Всеволод Данилов - Банк
– Ну, не хватало еще перейти на личности.
– Потому что мы его таким сбалансированным создали, что и на Западе не много найдешь аналогов. Потому и Онлиевский крутится, как кобель вокруг текущей суки. Универсальный банк с отлаженными технологиями. Ты знаешь, сколько мы кредитуем? Может, по большому счету мы на сегодня последний банк, что промышленность еще подпитывает. А если мы с тобой наш прожектец завертим, так это какие ж деньги потребуются? – Второв задохнулся. – Это ж все финансовые потоки перенаправлять придется. Партнеров, что на помощь нашу сегодня рассчитывают, носом об стол, значит?
– Зато через два-три года с лихвой окупится. А денег свободных на Западе полно. Сами ищут, кому всучить. Только бери.
– Я и говорю: лих. Если окупится! – Второв вскочил, отбросив стул. – Знаешь, что такое диверсификация рисков?
– Ну, что ж ты меня как школяра? Все-таки доктор наук…
– Так вот когда банк во что-то вкладывается или где-то занимает, он заранее просчитывает, когда и за счет чего деньги эти можно отработать. И из каких источников компенсировать в случае прокола. Это как часовой механизм!
– Я б все-таки просил без лекций. Да и поздно уже!
– Лекции – это по твоей части. А у меня в пассиве столько частных денег, что только Сбербанку уступаем.
– Да, это твоя сила.
– И слабость. Потому что при малейшей опасности, да просто даже слушок нехороший подпусти, и они первыми кровное свое забирать кинутся. И все наши расчеты наипрекрасные разом рухнут. А с ними и банк. Понимаешь ты это, варяг хренов?!
Он подхватил ближайший стул и, перевернув, уселся, облокотившись подбородком на спинку.
– Не любишь ты, Вадим, клиентов.
– Да какая тебе разница: люблю, не люблю? Я инвестиционщик. Графики, капитализация, маржа – это мне понятно. И это-то тебе от меня и нужно. А любовь? Многие ли нас с тобой любят?
Покровский тихо встал рядом. Стараясь не вспугнуть, положил на плечо руку:
– Риск есть. Как в любом масштабном начинании. Но и ты теперь не один. С тобой все-таки наука. Так что не вслепую пойдем. Будем лавировать на марше. Решайся, Владимир Викторович, время не ждет.
Он вдруг увидел их в боковом зеркале: тяжело задумавшийся олигарх и ободряющий его никому пока не известный профессор. Боясь, что это же увидит мнительный Второв, отодвинулся:
– Пойду я. Графики забирать или?..
– Забирай. И так весь кабинет захламлен…
Через несколько минут послышался осторожный звук.
– Еще кто остался? – не оборачиваясь, поинтересовался Второв.
– Да, – со вздохом подтвердил Чугунов. – Наши хозяйственники…
– Этих гони.
– Понял. И еще два вопроса. По проекту «Авиа». Ну, по поводу самолета для вас. Прилетел из Самары ведущий конструктор со всякими вариантами, чтоб показать.
– Это не сегодня.
– Он специально на один день вырвался. Завтра у них испытания. Неудобно, Владимир Викторович, с утра ждет. Они ж из уважения к вам…
– Подождет, сказал. Разместите, дайте командировочных. Еще кто?
– Да этот. – Чугунов сверился с записью. – Серденко, точно. Он уж второй раз.
– Кто и по какому вопросу?
– Депутат из Госдумы. Недавно переизбрался из провинции. Предварительно – будет просить денег на коттедж.
– Из каких?
– От коммунистов. – Предугадывая реакцию шефа, Чугунов сокрушенно покачал головой.
– А, черт! Вот в этом все коммуняки. На трибуне – глотку за народ рвут. В кулуарах – на коттеджики халявные гоношат. Гони ты его!
– Так давно б. Его Иван Васильич Рублев перед отъездом в командировку прислал. Просил передать, что нужно помочь. Как выразился – обязательно по возможности.
– Добр у нас больно Иван Васильич за банковский счет. Как думаешь?
На лице Чугунова изобразилось понимающее выражение.
– Вот что, отфутболь его в отдел связей с общественностью. Пусть помогут. По возможности. У нас часы не врут? – задержал он двинувшегося к двери Чугунова. – Оказывается, двенадцать. Опять мы с тобой заработались. Вызывай водителя. Голова что-то бунтует. Придется часиков на шесть в горизонталь упасть.
Перелистал рукой пачку так и не рассмотренных за день документов:
– Хотя на шесть уж не получится.
– О, какие нас встречают суровые взгляды! Яна, у меня скоро при виде тебя просто-таки рефлекс вины появится, как слюна у собаки Павлова. – Забелин при входе вновь наткнулся на демонстрирующую недовольство секретаршу.
