Лариса Захарова - Петля для полковника

XIX

Быков ознакомил Людмилу Тимофеевну Пастухову со статьей, предусматривающей ответственность свидетеля за дачу ложных показаний. Процедура вызвала неординарную реакцию:

— Так это самая правда, знаете ли, в моих интересах!.. — В глазах Людмилы сверкал гнев праведный.

Она начала говорить о негодных порядках в «Ветерке». Вячеслав Иванович лишь кивал головой. Что ж, письмо из Малаховки, безусловно, написано под влиянием темпераментных речей этой женщины. Понять ее, конечно, можно, мужа защищает, все верно.

Затем она долго повествовала о Борисе — он такой, который никогда ни в чем... И это укладывалось в схему письма из Малаховки. Ничего нового. Пастухова далее утверждала, что никогда раньше ее муж не был знаком с Балакиным! Ладно.

— Скажите, Людмила Тимофеевна, ваше материальное положение стало намного лучше после начала работы вашего мужа в кафе?

— Ну, сначала, конечно, нет. Пока долги раздавали, за квартиру вперед заплатили... А потом — да, одеваться начали. Думали, магнитофон купим...

— А вот Виноградов... Испытал на себе какое-то изменение от прилива больших доходов?

— Не знаю. Он парень очень славный. Он будто воскресать начал. Одеваться стал лучше. Даже не дороже, нет, а тщательней и чище. И так знаете... Ну, воскресает...

— Понятно, что вы хотите сказать. Виноградов ведь знавал лучшие времена. Теперь опять стал тем Виноградовым, который имел и собственное достоинство, и тягу к престижу?

— Да. И не пьет. Он ведь Леху в шею выпер!

— Леху? Кто такой Леха?

— Виноградов его бичом называл, деклассированным подонком. Вздумал у нас водкой на заднем дворе торговать. Кирилл его и выгнал.

— Когда это произошло?

— А когда... — Она заплакала.

Быков подал воды.

— Ладно, не надо, — Пастухова отодвинула стакан. — В общем, как Киреев уехал, все так и посыпалось.

«Да, именно когда тот уехал, — отметил про себя полковник и сделал пометку: «Леха-бич, выяснить, допросить». — А не уехал ли Киреев в эти дни намеренно? Вдруг он чего-то ждал? Вдруг кто-то мог предупредить его? Как это проверить? На допросе и очной ставке Киреев держался безукоризненно. Обманутый, ошарашенный человек...» — И опять Быков подумал о двух не уничтоженных Пастуховым накладных из «Зеленодолья». Почему они остались целенькими именно в дни отсутствия Киреева? Но это же не улика — ни для обвинения Киреева, ни для оправдания Пастухова.

— Скажите, Людмила Тимофеевна, когда вы познакомились с Балакиным?

— Я? — Пастухова удивилась. — А я с ним не знакома. И не знакомилась никогда. Один раз всего и видела. Он даже недоволен был, что я зашла. Я это сразу поняла.

— Почему он был недоволен вашим присутствием?

— Не знаю. Может быть, потому, что он по телефону в это время говорил? Не знаю.

— С кем говорил? О чем? Не помните?

Женщина смотрела растерянно.

— Да мне какое дело было?

И тогда полковник использовал прием, который всегда считал запретным. Но сейчас ей нужна хорошая встряска. Она ведь не о Балакине думает, а только о своем муже. Быков сказал:

— Постарайтесь вспомнить! Мы ведь можем пройти мимо какой-то мелочи. А в этой ерунде — спасение, может быть, вашего мужа, Людмила.

Пастухова смотрела умоляюще. Будто просила — ну помогите собраться, помогите вспомнить... Вячеслав Иванович видел: ей есть что вспомнить, нужно только поймать момент, ассоциацию. Из глаз катились тяжелые крупные слезы. Наконец она проговорила:

— Балакина приглашали на дачу. Было сказано о каком-то холодильнике. И еще имя — Федор.

«Да, Балакин раньше работал на «холодильнике», то есть на хладокомбинате, — подумал Быков. — Некоторые его дружки по сей день там работают. Кто не угодил в тюрьму. Вот, кстати, еще один факт, что Пастухов плохо знал Балакина. Людмила ведь тоже не знает, где Балакин работал до «Зеленодолья». И Пастухов показывал полную неосведомленность о жизненном пути главбуха совхоза. Нет, не бывает, чтобы малознакомые люди сразу вступали в сговор. Или бывает все-таки?»

XX

Быков пришел к генералу с новой версией. Быков усомнился в виновности Пастухова.

