. Я… Я и впрямь к ней приглядывалась. Кое-кто из окружающих был похож на суицидника – но только не она.
Дивайн кивнул и произнес:
– Мне тоже так казалось. Но ты говорила, что редко с нею виделась.
Стамос по-прежнему старалась не встречаться с ним взглядом.
– Не совсем так. Знаю, из-за рейтинга в «Книге» нас считают злейшими врагами. – Она выдержала паузу и отпила из бокала, глядя на статую Свободы. – Но в жизни есть не только работа.
– Как говорили мои старые армейские товарищи: «Это и ежу, Дивайн, понятно».
Она украдкой покосилась на него.
– Дивайн… Разве это не ирландская фамилия? Ты не похож на ирландца.
– Мой отец – стопроцентный ирландец: светлокожий и рыжий. Но по материнской линии я грек. Бабушка и дедушка приехали с острова Миконос.
– Значит, ты уродился в мать?
– А ты гречанка с обеих сторон?
– Да, – кивнула она.
– Братья или сестры есть?
– Четыре сестры. Все старшие.
– В доме, наверное, был тот еще бедлам, – в шутку сказал Дивайн.
– Естественно, – серьезно ответила девушка.
– Прости, глупая вышла фраза.
– А у тебя братья или сестры есть? – поинтересовалась Стамос.
– Да. Намного умнее, успешнее и богаче меня. Прекрасно устроились в жизни.
– Да ладно! – скептически фыркнула она.
– Серьезно, – ответил Дивайн. – Чистая правда. Оба намного старше меня и сделали шикарную карьеру.
– Ты, должно быть, ими гордишься.
– Я рад, что у них все хорошо.
Он с жадностью допил пиво и махнул официантке, чтобы та принесла еще банку.
– Итак, вернемся к Саре. Когда ты видела ее в последний раз?
– Примерно неделю назад. Она приходила ко мне в кабинет.
Дивайн озадаченно моргнул.
– Зачем? Ты же говорила, что вы работали над разными проектами.
– Да. На одном ипподроме, в соседних стойлах.
Стамос отпила «Маргариту», облизнув соленый краешек стакана, выжала дольку лайма на чипсы и принялась за гуакамоле. Дивайн смотрел, как она ест, потом на мгновение повернулся к воде, прежде чем снова взглянуть на девушку.
– Тогда зачем она приходила?
– Ты что, решил поиграть в детектива?
– Обычное человеческое любопытство. Так зачем?
– Спрашивала об одной пьесе.
Дивайн встрепенулся:
– Что за пьеса?
Стамос покрутила