Подойдя ближе, разглядел припухшее, с размытой косметикой личико и примирительно пожал Янино запястье:
– Ну что на этот раз, солнышко?
– Да, как подольститься, так солнышко. Почему вы меня с собой не берете? Всех кого ни попадя, оказывается, наприглашали. Только не больно-то разбежались. А я, значит…
В этот момент в приемную вошел и в ожидании паузы остановился поджарый, в темном костюме мужчина лет сорока.
– Вы что, не видите?! – взвилась было по своему обыкновению, Яна, но, пересекшись с вошедшим взглядом, осеклась.
– Здравствуйте, Алексей Павлович.
– С кем имею, простите?
– Подлесный Вячеслав Иванович. До недавнего времени – сотрудник ФСБ. Имею пятнадцать лет выслуги. Здесь по предложению Второва. Полагаю, смогу быть вам полезен.
– Второва? Так это вы и есть тихая золотиночка?
– Не понял?
– Не важно. Но насчет службы безопасности у нас с Второвым разговора не было.
– При скупке предприятия без разведки нельзя. А я и разведка, и контрразведка. Так что, если положим полторы ставки, будет в самый раз.
– А если не положим?
– То есть денег пока нет, – догадался эфэсбэшник. Что-то про себя быстро скалькулировал. – Ничего, так начнем.
– Насчет скупки – это Второв проинформировал? Вы с ним давно сотрудничаете?
– Со службой безопасности банка контактирую три года. Оказывал посильное содействие.
– Кто кому? – хмыкнул про себя Забелин. То, что ФСБ давно и небезуспешно проникала в банковские структуры, секрета не составляло.
– Хотя относительно вашей программы специальных вводных не получал. Но, я говорил, за мной пятнадцать лет в ФСБ. У вас был Второв, за вами оставляют особняк, открывают кредитование. Я умею анализировать.
– Ну-ну. А из ФСБ почему турнули?
– Так пятнадцать лет, – невозмутимо пояснил Подлесный.
Забелин выдержал нарочитую паузу, провоцируя собеседника на новые объяснения, но тот, полагая сказанного достаточным, застыл во внимательном ожидании.
– Молчите вы убедительно, – признал Забелин. – Интересно будет посмотреть, как работаете. Подождите пока здесь.
И, опережая готовый сорваться возмущенный поток слов привставшей Яны, пообещал:
– Позже договорим.
Войдя в кабинет, он едва сдержал разочарование – из-за овального стола поднялись всего трое: пятидесятипятилетний богатырского роста мужчина с высоким, увеличенным залысиной лбом – Виктор Николаевич Астахов, Андрей Дерясин и, к совсем уж полному изумлению, Жукович. Длинные волосы его сегодня были помыты и вид в светлом, в крупную клетку пиджаке свеж. За исключением Дерясина, никого из тех бесстрашных фрондеров, что ораторствовали в кабинете накануне, теперь не было. Отсутствовал и Эдик Снежко, и, судя по смущенному виду Дерясина, не случайно.
– Товарищ командир, – ощущая торжественность момента, отрапортовал Дерясин, – команда на сборном пункте собралась. Готовы к движению в походном порядке.
– Вольно. А ты что здесь? – Забелин остановился перед Жуковичем.
– Да пошел он, дипломат херов. Я ему не пацан – задницу лизать. Понимания – с гулькин член, а гонору… Я ему говорю: «Ну ты, прежде чем позориться на людях, указания свои безграмотные раздавать, закрылся бы на денек да хоть инструкцию, что ли, прочитал». А еще удивляемся, почему у нас проблемы во внешней политике.
Живо представив эту сцену, Забелин искренне посочувствовал Зиганшину.
Правда, специалистом Жукович и впрямь был приличным, да и остальных хорошо знал – играли в одной футбольной команде.
– Как вчера кредитный прошел? Баландин присутствовал?
– Сам вел. В отношении Толкачевой ограничились выговором. Я голосовал за увольнение, – как всегда по существу доложил Дерясин. – Баландин перед комитетом нас собирал. По теме «Иметь бы мне златые горы».
– А что Снежко?.. – не удержался-таки Забелин.
– Ему вчера Баландин предложил начальником кредитного управления. – И Дерясин отвел глаза.
– Не рви сердце, Андрюха! – приобнял его Жукович. – Не из-за чего. Он и на поле такой – схватит мяч и таскает. Хрен паса допросишься.
«В очередной раз прав Второв – ничего ты, Забелин, в людях не понимаешь».
– А ты-то почему надумал, Андрюша? На повышение ведь стоял.
– Так он же сказал – голосовал за увольнение, – исчерпывающе ответил за Дерясина Жукович.
– Да и потом, чего мне оставаться, когда футбольная команда, почитай, развалилась? – буркнул Дерясин. – Куда вы без защиты?
