Последний день осени - Влада Ольховская
– Я серьезно! Зачем вы следите за мной? Вы заодно с теми, из машины? Кто это вообще был?
– Забавно, я собирался задать вам тот же вопрос. Моя версия событий, кратко: иду я на работу, никого не трогаю, вдруг вижу, как девушку намеренно пытается сбить машина. И хоть мы с этой девушкой не знакомы, я почему-то решил, что ей не понравится такой финал жизненного пути. Прошу прощения, если я нарушил какой-то ритуал.
– Зубы мне не заговаривайте! Я вас уже видела!
– Где?
– В кафе! Вы были в кафе!
Мужчина не смутился.
– Я часто бываю в кафе. Печальная участь холостяков. Слушайте, я понимаю, что вы сейчас потрясены. Я тоже. Если честно, понятия не имею, как я успел. Я действительно не враг вам. Признаю, вы красивая девушка. Но просто ради желания познакомиться я бы не стал организовывать покушение на убийство, я бы подошел, представился и пригласил вас на кофе. Кстати, я Сергей. Хотите кофе?
Прежде чем она успела ответить, мир исчез – и Сергей вместе с ним. Все скрылось за внезапно накатившей стеной густого тумана. Жене потребовалась пара секунд, чтобы понять: это не мистика, это просто слезы, появились сами собой, бросили пелену на глаза. Она не хотела плакать, ей нужно было разобраться со случившимся. Однако ее тело не готово было изображать несокрушимую героиню, оно прекрасно понимало, что могло сегодня произойти. Может, и не смерть, но переломанные кости, порванные органы, раздробленные позвонки, месяцы реабилитации… Костыли? Инвалидная коляска? Жене стало холодно; посмотрев на собственные руки, она обнаружила, что они дрожат крупной дрожью.
Сергей тоже заметил это, нахмурился. Он стянул с себя куртку и накинул на плечи Жене.
– Мне ведь не было холодно… – растерянно призналась девушка. – Даже жарко чуть-чуть было…
– Это нормально, стресс по-всякому бьет. Кофе уже не под вопросом.
Сергей повел ее за собой к ближайшему кафе, Женя больше не спорила. Она все равно ничего толкового сейчас не сделала бы, она даже забыла, куда шла до того, как ее попытались раскатать по асфальту. И ведь она не увидела водителя… да и номер не запомнила. Впрочем, вряд ли этот номер был настоящим.
Кафе только открылось, зал оставался почти пустым. Это сейчас помогло им: позволило выбрать столик, укрытый от посторонних глаз. Заказ делал Сергей, Жене пока не хотелось говорить или даже читать меню. Хотелось плакать, и она не сдерживалась, потому что от этого становилось легче.
Слезы помогли: к моменту, когда официантка принесла прозрачный чайник с темно-красным чаем, Женя почти успокоилась. В воздухе пахло малиной и летом, мир снова казался безобидным, и едва не коснувшаяся ее смерть представала страшным сном.
Сергей придвинул к ней тарелку с шоколадным пирожным и мягко улыбнулся. Очки он по-прежнему не снимал, и в круглых линзах Женя видела собственное заплаканное лицо.
– Полегчало? – спросил он.
– Я не хочу есть, – всхлипнула Женя.
– А придется, реально станет лучше, клянусь. Если нет, можете разбить этот чайник мне об голову – вот насколько я уверен, что прав.
– Чай жалко, он вкусно пахнет…
– Разбейте пустой, – пожал плечами Сергей. – Но после пирожного. А в перерывах расскажите мне, что только что случилось. С поправкой на то, что я действительно не имею к этому отношения.
– Хорошо, а мне кто расскажет? Вы ведь тоже это видели? Мне не показалось?
Ее собеседник мгновенно посерьезнел.
– Не показалось, он ехал на вас. Постарайтесь вспомнить, есть ли в мире кто-то, кто хочет, чтобы ваш четверг прошел вот так?
– Да никто! Слушайте, я фрилансер, делаю декорации для фотосессий, прямо скажем, не тот человек, которого конкуренты устраняют мафиозными способами! Максимум коварства моих конкурентов – инструменты в унитаз окунуть и гыгыкать по этому поводу за углом.
– Хорошо, а личное? Какая-нибудь обиженная соперница? Брошенный миллиардер?
– Я похожа на женщину, которая бросит миллиардера?
– Шоколадный крем с носа сотрете – и будете похожи, – невозмутимо произнес Сергей. И отражение в зеркальных очках подтверждало, что он не шутит.
– Блин… Говорила же, что пирожные – зло!
– Но ведь полегчало?
Она наконец позволила себе улыбнуться. Дрожь в руках прошла.
– Полегчало.
– Отлично. А теперь, когда мы убедились, что я не посланник сил зла и от меня может быть польза, я могу узнать, как вас зовут?
Если задуматься, машина чуть не сбила ее в том же районе, где она видела Сергея раньше. Если бы он хотел навредить ей, он мог бы просто ее не спасать. Уже в покушении на ее жизнь нет никакого смысла, а уж живую Женю и вовсе невозможно было использовать.
Скорее всего, в машине были какие-нибудь богатенькие укурки, которые хотели вот так развлечься. Собрались запугать девушку, свернуть в последний момент, но в пьяном угаре не рассчитали собственные возможности. Бывает. И Сергей точно не работал с ними, слишком сложный сценарий.
Женя чуть не погибла случайно. Он оказался рядом случайно. Просто день совпадений, плохих и хороших, а уж чем это обернется дальше – время покажет.
10. Победитель получает все
Костя волновался ровно до того момента, как зазвучала музыка. Скрывал это, улыбался в направленные на него объективы камер, но чувствовал себя так, будто поднимается не на сцену, а на эшафот. Если бы Женя не придумала для него очередную маску, он бы, может, и вовсе не решился… Помощники режиссера были против, заявляя, что зрители его любят, выход без маски поднимет шоу рейтинги. Костя резонно заметил, что не будет выхода – не будет и рейтингов. Грим пришлось одобрить.
Но даже так Косте казалось, что он не готов, не сможет, не справится. От волнения он даже не слышал, как выступали его соперники, что говорили им члены жюри, все заглушал испуганный грохот его собственного сердца.
А потом зазвучала музыка – и все остальное сделалось неважным. Костя снова почувствовал, ради чего он это делает. Зрители, камеры, огни, бьющие по глазам, – все как будто исчезло. Зал давал ему энергию, только это и имело значение. Песня становилась историей, которую он должен рассказать.
Он знал, что его слышат. Костя не смог бы объяснить, как это происходит, но он чувствовал, что звуки его голоса оборачиваются энергией, уходящей людям – и возвращающейся к нему уже другой, измененной и дополненной. Время перестало существовать, он словно шагнул в другую реальность – а потом проснулся, приятно уставший, почти растерянный, стоящий посреди сцены.
