Порванные нити - Марина Серова
– О, не волнуйся, – не расслышав подтекста, ответила я, – вызову такси.
Моей ошибкой было думать, что мужчины старше меня менее обидчивы. Не так импульсивны, как мои ровесники, это факт, но вот обидчивы все так же. Даже появившаяся с первой сединой сентиментальность не делала их спокойнее.
Александр промолчал, демонстративно уткнувшись в телефон. А я, захваченная новым планом, даже не сразу поняла, что из девушки в беде я превратилась в неблагодарную эгоистку.
Следующее утро, видимо, в наказание мне, началось с ранней побудки. Александр был немногословен и, наскоро поцеловав меня в щеку, ушел, затаив обиду. Сказать честно, я была рада побыть одна. Так и не успев придумать правдоподобную легенду для Матренина вчера вечером, я решила действовать по обстоятельствам. Теперь мой костыль был как нельзя кстати.
Доехав, как и «угрожала», на такси до редакции «Тарасовских ведомостей», я, немного робея, вошла внутрь. Длинный коридор, чьи стены украшали бесконечные автографы местных и приезжих знаменитостей, вел прямиком к кабинету главного редактора Марка Яковлевича Шварца.
Именно он железной рукой держал свое издание на плаву вот уже двадцать лет и считался лучшей кузницей кадров среди акул пера. Прошедшие «школу» Шварца журналисты, корректоры и менеджеры впоследствии могли похвастаться либо нервным срывом, либо блестящей карьерой. О вспыльчивом характере главреда ходили легенды. Однако это ничуть не мешало ему пестовать таланты и составлять протекцию, если талант перерос родные пенаты.
Через незапертую дверь я увидела большой стол для совещаний, за которым сидели люди. В основном молодежь, но были и те, кого в творческих кругах принято называть корифеями. Сам Марк Яковлевич, низенький полный еврей с всклокоченной кудрявой седой шевелюрой и черными глазами навыкате, держал слово, прерываясь только для того, чтобы затянуться сигаретой. Вопреки поветриям последнего десятилетия, в этом учреждении курили, о чем свидетельствовал настоянный годами, прочно впитавшийся в обои и обивку мебели запах никотина.
Я постояла немного в дверях и потом, не без умысла гремя костылем, зашла внутрь, тут же обратив на себя внимание всех присутствующих.
– Слушаю вас, девушка, – прохрипел Марк Яковлевич.
– Доброе утро! – краснея, как рак в кипятке, начала я. – Марк Яковлевич, можно с вами поговорить?
– Мы на летучке, говорите, – он махнул рукой в сторону коллег, – или вы по личному вопросу?
– По личному, да, – закивала я, надеясь, что публичного позора на сегодня мне удастся избежать.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – попросил мужчина, – в ногах нет правды, а у вас и ног-то не густо, как я посмотрю. Мы скоро закончим. – И, уже обращаясь не ко мне, продолжил: – И разворот, пожалуйста, дайте мне нормальный разворот! Найдите мне Шамсутдинова, и пусть он уже делает свою работу! Сколько можно?! Все, расходимся. Отдел рекламы, жду отчет от вас!
В кабинете началось движение. Работники уходили, кто-то тихо, а кто-то умудрялся на ходу спорить с начальством. Но через десять минут Марк Яковлевич суетливо и с некоторым раздражением прикуривал новую сигарету и смотрел на меня.
Глава 12
– Я слушаю вас, – сказал он, садясь в свое огромное для его роста кресло, отделанное светло-коричневой кожей. – Кстати, как мне к вам обращаться?
– Меня зовут Татьяна Иванова.
– Хм, какое знакомое имя. – Я мысленно пообещала подарить Андрюхе звезду с неба, потому что, судя по саркастичному тону главреда, я пришла вовремя. – И что вы хотите, Татьяна Иванова?
– Я хочу работать у вас, – с горячностью пионера перед присягой заявила я.
– Вот как? – Мужчина отложил сигарету. – А что вы умеете делать?
– Я вам покажу! – вскочила я и подошла ближе, хромая больше, чем того требовала моя лодыжка. – Вот! Это интервью с главой Восточной управы Тарасова. Там и фото есть. – Моя рука слегка дрожала, когда я протягивала флешку Марку Яковлевичу.
Он, однако, брать ее не спешил, отчего-то улыбаясь все шире:
– Вот вы, значит, какая, Татьяна Иванова! – засмеялся он. – А кто вам, простите, разрешил представляться корреспондентом нашего издания? Вы так уверены в собственных силах, что даже не отдали интервью на согласование? Как же мне, простите, публиковать его? И где? Вы же слышали, что у нас все сверстано.
– Я поэтому и притворилась вашим корреспондентом, что совсем не уверена в своих силах. Понимаете, у меня же совсем другая специальность, а я всю жизнь мечтала… И вот, чтобы наверняка, а то знаете, как бывает… – Клянусь, я почти не притворялась.
Грозный взгляд и желчные интонации Марка Яковлевича выбивали почву из-под ног лучше любой нотации от моей матери.
– Не знаю, – он скрестил на груди руки, – даже не представляю!
– Ну что вы ерничаете! – Я увечная, молодая и блондинка. Должно же у него найтись хоть немного сострадания! – Я же специально так сделала, чтобы прийти к вам не с пустыми руками. У меня другая специальность, и мне уже не пятнадцать, чтобы вот так просто обивать пороги редакций… Я же с серьезными намерениями! А потом, травма, – на этих словах я почти торжествовала, – обстоятельства непреодолимой силы. Как только я смогла встать, сразу к вам, Марк Яковлевич, и пришла.
– Давайте, что у вас там, – слегка подобравшись, сказал он, – только не рыдать! Не терплю женских слез.
– Не буду, – пообещала я, тут же почувствовав предательский ком в горле. Я совершенно точно заигралась.
Марк Яковлевич тем временем деловито открыл файл и внимательно стал вчитываться в текст. По его лицу сложно было определить, нравится ли ему то, что он видит, но я напомнила себе, что мне нужна лишь легенда.
Наконец он закончил читать интервью и перевел взгляд на меня:
– Неплохо, – заключил он, – конечно, все это нужно переписать, потому что в таком виде это неформат, но неплохо. Значит, так, согласовывайте все это с Артемом Леонидовичем, а то он уже волноваться начал, а потом ко мне. Будем решать, что с вами делать, Татьяна Иванова.
– А он очень будет злиться? Как вы? – Легенда должна быть подтверждена.
– Ох, милая моя! Я еще не злился, – благодушно ответил Марк Яковлевич, – вы учтите, Татьяна, что здесь нежным фигуранткам делать нечего. Так что либо шкуру наращивайте, либо идите, откуда вы там пришли. Кстати, откуда?
– Я адвокат, – честно ответила я.
– Ну, возможно, педагогика – ваше призвание, – пожал он плечами.
Как только мои шаги стихли, Марк Яковлевич взял телефон и загадочным голосом, слегка растягивая гласные, произнес:
– Танцуйте, Артем Леонидович! Нашлась ваша гражданка Иванова. Между прочим, бывший юрист.
– Что вы говорите, Марк Яковлевич! А отчего ж пропала девушка? – Матренин звучал заинтересованно.
– Травма у нее, Артем Леонидович. Вы уж не ругайте ее, и так
