Георгий Миронов - Гриф
Князь рассказал, как его подставил полковник Верестаев.
— Делов-то… Может, не напрягаться, — проговорил Корень. — Лечись, отдыхай. Мои люди его замочат без проблем.
Князь с сомнением покачал головой.
— Думаешь, будет дорого стоить?
— Думаю, дорого. Но не в этом суть.
— Что смущает? Боишься быть мне слишком многим обязанным?
— И это есть. Но не главное. Мне в прежнюю жизнь дороги нет. Так что, отслужу тебе, если про должок напомнишь, не побоюсь запачкать белый смокинг. Только я не привык долги отдавать чужими руками.
— Понимаю. Сам хочешь его заземлить?
— Хочу отомстить. Но убивать не буду. Пусть пройдет весь путь мой в СИЗО — от ментовской «пресс-хаты» до разборки с «процедурами» у Фиры.
— Мне нравится эта мысль. Хочешь его посадить? Есть план?
— Есть.
— Поделишься?
— Пойми правильно, Корень. Не думай, что я тебе не доверяю. Просто это мое дело. Мой и риск. А значит, пока помощь твоя не нужна. Бич мне поможет. Вдвоем справимся.
— Если связь с Фирой понадобится, намекните. Есть канал. Чтоб зря не светится. Когда все будет готово, дайте цинк, я распоряжусь.
Узнать адрес полковника Верестаева не составило труда. Бич приступил к работе в филиале банка и мог подключаться к информационным системам правоохранительных и охранных структур. Он познакомил Князя с Петром Павловичем Носовым, заведующим морга Института скорой помощи имени профессора Ясинского. Сюда привозили со всей Москвы и даже Московской области трупы «подснежников», бомжей, здесь неделями лежали неопознанные трупы, найденные в городе и области на местах бандитских разборок и рэкетирских операций. Словом, выбор был у Петра Павловича большой. Однако Князю пришлось раза два навестить старика Носова в его холодном подвале на улице революционера Щорса, пока тот не понял, что Князю надо.
— Позвони мне, Петр Павлович, когда у тебя будут два неопознанных трупа со свежими огнестрельными ранениями и следами изнасилования.
— Бабские?
— Что?
— Бабские трупы?
— Нет, мужские.
— Это труднее. Но попробовать можно. Ранения должны быть прижизненные?
— Разумеется.
— Это еще труднее. А изнасилование?
— Не понял?
— Это я не понял, изнасилование тоже прижизненное? Тогда ждать долго.
— Следы изнасилования могут быть и на трупе.
— Красивый расклад. Я в морге работаю тридцать лет. Первая такая заявка. Чего только добрые люди ни просили. Рассказать — не поверят. И за хорошие деньги я многим хорошим людям помогал. Но о таком еще ни разу не просили. Не любопытствую, зачем, говорю — это сложно. И значит — дорого.
— Сколько?
— Два трупа со свежими огнестрельными ранениями — по сто баксов.
— Согласен.
— Только вот со следами изнасилования проблемы…
— Ладно. Дашь мне два трупа со следами огнестрельного, остальное сам придумаю.
Через пару дней Носов позвонил:
— Hе слыхали, была разборка в Троице-Лыково, на Одинцовской, в гараже по вулканизации?
— Нет, — удивился Князь.
— Пять жмуриков, трое — местные, их забрали, а двое — то, что вам надо: никто их не знает. Два огнестрельных у каждого — в грудь и живот, и по одному контрольному в голову.
— Так трупы ж милиции нужны? А мне целые подавай, а не после того, как их патологоанатом разрежет, справку судмедэкспертизы ментам выдаст и их будут держать "на холоде", пока следствие идет…
— Мне этих жмуриков не менты привезли, а троице-лыковские «пехотинцы». Чем скорее эти трупы канут в неизвестность, тем им спокойнее. А деревня на отшибе, там если кто выстрелы и слышал, так не признается. Так что, забирай жмуриков. Не забыл? По сто баксов за каждого. Мне лишнего не надо. А уж насилуй их сам. Я не по этой части.
Возить трупы по городу, держать их в холодильниках — все это в планы Князя не входило. Трупы надо было сразу везти на квартиру Верестаева. Так что операцию пришлось проводить быстро.
На угол Петрозаводской и Первой Строительной Бич приехал на «ВАЗе» 1991 года, и не один, а с прыщавым парнишкой, постоянно хлюпавшим носиком.
— Знакомься. Большой романтик, из моего взвода охраны. Мечтает стать Аль Капоне, пока готов выполнять разные мелкие неприятные поручения. Между прочим, окончил медтехникум, и все у него с собой.
— Тогда едем, — сказал Князь.
