Юлия Алейникова - Свадьба по-английски
После этого она круто развернулась и направилась к парадным дверям отворять незваным гостям. Не хватало еще, чтобы они трезвон подняли.
* * *Войдя в кухню, куда его проводила экономка, инспектор Бакер с мрачным удовлетворением оглядел лица собравшихся. Так он и думал. Круговая порука в этом замкнутом коллективе пустила глубокие корни. Добиться от них толку будет так же непросто, как разговорить их хозяев. Но деваться ему было некуда, и, спросив у мисс Пейн, где он сможет поговорить с каждым в отдельности, проследовал в ее кабинет.
Первым к нему на ковер была вызвана горничная миледи Эмилия Шортер, двадцати пяти лет. Это она увидела из окна хозяйской спальни, как мисс Осокина склонилась над лежащей в луже крови маркизой Хантли, и подняла вой, на который примчался камердинер лорда Хантли, он-то и вызвал полицию и врача.
Девица была неприятная. Вертлявая, развязная, хотя и держала себя в присутствии полиции этакой вымуштрованной тихоней. Но инспектор за тридцать пять лет службы насмотрелся на таких. Так и стреляет глазами по сторонам, наверняка не упускала случая подслушать за дверью.
Эмилия сидела перед инспектором, чинно сложив руки на коленях форменного темного платья, и смотрела на ящик стола, время от времени стреляя карими цепкими глазками в молчащего инспектора.
– Мисс Шортер, – заговорил наконец инспектор, сочтя, что выдержал достаточную паузу. – Как давно вы служите в этом доме?
– Уже шесть лет.
– Вы всегда служили личной горничной миледи?
– Нет. Только последние три года. После того как ее предыдущая горничная вышла замуж и уехала.
– Значит, вы хорошо знали леди Хантли?
– В каком смысле? – Чувствовалось, что девица судорожно соображает, что лучше ответить, чтобы не сказать лишнего.
– В самом обычном. Сколько у вас выходных в неделю?
– Один.
– А почему не два?
– Мне больше не нужно. Но если я хотела, миледи всегда меня отпускала. Иногда я брала неделю, чтобы съездить к родным.
– А откуда вы родом?
– Из Эллина. Но сестра у меня живет в Форресе.
– Понятно. Значит, вы виделись с леди Хантли шесть дней в неделю, четыре недели в месяц, двенадцать месяцев в году на протяжении трех лет. По-моему, за это время волей-неволей узнаешь человека.
– Ну, не знаю. Миледи только отдавала распоряжения, и все, – нехотя протянула мисс Шортер, теребя каштановую прядь, спадавшую ей на щеку.
– Хорошо. А были у леди Хантли враги или недоброжелатели? Возможно, она кого-то обидела?
– Нет. Нет. Она ни с кем не ссорилась.
– Возможно. – Инспектор скептически повел бровями. Он отлично помнил, как эта самая Эмилия в день убийства возбужденно рассказывала ему о том, как не ладили леди Хантли с будущей невесткой.
Теперь, успокоившись и придя в себя, девица, естественно, «забыла» обо всем, что наболтала сгоряча. Ладно. Не будем пока на нее давить. Сперва надо узнать о ней побольше. У горничной и хозяйки наверняка случались размолвки за три-то года. Кто знает, не она ли пристукнула миледи, а потом побежала в дом смотреть, кто первый наткнется на труп.
Инспектор сделал в своем блокноте кое-какие заметки и вызвал следующего.
Дилан Рамзи, лакей, был среднего роста. Среднего телосложения. С жидковатыми волосами неопределенного серо-коричневого цвета. С невыразительным лицом и неброскими манерами. Пустое место, вот что он такое.
От этого толку было еще меньше. Инспектор даже время на него тратить не стал, хотя и сделал себе пометку покопаться в его прошлом. Особенно навести справки, не было ли у этого типа душевных недугов, а то живет такой вот тихоня, на него и внимания-то никто не обращает, а он возьмет в один прекрасный день тяпку и снесет полголовы своей хозяйке.
После всей этой газетной и телевизионной шумихи инспектор твердо решил, отбросив всякую предвзятость, рассмотреть всех и каждого, кто имел мало-мальскую возможность убить маркизу. Чтобы не упрекали потом в недобросовестности.
Следующим вошел камердинер лорда Хантли Бенджамин Тафт. Невысокий седой мужчина с военной выправкой и колючим недоброжелательным взглядом. Он сел напротив инспектора и слово в слово повторил свой прежний рассказ. Был в другом крыле замка, разбирал зимние вещи милорда. Через приоткрытую дверь гардеробной услышал крик горничной. Вбежал, посмотрел в окно, вызвал врача и полицию. После этого сердито взглянул на инспектора и, по-бычьи наклонив вперед голову, добавил, что им не удастся добиться от него ни одного худого слова о благородном и досточтимом роде маркизов Хантли! Даже под пытками. После чего гордо выпрямился и замолчал.
