Анатолий Вилинович - Тайны Гестапо
По ходу его рассказа Казак несколько раз перебивал Лодкина, задавал ему вопросы. Наконец сказал:
– Хватит. Шмаляй отсюда и никому ни слова. Прикончу, понял? – снова схватил за грудки бухгалтера.
Лодкин попятился к выходу и, все еще оправдываясь, пролепетал на прощанье:
– Она не разрешила мне даже под руку ее взять, товарищ майор…
– Я предупредил тебя, бухгалтер, и смотри, – погрозил ему пальцем Казак.
Теперь прояснилась загадка того многомиллионного дела, о котором говорил капитан. Надо было искать этот волшебный чемодан.
Спустя несколько дней Юст и Казак узнали, что из горисполкома на склад горздравотдела были отправлены пять небольших ящиков с экспонатами Керченского музея.
– Порядок, – радостно засмеялся Эрих. – Где ящики, там и чемодан должен быть, а, Боков? Ведь в банке его нет, как заверил бухгалтер.
Тот согласился с доводом Юста и решительно сказал:
– Надо побывать на складе и пощупать все руками…
Они стояли у ограды, окружающей складские помещения. Было так темно, что Казак и Юст не различали ни забора, ни дома, ни друг друга.
– Все в порядке, стой на стреме, – приказал Казак. – Когда возвращусь, свистну тебе.
Он бесшумно ухватился за край забора, подтянулся, закинул ногу и оказался сидящим на нем. Бесшумно спрыгнул вниз. Постоял в темноте, придерживаясь за стену дома и вслушиваясь в тишину. Затем, пригнувшись, стал двигаться к складу. Фонарь и отмычки были готовы к работе. Наган – к обороне. Ни огонька кругом.
Казак медленно приблизился к складу. Нервы были напряжены до предела. Оказавшись возле двери, пошарил рукой по ней, нашел ручку и нажал, но дверь была заперта. Казак достал отмычку. Потихоньку стал нащупывать замочную скважину. Наконец дверь отворилась. Он вошел внутрь помещения, запер дверь и сунул отмычку в карман.
Очутившись в складе, Казак немного успокоился и включил фонарь.
Аптечные упаковки, коробки, флаконы, бутыли, пакеты ваты, бинты его не интересовали. Он прошел по складскому помещению, освещая стеллажи вдоль прохода. Вдруг остановился и присвистнул, осветив пирамиду из ящиков. Прочел опечатку и удовлетворительно хмыкнул. Ящики были из Керченского музея.
Казак начал внимательно осматривать их, передвигая и снимая верхние вниз. Каждый ящик был обвязан шпагатом и опломбирован.
Тщательно осмотрев все, Казак вытер пот с лица и зло сплюнул: чемодана с золотыми экспонатами здесь не было.
Он присел, закурил и стал обдумывать, что делать дальше. Похищать все это не было никакого смысла. Деньги, золото, бриллианты, меха, дорогая одежда – вот что представляло интерес для Казака. А это…
Он встал, затушил папиросу, сунул ее в коробку и покинул помещение.
На выходе со склада бандит столкнулся нос к носу с охранником. Не раздумывая, он врезал сторожу по шее своим огромным кулаком, а затем дважды ударил его в корпус, от чего тот осел мешком, не успев ни свистнуть, ни тем более, выстрелить из ружья.
Казак перемахнул через забор, и вместе с поджидавшим его Юстом скрылся в темной улице.
– Ящики на месте, но чемодана там нет, – сообщил Казак на квартире у Симки, когда они сидели за столом, уставленным бутылками и закусками.
Юст недоверчиво поглядывал на своего сообщника и его не покидала мысль, что тот мог не сказать ему правду, обставить его. Но когда Казак высказал предположение, что чемодан находится наверняка в одном из сейфов горисполкома, Юст немного успокоился.
На следующий день они пошли в горисполком, решив потолкаться там, авось, что-нибудь удастся разведать.
Но в горисполком их не пропустили. Вахтер объяснил: в связи с участившимися бомбежками все отделы городской власти рассредоточены по разным учреждениям города.
– Вам в какой отдел, товарищ майор? – поинтересовался вахтер. – У меня список, и я укажу вам, по какому адресу обратиться. А здесь, кроме председателя и двух его заместителей, сейчас никого нет.
Казак с Юстом переглянулись, и собирались уходить. И тут они увидели спускающегося по лестнице банковского бухгалтера Лодкина.