— Если следовать за логикой Киреева, — рассуждал полковник, — то, систематически уничтожая накладные, взятые у Балакина лишь как оправдательный документ на провоз мяса, Пастухов должен был сохранить те накладные, номера которых зафиксировало ГАИ. И сказать при этом Кирееву: «Да вот, удалось купить мясца подешевле, в «Зеленодолье» предложили, я не отказался, оформлено все в соответствии с законом». Тут никуда не деться — ГАИ зафиксировало, за руку поймало. Значит, надо выпутываться, выкручиваться аферисту Пастухову. Если следовать за показаниями Киреева, так должен был действовать Пастухов: те, зафиксированные, квитанции хранить, а не другие. Однако сохранились именно те, которые Пастухов привез в дни отсутствия Киреева. К тому же настораживает раскованность, с которой держится на очных ставках с Пастуховым Балакин. Значит, Балакин знает: ничем, совершенно ничем не может Пастухов выдать или уличить его.

— Что же вы предлагаете, Вячеслав Иванович?

— Посмотреть, как Киреев вел дела с другими поставщиками. Я пришел проситься в командировку.

В Рижском аэропорту полковника Быкова встретил начальник Янтарпилсского УВД Лагутенко. Вячеслав Иванович поинтересовался делами в «Звейнексе».

— Зря волнуетесь, «Звейнекс» — лучшее рыболовецкое предприятие. Заранее могу сказать: товарищи из БХСС глядят на его причалы и документацию с улыбкой искреннего умиления.

В колхозе Быкова встретили радушно и по-деловому. Без лишних вопросов бухгалтерия «Звейнекса» представила всю документацию, что связывала колхоз с «Ветерком» и с другими кооперативными предприятиями общественного питания, география которых оказалась для Быкова на удивление широкой. Миногами, угрями, салакой, мойвой, треской, которые вылавливались здесь, интересовались и в Москве, и в Киеве, и в Ленинграде, даже в Ташкенте.

О Кирееве председатель колхоза отозвался как о человеке деловом, симпатичном:

— А добавить к этому мне нечего. Претензий у нас к этому предприятию нет. Очень точны, никаких накладок. Правда, наше сотрудничество только началось, — добавил, видимо, прикинув, что не зря приехал из Москвы полковник МВД и не зря задает вопросы о московском клиенте.

— Как вы считаете, почему Киреев обратился именно к вам?

— У нас рыба хорошая. И коптильня отменная. К нам многие обращаются. Мы стараемся не отказывать. Ну а когда сама столица!.. Почли за честь.

— Я думаю, — сказал Лагутенко, — если вас, Вячеслав Иванович, волнуют причины обращения Киреева именно к нам, они просты. Дочь его живет в нашем городе. А через нее он всегда может что-то решить, не выезжая сюда лишний раз. Может быть, вы хотите встретиться с ней?

— Хочу, — твердо сказал Быков.

* * *

Полковник из Москвы показался Маше симпатичным.

— Ваш отец уполномочивал вас поддерживать связь с колхозом «Звейнекс»? — без всяких околичностей приступил он к сути дела.

Маша усмехнулась:

— Он знает, «толкач» из меня неважный.

— А посредник? Отец не жаловался вам на своих сестер?

Маша ответила долгим взглядом:

— Ах, вот в чем дело... Я-то думала, действительно вас интересует, не замешана ли я в коммерческие выкрутасы. А вы приехали по поводу этой постыдной тяжбы...

— Нет, у вашего отца неприятности в кафе. Я приехал по поводу, как вы выразились, «коммерческих выкрутасов» и пока не считаю, что вы обязательно должны быть замешаны в них.

— Неприятности, стало быть, — грустно проговорила Маша, — такие, что разбираются на высоком уровне. Печально.

— Увы, — кивнул Быков сочувственно.

— И есть веские основания утверждать, что виноват отец?

— Мы пока ничего определенного сказать не можем. Но помощника вашего отца, Бориса Пастухова, пришлось арестовать.

— Бориса я не знаю... — Маша сокрушенно покачала головой. — Но все равно жаль. Беда. Вы надеетесь, я могу помочь вам прояснить картину? Так что же вы хотите узнать у меня о жизни кафе? Я там никогда не была. Как-то я не совсем понимаю...

— Я пришел просто поговорить. Это не официальный допрос. А почему вы назвали тяжбу постыдной?

Маша пожала плечами:

— Если хотите, это мое отношение вообще к делам подобного сорта. Для нашего с вами времени они не типичны.

— Отнюдь. Скорее наоборот. Суды довольно часто разбирают наследственные споры.

— Я не знала. Но считаю, что дела между близкими у интеллигентных людей должны решаться по взаимной договоренности, не так ли?

— Взаимопонимание трудно достигается, — усмехнулся Быков. — Как у вас насчет этого с отцом?

— У нас слишком многогранные и многотрудные отношения. И не забывайте, я его дочь, и, наверное, я люблю его по-своему. Как и он любит меня.