Трупы забрали в морге часов в семь вечера. К этому времени Носов был уже «хорош» и с трудом сообразил, что от него хотят. Он провел их в глубь промозглого, насквозь промороженного склада и «выдал» два трупа. Оба были голые, прикрытые несвежими простынями. Раны на груди, животе и в голове не кровоточили, но все равно таскать голяком их было неприятно.
— Ты бы выдал нам мешки полиэтиленовые, — напомнил Бич.
Еще полчаса ушло на поиск мешков. Наконец погрузились. Один труп запихнули в пустой багажник, второй пришлось размещать на заднем сиденье рядом с прыщавым бывшим фельдшером. Похоже, это соседство его не смущало.
— Образование еще никому не вредило. Вот что значит среднее медицинское: другой уж давно сомлел бы… — ухмыльнулся Князь.
— Прости, у меня жуткий насморк, я ничего не чувствую, — сказал бывший фельдшер.
— Да и мы пока ничего не чувствуем. Почувствует полковник Верестаев, когда проснется. Думаю, к утру. К тому времени и «жмурики» оттают, дадут запашок.
У дома Верестаева их поджидал боец Бича.
— Все спокойно. Никто не заходил, никто не выхолил.
— Что делает «объект»?
— Смотрит по телевидению фильм. Кажется, «вестерн».
— Ну, сейчас будет ему «вестерн».
Предъявив привратнику удостоверения сотрудников милиции, они вошли в подъезд.
На нужный этаж поднялись втроем. Два бойца остались на стреме.
Звонить не стали. Бич вставил в замочную скважину универсальную отмычку, поколдовал немного, проделал ту же операцию еще с двумя замками, и дверь открылась.
— Хороший замок, — похвалил он, — такие вообще открыть невозможно.
— Ты ж открыл, — сказал Князь.
— Так то я. А так — невозможно.
Они вошли в тихую, наполненную домашней вонью прихожую, заглянули в гостиную через раскрытую дверь.
В кресле виднелась лысина Верестаева. Он самозабвенно смотрел на экран. На экране скакали лошади, звучали выстрелы, слышались крики раненых и умирающих.
Бич вопросительно глянул на Князя.
— Я сам, — шепотом ответил тот на вопрошающий взгляд приятеля.
Подойдя сзади к полковнику, он развел руки и силой соединил их, ударив одновременно сведенными ладонями по ушам любителя «вестернов». Не проронив ни звука, полковник уронил голову.
— Приступай, — кивнул на вялое тело полковника Бич и, подойдя к окну, подал сигнал двум своим бойцам, дежурившим у припаркованной чуть в стороне «Волге». Те открыли багажник, заднюю дверцу, вытащили мешки со «жмуриками» и, взвалив каждый по мешку на плечо, двинулись к подъезду.
Через минуту-другую они были в квартире.
— Куда?
— В спальню, бросьте их на пол, да выньте из мешков, простыни не забудьте, за них Носову отчитываться, как и за мешки. Вот так, поживописнее, чтобы было ощущение борьбы перед смертью.
— Ну, мы пошли? — спросили бойцы.
— Дa, вы свободны. Одного оставьте у подъезда. А когда мы уедем, и он свободен. Теперь твоя очередь, старина, — обратился Бич к фельдшеру.
Тот спустил брюки полковнику, достал одноразовый шприц, сделал ему укол в ягодицу, потом достал шприц с иголкой потолще и, слегка помяв член полковника, сделал вытяжку спермы. После чего впрыснул сперму полковника трупам в анальные отверстия.
— Ну, вот и все. Факт изнасилования осуществлен.
— Можно доказать, что он имел с ними контакт после их смерти? спросил Князь.
— Однозначно. Что, как говорится, усугубляет.
— Бич, надо «пальчики» оставить на «стволе». Ты выяснил, из чего убиты эти два парня?
— Элементарно. «Макаров».
— Это хорошо. Табельный «Макаров» полковника был бы здесь особенно к месту. Но сойдет и любой другой.
— Обижаешь, командир. Я добыл его табельный «Макаров».
— Трудно?
— Трудно, но не невозможно.
— Вставь ему в ладошку. «Пальчики» четкие будут?
— Четче некуда.
— Брось «пушку» на ковер. Вроде бы, ничего не забыли. А какой штрих мастера нужен на полотне?
— Я так думаю, следы выпивки, еды, курения… Не станут же не они «оргию» устраивать во время просмотра телевизора.
— Это точно. Похлопочите. А телевизор выключим. Полковника — в койку, жмуриков — на ковер, следы поживописнее, возьмите в холодильнике еду и бутылки.
— Надо бокалы к губам приставить, чтоб следочки.
— Точно! И «пальчики» на бокалах — всех троих.
— А что, для импровизации совсем не плохо.
— Ну, пожелаем успеха полковнику в СИЗО. Там его уже ждут. Туда уже малявы ушли, за что он сядет.