– И где они только таких находят? – безнадежно покачал головой инспектор вслед выходящему из кабинета камердинеру.
Сейчас найти прислугу большая проблема, он узнавал. Никто не хочет прислуживать, быть на побегушках. Скорее предпочтут устроиться в гостиницу, а тут такой образец преданности и порядочности. Да, разговорить бы его, уж этот наверняка немало знает про хозяев. Сколько он служит в замке? Ага, вот. Уже сорок пять лет. Немало. Значит, знал покойную маркизу с первых дней ее прибытия в замок.
Инспектор задумался. Он знал, что Тафт был женат, кажется, у него были дети, двое, оба уже взрослые. Надо будет наведаться завтра днем к его жене, скучает, наверное, бедняжка целыми днями, пока муж на службе. Домашний адрес камердинера у него имелся.
Опрос двух горничных и еще одного лакея, а также кухарки, поваренка и самой экономки ничего не дал.
Никто из них ничего не видел, стопроцентного алиби не имел, хотя клялся, что был в другом конце замка и занимался делами. Но любой из них при большом желании мог незаметно отлучиться в сад и пристукнуть хозяйку. За исключением, может быть, экономки: у той был выходной, и сразу после завтрака она на своей машине уехала в Абердин. Впрочем, и тут надо бы все проверить. Поскольку ей ничего не стоило объехать Хантли по шоссе, вернуться со стороны парка, бросив где-нибудь в зарослях машину, и, пройдя пешком до сада, убить хозяйку, вернуться к машине и как ни в чем не бывало поехать в Абердин.
Да, чего инспектору не хватало, так это информации. Ему предстояла долгая, кропотливая работа.
Предварительные слушания состоятся через неделю. И, скорее всего, коронер вынесет решение об освобождении из-под стражи этой русской. Прямых улик против нее нет, а потенциальных подозреваемых пруд пруди.
Инспектор вышел из кабинета мисс Пейн и, прихватив сопровождавшего его констебля, отправился на конюшню. Следующим номером программы у него значился Альфред Смит, конюх.
Конюшня отделялась от сада невысокой каменной стеной, вдоль которой тянулся загон для лошадей, по ту сторону стены рос кустарник, достаточно густой, но все же при желании можно было бы подойти к стене и заглянуть через нее в сад. А примерно в середине стены находилась калитка, через которую можно было выйти к конюшням.
Инспектор попросил мисс Пейн проводить его именно этим путем, желая еще раз осмотреться на месте.
Конюшня, построенная лет триста назад, представляла собой два приземистых здания, стоящих друг к другу буквой Г, одна из сторон которой прилегала вплотную к стене сада. Перед ними был большой, огороженный деревянной оградой загон, в котором прогуливались шесть лошадей. Ни старшего конюха, ни его помощника видно не было. Обойдя загон, инспектор Бакер вошел в конюшню и, покричав, обнаружил обоих в дальнем стойле. Кажется, они осматривали какую-то кобылу.
– Все же пригласи кузнеца, Сэм, эта подкова мне совсем не нравится. А милорд собирался выставлять ее через неделю на скачках Приз Коронации в Аскоте.
– Ладно, – лениво ответил толстый неряшливый парень в бейсболке и старых мешковатых джинсах.
– Здравствуйте, мистер Смит, – поздоровался инспектор, поняв, что сам мистер Смит здороваться с ним не расположен.
– Здрасте, – грубовато ответил конюх, поворачиваясь к нему задом, чтобы поправить что-то в яслях.
– Мистер Смит, – благожелательно обратился к нему инспектор, решив, что нажать всегда успеет, – позвольте мне оторвать вас буквально на несколько минут, только пара коротких вопросов.
Конюх недовольно крякнул, но разогнулся и, кивнув нехотя полицейскому, пошел к выходу, очевидно, не желая беседовать в присутствии подчиненного. Сэм инспектора не интересовал, поскольку в день убийства лежал дома с легким сотрясением и сильным похмельем, так как накануне здорово погулял на свадьбе у своего кузена.
Мистер Смит, высокий, плечистый, некогда, вероятно, весьма стройный и гибкий, с годами несколько отяжелел, но сохранил определенную грацию и легкость в движениях. Его лицо, сейчас довольно угрюмое, с прищуренными настороженными глазами, могло быть весьма привлекательным. В нем чувствовалось внутреннее обаяние веселого, жизнерадостного человека. Но при этом, инспектор выяснил это в Хантли, так как мистер Смит был местным уроженцем, он был вспыльчивым малым с тяжелыми кулаками и довольно отходчивым характером.
