Бестия высшего света - Луганцева Татьяна Игоревна
– И я, кажется, знаю, на чье именно, – прервала ее Яна, возводя глаза к небу. А вернее – к горе с замком. – Тут все, что ни делается хорошего, все делается им.
– Какой парень пропадает! – подмигнула ей Кася и бегло осмотрела долговязую фигуру Яны. – Похоже, ты так и не прорвалась к нему в замок?
– Какое там! – махнула рукой Яна.
– Я предупреждала.
– А я все равно не сдалась, – ответила Яна. – Если честно, пришла сюда в надежде, что вы пустите меня через свой частный двор к его замку.
Бабулька внимательно посмотрела на нее.
– Ты очень плохо выглядишь. У тебя была бессонная ночь?
– Да как-то неудобно лежала, затекли все конечности, – ответила Яна, прекрасно понимая, что выглядит, как бродяга, вторые сутки не мытая и в грязной одежде, пахнущей к тому же псиной. Переодеться во что-то чистое у нее не было возможности, так как не было ни вещей, ни денег, чтобы купить новые.
– Ты красивая и имеешь сильный характер. Я знала таких русских, выехавших из страны, которую изуродовали коммунисты. Им очень тяжко приходилось на чужбине, но они держались с большим достоинством. А также я знаю, что они до последнего вздоха вспоминали о родине, берегли в душе свою Россию.
– Знаете, я, когда возвращаюсь домой из Европы, подмечаю всякие гадости, все то, что у нас не как у людей. А вот когда уезжаю из России надолго, начинаю бешено скучать, – согласилась Яна, еще не веря, что разговаривает с обреченным на смерть человеком. – Вы так хорошо выглядите…
– Для человека с четвертой степенью рака, да! – рассмеялась Кася. – Да ты не переживай за меня так, у тебя прямо лицо изменилось… Я свыклась со своим страшным диагнозом, а основную часть боли мне гасят наркотиками. Поэтому мы и находимся в хосписе, – чтобы избавиться от мучений. Я хорошо пожила, мне почти восемьдесят пять лет, и большую часть жизни я была счастлива.
– Я могу чем-то помочь? Я же не всегда в таком вот, как сейчас, положении нахожусь, – предложила Яна.
– Нет, дорогая, нет! – снова рассмеялась Кася. – У меня здесь есть все, что нужно. А тебя выпустить на плантации виноградника, принадлежащие замку, я смогла бы только ночью. Но для этого ты должна как-то остаться…
– Вы же отговаривали меня! – напомнила Яна.
– Но я уже почувствовала: у тебя все получится.
– Я сейчас солгала вашему доктору, что я являюсь вашей дальней родственницей, – решила предупредить Кассандру Яна.
Старушка хитро блеснула глазами:
– Вот Ингрид, наверное, удивилась? Она всегда знала, что у меня нет родственников.
– Она была в шоке, – ответила Яна и задумалась.
«Почему, собственно, я решила, что здесь происходят какие-то нехорошие дела? Хоспис вообще заведение особенное. Женщина – врач-онколог, доведенная до нервного истощения, озабоченная какой-то проблемой… Может, пес должен был доставить ей необходимое кому-то лекарство? Вдруг сейчас человек корчится от боли?» – От таких мыслей у Яны даже голова заболела.
– Что с тобой, Яна? Ты как-то побледнела, – отметила Кася.
– Я? Да нет…
– Так «да» или «нет»? Мой русский не очень хороший.
– Ваш русский – отличный… Я собаку здесь видела.
– А! Босфор – отличный пес. Очень добрый и умный.
– А он чей?
– Ингрид. Но живет пес при хосписе, то есть домой хозяйка его не забирает.
– Значит, собака свободно перемещается по территории учреждения и за его пределами? – спросила Яна.
– Он совершенно не злой, не бойся его.
– Я не о том… Скажите, Кася, а вот эти ампулы вам незнакомы? – Яна вытащила из кармана снятые с ошейника собаки ампулы и показала старушке.
Кассандра внимательно посмотрела на лекарство.
– Нет… не знаю. Странное лекарство, без названия. А что это? – заинтересовалась пожилая женщина.
– Не знаю, – вздохнула Яна. – Скажите, Кася, сегодня здесь должно произойти нечто знаменательное? Ну, необычное, то, что ожидается только сегодня?
Кассандра задумалась.
– Ты меня просто в тупик своими вопросами поставила. Что у нас тут может произойти необычного? Если только умрет кто-то. Но в нашем заведении это очень даже обычное явление… Откуда у тебя такие странные вопросы?
