Дети из детского дома напротив - Юлия Июльская
— Разве дружба это плохо? Поддержка, понимание, возможно дети этого хотят?
— В детстве. А во взрослой жизни — каждый сам себе друг. Алексей, Матвей, Арсений… Они застыли в этом кругу, сдерживали друг друга от действий. Арсений мог бы работать с компьютерами, Матвей уйти в спорт. Жизнь была бы яркой, счастливой, были бы деньги, семья. Смысл.
— А Алексей?
— Алексей бы сгинул, — мрачно ответила Тамара Петровна. — Он не отличался целенаправленностью.
— Вы думаете, чтобы спасти Алексея с ним рядом оставались его друзья, не отдалялись, не строили свою личную жизнь? — подвела итог Лика, удивляясь абсурдности этих выводов. — А если это и была их жизнь? Если их это устраивало?
— Но ведь Матвея убили.
— Как это связано?
Тамара Петровна уставилась на журналистку. Ей казалось, она точно знает, как это связано. Но нужно ли делиться с ней своими мыслями?
— Вы думаете, они занимались чем-то незаконным? — догадалась Лика. Как было трудно следить за ходом мыслей директрисы. Она так много философствовала, и так мало рассказывала нужного.
— Нет. Не знаю, — Тамара Петровна сбилась. — Они постоянно скрывались, в общежитии не жили. Какой-то странный образ жизни, словно вечный побег.
Это ее очень раздражало и наводило на мысли. Зачем скрываться, если ты законопослушный гражданин?
— Вы подозреваете их в чем-то? — Лика поняла, что Тамара Петровна их не подозревает, а точно знает.
— Я их знаю с детства. Это дает мне право рассуждать…
Тамара Петровна запнулась. Правда или ложь? Но ведь она и правды всей не знает, лишь обрывки, ее личные догадки. Лучше увести журналистку подальше от своих догадок, а то эта правда приведет и к ее делам.
— В нашем городе есть наркоманы, — выпалила она после паузы.
«Вы серьезно?» — Лика посмотрела на бордовые обои, чтобы не засмеяться.
— И главный среди них — Шадрин. — Тамара Петровна мысленно облегченно вздохнула. Об этом человеке знали все. Ничего тайного она не раскрыла. — Он тоже рос в этом детском доме. Но был старше Матвея и его друзей. Говорят, хочешь разбогатеть — иди к нему. Он распространяет запрещенные вещи.
— Они общались?
— Могли, — пожала плечами директриса. — В одном детском доме жили. Многие детдомовцы работали с ним. Я, конечно, всегда пытаюсь остановить их.
— Они скрывались, потому что выполняли что-то противозаконное, что поручал им Шадрин? — попыталась логически связать всю информацию Лика.
— И деньги у них были.
— Откуда вы знаете? — Лика все больше убеждалась в том, что директриса и ее бывшие подопечные держали связь друг с другом. Зачем? Но не могла же она быть четвертой в их союзе?
— Город небольшой. Мелькали перед глазами. На что-то же они жили. Значит, деньги есть, — махнула рукой Тамара Петровна.
— Эта работа стала причиной его смерти? В хулиганов вы не верите?
— Это одна из версий. Я же не полиция, — напомнила Тамара Петровна. Эту фразу она уже говорила.
— И как найти его? Шадрина?
— Зачем? — спохватилась директор детского дома.
— Хочу провести свое расследование. — Лика хитро улыбнулась. Материал собирался просто отличный.
— Не знаю. Может быть в Интернете? Через социальные сети? О нем знают многие. Слухи ползут быстро. А когда обсуждать особо некого, то такой персонаж — просто герой.
Лика поерзала в неудобном кресле.
— Меня удивляет кое-что. Матвей занимался спортом. Но его убили. Он ведь был сильным, наверное, быстрым, почему не убежал, не оборонялся? Вас это не удивляет?
— Не знаю. Может, все было внезапно, не успел среагировать. — Тамара Петровна немного устала вести этот разговор. Ей не были интересны подробности этого дела. И хотелось не быть вмешанной в него, даже не упоминаться рядом с этим трио. — Конечно, есть и наша вина в его гибели. Не дали должного воспитания. Но у нас их много. Мы пытаемся донести до каждого ценность жизни. А эти дети уходят и становятся монстрами, пожирающими друг друга. И даже самих себя.
— Арсений или Алексей могли его убить? — Эта версия пришла Лике в голову только что. — Ссора?
— Исключено. Такой крепкой дружбы я никогда не видела. Я могла бы подумать на Алексея, зная его сложный характер. Но нет. Матвей для него как маяк. Он все делал, так как говорил Матвей. Он жил, потому что Матвей давал ему направление. Даже не знаю, как он будет дальше… А Арсений очень порядочный, замечательный человек.
— Где они живут или скрываются, вы не знаете? — Лика больше утверждала, чем спрашивала.
— Они прописаны в общежитии. По факту — они могут быть где угодно.
— Спасибо вам. Отняла у вас много времени, простите.
— Была рада помочь. — Тамара Петровна с радостью подумала о презенте в ящике ее стола и уныние улетучилось.
Лика встала и направилась к двери. Тамара Петровна тоже встала.
— Лика, — позвала Тамара Петровна.
Вдруг ей стало жаль эту журналистку — милую, совсем нехитрую. Зачем ей падать в этот мир, в эту бездну проблем и черных пятен.
Лика обернулась.
— Вы хорошая девочка. Я вижу. Домашняя. Не связывайтесь с этой историей. Это опасно. Никто из нас не виноват, что у них, у детей этих судьбы такие. Несчастливые. И они как неприкаянные… Что же мы можем сделать? Мы не родители, чтобы думать о них.
— Мне кажется, дети не были бы несчастливыми и неприкаянными, если бы мы думали и что-то делали для них.
Лика вышла во двор детского дома, где уже не было ни одного ребенка. То ли из-за погоды, то ли было очень поздно для прогулок. Темнело. Погода ухудшалась с каждой минутой: ветер усиливался, подбрасывая мокрые листья все выше, небо померкло в серых тучах, расползавшихся над головой.
По дороге в гостиницу Лика забрела в местный парк. К удивлению людей было много, несмотря на погоду, они не убегали от холодных порывов ветра, не спешили домой, просто гуляли, словно на небе яркое майское солнце.
«Наверно здесь погода и хуже бывала», — подумала Лика.
Лика выудила телефон из сумки, набитой всяким хламом, и набрала номер Егора.
— Егор, привет! Ты можешь говорить?
— Да, я дома.
— А я гуляю по парку. Очень неплохо тут. — И в целом это было правдой. — Занят, телевизор смотришь?
— Порядок навожу. У тебя тут хаос, — вздохнул Егор.
— Ничего не трогай там! У меня все систематизировано, — рассмеялась Лика.
— Почему ты так долго не звонила? Я уже беспокоюсь.
Лика подошла к