После того злополучного дня Лодкин, придя домой, почувствовал себя плохо. Приложив полотенце с холодной водой к лицу, он лежал на кровати и размышлял: «Что за майор, этот ее муж? Вовсе не майор. Допрашивал меня, избил… И эта, которая встретилась мне с ведром и веником. Это она мне звонила. Где я ее видел? – терзался Лодкин. – И откуда она знает мой служебный номер телефона? Вере я не давал, отлично помню. Разве что… Юсту, Да, да Юсту, в день отъезда жены… И разве это санитарный вагон? Ой, да эта же женщина продает пиво в ларьке на вокзале! – вспомнил Петр. Он аккуратно вытер лицо и продолжал рассуждать. – И у Веры, и у этого майора очень большой интерес к чемодану с музейными ценностями. Что за всем этим кроется?» – мучительно думал Лодкин и не находил ответа.
И вот – непредвиденная встреча в горисполкоме, куда Лодкин ходил с управляющим подписывать документы, связанные с предстоящей эвакуацией банка. План мести созрел мгновенно.
Пересилив себя, он улыбнулся Юсту и поздоровался с ним. Затем, словно ничего между ними не произошло, отвел «майора» в сторону и доверительно сообщил:
– Товарищ майор, передайте своей жене, что ее сестра жива и находится с музейными сокровищами в местном музее Кавказской.
– Откуда вам это известно? – с подозрением спросил Казак.
– Вот бумаги, – потряс Лодкин папкой, которую держал в руке. А вот мой управляющий, – указал он на представительного мужчину в очках, ожидающего его на улице. – Я должен был ехать за этим чемоданом, принять его на сохранность в наш банк, но командировку пока отложили. У меня все, товарищ майор. – И не попрощавшись, вышел на улицу.
Лодкин ликовал, видя, что его сообщение приняли за чистую монету.
10
Ростов фашисты называли «воротами на Кавказ». Летом Гитлер бросил сюда 1-ю танковую армию генерал-полковника Клейста и 17-ю армию генерал-полковника Руоффа, приказав им открыть эти ворота.
Более двух недель самолеты воздушного корпуса Рихтгофена днем и ночью бомбили город. Уже горели сотни домов, уже курились на улицах сизые пепелища, а налеты не прекращались.
22 июля фашисты прорвали фронт под Ростовом и, охватывая полукольцом город, устремились к донским переправам.
Последние части советских войск, отстреливаясь от наседающего врага, в ночь с 23 на 24 июля 1942 года оставили Ростов.
Отсюда по донским и кубанским степям на Армавир двинулся 3-й танковый корпус генерала фон Маккен– зена, входивший в состав 1-й танковой армии. Началась эвакуация города.
Тягостные и мрачные чувства охватили Иванцову, коща она, в который раз побывав в Армавирском военкомате, бежала к дому хозяйки Анисии Григорьевны, чтобы собраться в дорогу. В военкомате, наконец, ей сказали, что завтра утром она с другими будет эвакуирована. «Снова военкомат, эвакуация… – подумала она. – И неизвестно, направят ли меня снова в спецшколу? И где она теперь?»
… В тот трагический майский день она была на занятиях. Цвели деревья, воздух был чист и по-весеннему ароматен. Но Ольга была настолько расстроена, что получила замечание инструктора, когда работала на ключе радиопередатчика.
– Что стряслось, Иванцова? – строго спросил он по-немецки.
– Фашисты вновь заняли Керчь… – тихо, чуть не рыдая, вымолвила Ольга по-русски. – Прошу вас, Иван Карлович, извините меня, что я отвечаю по-русски, но не могу себя пересилить сейчас… Это мой родной город, – горестно закончила она.
– Что вы себе позволяете, Иванцова, – тем же строгим тоном, по-немецки, сказал инструктор. – Вы забываете, где находитесь и чему учитесь, фрейляйн! Идите, погуляйте немного по лесу, соберитесь, что это за проявление слабости… – отошел от нее недовольный Иван Карлович.
А к вечеру Ольгу охватил сильный озноб, резко поднялась температура, и она в беспамятстве была доставлена в госпиталь, в тифозное отделение, где пробыла около двух месяцев. А когда вышла на летнюю улицу без своих роскошных русых волос, худая и слабая, спецшколы в городе уже не было. Она пошла в военкомат и там ей сказали, что теперь она вновь должна пройти специальную медкомиссию, тогда и решат, куда ее направить. Ольга опять поселилась у Анисии Григорьевны.
Время было тревожное. Над Армавиром круглые сутки клубился черный дым, и небо над городом багровело от пожаров. Не утихали вой сирен и гул самолетов, судорожно тарахтели зенитки.
Иванцова наведалась в горисполком, чтобы узнать о судьбе имущества Керченского музея. Но там никого не было. Почти все отделы горисполкома были переселены из здания Дома Советов в разные учреждения города в связи с частыми бомбежками Армавира. Но все же ей удалось выяснить, что ящики с экспонатами хранятся на складе горздрава, а чемодан с более ценными вещами, очевидно, сдан в банк. Иванцова решила проверить эти сведения.
