Не Шекспир - Галина Константинова
Когда последние венки были устроены на возвышающемся холме, Алексей подошел к Гасанову.
– Здравствуйте, Марат Николаевич, выражаю соболезнования.
Гасанов взглянул на него злобным взглядом, было заметно, что усилием воли он изменил его на безразличный. На лице, постаревшем с тех пор, как его видел последний раз Алексей, отразились следы употребления алкоголя, отчего глаза сузились.
– Я понимаю, что у Вас сейчас много хлопот, поэтому и не тревожил, но все-таки у нас накопились некоторые вопросы.
– Как идёт следствие, вы взяли эту девицу, которая её убила? – отрывисто спросил Гасанов.
– Мы её взяли под арест, сейчас ведутся розыскные мероприятия, пока обвинение в суд мы не передали. Необходимы некоторые уточнения, потом, она в подавленном состоянии, адвокат просит делать допросы минимальными по времени.
– Вот как. А зачем я вам понадобился, вроде, я уже дал показания, – недовольно произнёс Гасанов.
– Да, конечно, но есть некоторые детали, которые нужно уточнить. Думаю, это не займет много времени. Поэтому, занимайтесь своими делами, а завтра с утра я Вас жду у себя в кабинете, если хотите, могу прислать повестку, но квартира всё ещё опечатана, поэтому приглашаю Вас устно. Это в Ваших же интересах, говорю же, чтобы сформировать обвинение наиболее полное.
– Хорошо, я понял, завтра приеду. А сейчас у меня тут, сами видите…
Алексей проходил мимо курилки перед участком, краем глаза зацепив рыжее пятно, которое он сразу узнал. Девица с кладбища сидела напротив участка, на скамейке, и пила сок из бутылки. «Что-то часто она мне на глаза попадается, неспроста», – мельком отметил он про себя и двинулся в кабинет. Через десять минут ему позвонил дежурный и сказал, что к нему рвётся девушка по делу Гасанова.
– Пропусти её.
Вошла рыжеволосая девица.
– Как Вас зовут? Присаживайтесь.
– Юля. Я Юля Гасанова.
– Вот как. Вы имеете отношение к Марату Гасанову?
– Да. Я его дочь.
– Я Вас сегодня заметил на кладбище. Вы не подошли к отцу. Почему?
– Ну… Я его видела очень давно, он бы меня не узнал.
– Рассказывайте.
– Моя мать, Ирина, в общем, она была замужем… Помните был пожар в «Хромой лошади»2?
– Да, припоминаю. Громкое дело было.
– Да, громкое. Произошла история. Мой отец и мама, они там были, но мама у меня красивая была, она актрисой была в театре, «У моста». Играла Офелию, Джульетту… Ну, в общем. У нее были поклонники, в тот день, это было день рождения клуба, там собрался бомонд, я точно не знаю, что произошло, но они поссорились, понимаете? И отец вспылил и уехал. А мама осталась, вот такая была. А в час ночи начался пожар, ну, вы знаете. И она получила ожоги, но выжила. Сильные ожоги. Мне пять лет было, я помню, как я испугалась, что она такая вся в ожогах, потом бинты сняли…
– Если вам тяжело, не рассказывайте.
– Нет, нормально. Уже. Отец с нами тогда жил, я помню, он сдерживался, старался на маму не ругаться, она капризная стала, всё время что-то требовала. Я плохо помню, но однажды он хлопнул дверью и ушёл, нам только тётя помогала. Я точно не знаю, тётя говорила, что он присылал деньги, но меня видеть не хотел, и маму тоже…
– Откуда Вы узнали, что сегодня похороны? – Алексей внимательно посмотрел на Юлю, но она нисколько не смутилась.
– Ну, мама умерла через два года… Меня тётя воспитывала. Я, когда уже взрослой стала, она мне всю историю рассказала. Я стала интересоваться отцом, в общем-то, хотела с ним заново познакомиться, всё не решалась. Узнала, что у него жена, он тогда еще женился, почти сразу, как развелся. Тетя сказала, что он пил примерно год, а потом эту… Машу встретил, где-то в клубе, «подобрал».
– Почему подобрал?
– Да она там ошивалась по клубам разным, есть тут у нас злачные места, где считается, что можно богатых женихов подбирать, – заученным со слов тети текстом ответила Юля.
– Ну, а то, что похороны, откуда узнали? –снова повторил вопрос Алексей.
– Я в газете прочитала.
– Разве в газете писали фамилию?
– Ну, тётя сказала, – смутилась Юля.
– Понятно. А что вы еще можете рассказать про своего отца?
– Мне кажется, он с этой Машей испортился.
– Вы же с ним не общались, как можете знать?
– Я просто помню, что он все-таки с мамой добрый был. Понимаете, она инвалидом стала, по больницам, пересадка кожи. Много лекарств нужно было, он все это терпел, выносил…
– Погодите. Почему он все-таки уехал из клуба?
– Там мама сама виновата была, у неё какой-то поклонник. Из администрации, прикатился прямо туда и давай ей под ноги бросать цветы с криками «Офелия, Офелия». Тётя так рассказывала. А отец терпеть не мог поклонников, он просил уйти её из театра, у него бизнес, деньги есть, мама могла не работать. Да и не работала потом, но вот такой ценой. Она сценой прямо грезила. У нее, когда потом боли отпускали, она мне рассказывала, какое она счастье испытывала, что сцена для неё всё. Была.
– Ну вот, значит, ей это было нужно, а поклонники, насколько я понимаю, это нормальное явление для актрисы.
– Да, но ведь отцу-то это не нравилось, он хотел, чтобы она рядом с ним была, растила меня, в конце концов, я тоже маму плохо помню, то с бабушкой, то с тётей…
– Ну хорошо, Вы сейчас-то почему пришли?
– Хотела сказать хорошее про него…
– Большое спасибо, возможно, нам эта информация пригодится, но, если вы читали газеты, подозреваемая у нас женщина, сейчас мы обрабатываем все доказательства. Давайте я Вам дам визитку свою, вдруг ещё что-то вспомните, и свои данные мне запишите, возможно, Вы нам понадобитесь. Да, ещё вопрос. Вы знали, что у Вашего отца есть дети на попечении?
– Нет. А сколько их?
– Их четверо, правда, двое пропали, предположительно сбежали, в феврале.
– Ничего себе… Я не знала. А где они все живут?
– В коттеджном поселке «Ручьи».
Юля как будто удивилась, но потом улыбнулась и излишне вежливо стала прощаться. «Странно, зачем она приходила, непонятно. Рассказать, какой Гасанов хороший? Так он не подозреваемый, а его поступок почти десятилетней давности говорит только о том, что он был крайне ревнив и к профессии первой жены, и к её поклонникам. Она как будто и жалеет отца, и видно, что осуждает. Могут ли противоречивые чувства быть в одном флаконе? Надо у Вари спросить, она специалист по смешению эмоций, опять какая-нибудь трагедия вылезет, не иначе».
Глава 14