Яна не успела ответить, потому что в комнату (или в палату?) вошла Ингрид. Налицо были разительные перемены, происшедшие с ее внешностью. А именно: она очень активно улыбалась, и от следов тревоги не осталось и следа. Яна могла бы даже подумать, что ей приснился страшный сон, если бы не три ампулы, вещественным доказательством лежащие у нее в кармане.
– Как у вас дела? – ласково спросила доктор. – Судя по вашим лицам, все очень хорошо. А то я волновалась, как бы вы опять не разругались. Ведь раньше я никогда этой родственницы у вас, Кася, не видела.
«Вот ведь крыса!» – подумала Яна, сохраняя милую улыбку на губах. В ответ же сказала:
– Я очень дальняя родственница, к тому же иностранка…
– Я и сама не знала, что девочка объявится, – подтвердила «легенду» Яны старушка.
– А вы, Кася, уверены в вашем родстве? – нахмурила бровки-стрелочки Ингрид.
– В смысле? – в один голос спросили и старушка, и Яна.
– Сами понимаете: вы ведь очень богатая женщина, и у вас составлено завещание. И вдруг появляется какая-то дальняя родственница… Как бы потом не получилось скандала.
– Я не претендую на наследство! – твердо заявила Яна. – И вообще, как вы только можете так говорить?
– Я очень люблю Кассандру и переживаю за своих пациентов. Причем за всех! – поджала губки Ингрид.
«Ах ты змея!» – почему-то подумала Яна, понимая, что особенно докторша переживает всей душой за богатых пациентов.
Кася очень смутилась, а Ингрид продолжила:
– Всякие бывают случаи. Пациенты у меня уже в возрасте, часто до безумия измучены болезнями и могут не совсем адекватно отреагировать на появление любого человека в своем окружении. А он может оказаться не очень чистым на руку и воспользоваться ситуацией себе на пользу.
– То есть вы хотите сказать, что я мошенница? – уточнила Яна, уже полностью вжившись в роль дальней родственницы Каси.
– Я ничего такого не говорила. Просто предостерегала нашу дорогую Кассандру от необдуманных действий, – снова перешла на лилейный тон докторша.
– Не беспокойся, Ингрид, я в своем уме, и Яне действительно не нужны деньги, она просто приехала меня проведать, – сказала Кася.
– И сразу в хоспис? Чего же раньше не приезжали? – ехидно спросила Ингрид.
«Интересно, а она случайно не жена Леонардо?» – подумала вдруг Яна с неприязнью и ответила:
– А раньше я не могла!
– Чего так?
– Сидела в тюрьме! – почти не соврала Яна.
И Ингрид закашлялась, подавившись своей придуманной речью, потому что на такое заявление у нее ответ не был заготовлен.
– Ингрид, а можно Яна останется у нас в качестве волонтера, поухаживать за мной? Хотя бы до завтрашнего дня? – спросила Кассандра.
– Ты же знаешь, дорогая, что я не могу тебе ни в чем отказать, – улыбнулась одним ртом Ингрид. – Я распоряжусь, чтобы ее поставили на довольствие.
Услышав последние слова, Яна чуть не потеряла сознание, внезапно вспомнив, что она смертельно голодна.
Еду пациентам хосписа развозили по комнатам, и Яне доставили продуктовый паек прямо в палату Кассандры. В нее входили хлеб, плавленый сырок, йогурт и чашка противного, сладкого чая. Но Яна смела еду в один момент, правда, все-таки испытав приступ тошноты. То, что принесли Кассандре, вообще не поддавалось никакому описанию – жидкое месиво непонятного цвета.
– Только это и могу проглотить, – пояснила Кася.
– Простите, а почему бы вам всерьез не заняться лечением?
– У меня же метастазы кругом. Да и возраст далеко не юный, просто не выдержу процедур. Все равно от чего-то придется умирать, – отмахнулась Кассандра.
– А про ваше богатство Ингрид говорила правду? – спросила Яна. – Поверьте, у меня не праздный интерес, и в ваши родственницы я записываться не собираюсь.
– Да, я очень состоятельная женщина, – кивнула Кася. – Богатство осталось мне от моих мужей, я дважды вдова. Без всякого криминала и угрызений совести. Просто я очень любила своего отца и всегда выбирала себе мужчин, похожих на отца – мудрых, степенных и много старше себя. Поэтому так и получилось.
