Марина Серова - Месть пляшущих человечков
Я выждала какое-то время и приступила к расспросам.
– Где я могу найти Дашу? Она живет с матерью? – спросила я и, не дождавшись ответа, воскликнула: – Послушайте, Галина Степановна, все очень серьезно. Соберитесь и помогите своей внучке. Мне нужен адрес девушки и еще, по возможности, ее фото. Я не знаю Дарью в лицо, а это может затруднить поиски.
– Фотокарточка имеется, – взяв себя в руки, заговорила, наконец, Галина Степановна. – А живет Даша отдельно. В университетском общежитии. Знаете, она не такая умная, как ее мать, но Светочка просто помешалась на том, что у Дашеньки обязательно должно быть высшее образование. Даша поступила в университет на коммерческой основе, так Светочке приходится из кожи вон лезть, чтобы обеспечить ее всем необходимым. Она выбила ей место в общежитии, чтобы Даше не пришлось каждый день мотаться в город на рейсовом автобусе. Даша, конечно, хотела, чтобы мать сняла ей квартиру, но нам это не потянуть. У меня пенсия небольшая, у Светочки зарплата тоже не резиновая, так что приходится пока довольствоваться комнатой. А по мне, так это даже лучше. Дашенька – девочка не очень общительная, а там какие-никакие, а все ж подруги. Она живет с двумя девушками с ее же курса.
– Адрес, – напомнила я.
– Да, да. Конечно.
Галина Степановна вышла в соседнюю комнату и вернулась с фотографией девушки и листком бумаги, на котором уже был написан адрес. Я внимательно смотрела на снимок Даши. Темноволосая. Симпатичная, но, я бы сказала, без изюминки. Обычная, среднестатистическая современная девушка. Поблагодарив Галину Степановну за помощь, я стала прощаться, намереваясь уже сегодня наведаться к ее внучке.
– Там на листке записан мой номер телефона, – сообщила Галина Степановна. – Пожалуйста, держите меня в курсе дел. И если понадобится отправить Дашеньку в безопасное место, вы мне звоните. Мы с ее матерью уж что-нибудь придумаем.
– Вы можете звонить мне в любое время. И вы, и Светлана, – протягивая визитку, ответила я.
На этом мы и расстались. Я снова села за руль и помчалась в Тарасов. Обратный путь занял гораздо больше времени, так как дорога к этому часу была запружена машинами, возвращающимися в город. Тем не менее до общежития я добралась к четырем часам. По моим подсчетам получалось, что девушка должна была уже вернуться с учебы. Значит, есть вероятность, что я застану ее в комнате.
Комендант общежития никак не хотела пускать меня наверх. Пришлось применить проверенный метод. Помахав перед носом коменданта красными корочками, которые я носила с собой как раз для таких случаев, я заявила, что Дарья проходит свидетелем по делу о дорожно-транспортном происшествии и мне просто необходимо допросить ее немедленно. Под моим натиском комендантша сдалась. Записав мои данные в толстый журнал, она, наконец, разрешила мне пройти, сообщив, что комната девушки находится на третьем этаже.
Лифта в общежитии не было, поэтому я пошла пешком. На третьем этаже я отыскала комнату с нужным номером и требовательно постучала в дверь. Ответом мне была тишина. Я постучала повторно. Результат был тот же. Тогда я в сердцах грохнула по двери с такой силой, что от удара она приоткрылась. Замерев на месте от неожиданности, я лихорадочно соображала, случайно ли дверь оказалась незапертой, или я опоздала? Много времени на раздумья у меня не было. Толкнув дверь, я ворвалась в комнату. Передо мной предстала следующая картина. Молодая девушка лежала на постели, лицом к стене. А на полу возле кровати валялась бутылка. Точь-в-точь как на картинке. Я бросилась к девушке, нисколько не сомневаясь в том, что передо мной Дарья, дочь Петра Аркадьевича. И в том, что она отравлена. Я развернула девушку лицом к себе. Так и есть. Дарья. Я сразу узнала ее по фото. Девушка приоткрыла глаза и посмотрела на меня мутным взглядом.
– Даша, что ты выпила? – обратилась я к ней, указывая на бутылку, но говорить девушка не могла.
Тогда я набрала номер «Скорой», продиктовала адрес и тут же дала отбой. Мне предстояла нелегкая задача. Нужно было не допустить, чтобы Дарья отключилась. Я принялась тормошить ее, она вяло сопротивлялась, пыталась что-то говорить, но язык не ворочался. Я подняла ее с постели и, придерживая за корпус, велела идти. Девушка сделала два неверных шага и начала отключаться. Я принялась яростно хлестать ее по щекам. Это подействовало, но ненадолго. Я была в панике. А что, если «Скорая» опоздает? Надо было самой везти ее в больницу, не дожидаясь медиков. Но в этом случае был риск, что она умрет прямо у меня в машине. Я не смогу и вести машину, и приводить девушку в чувство. Нет, лучше все-таки дождаться врачей. Я снова принялась тормошить Дашу, изо всех сил пытаясь не дать ей отключиться.
Сколько времени прошло с того момента, как я вошла в комнату, и до того момента, как приехали врачи «Скорой помощи», я сказать не могу. Может, пять минут, может, меньше. Мне же эти минуты показались вечностью. Когда в коридоре послышался шум шагов, я выскочила из комнаты и громко закричала, привлекая внимание врачей.
– Сюда. Скорее. Отравление. Девушка в полубессознательном состоянии, – подгоняла я врачей.
Двое санитаров вбежали в комнату, за ними следовал доктор. Быстро оценив ситуацию, он отработанным движением достал из чемоданчика переносную капельницу, перетянул девушке предплечье и ввел иглу в вену. Живительное лекарство потекло по трубке, и только тогда я немного расслабилась. Я указала на бутылку, валяющуюся на полу, и сообщила доктору:
– Скорее всего, то, чем ее отравили, находилось в этой бутылке.
– Нам нужно забрать ее с собой, это ускорит процесс выяснения этиологии отравления, – заявил доктор и уже потянулся к бутылке, но я остановила его.
– На бутылке могут быть отпечатки пальцев, – предостерегла я. – Нужно действовать так, чтобы они не стерлись.
– У вас есть причины считать, что девушку отравили намеренно? – удивился врач. – Я думал, это банальный суицид. В этом возрасте такое часто случается. Конфликты с преподавателями, заваленная сессия, неразделенная любовь. Современные девушки – спецы по изобретению проблем, решить которые, по их мнению, можно только таким способом.
– Да, у меня есть основания полагать, что тут имело место намеренное отравление, – отыскивая чистый полиэтиленовый пакет и осторожно укладывая в него бутылку, заявила я. – Поэтому не забудьте предупредить лаборантов, что прикасаться к бутылке можно только двумя пальцами и только в перчатках.
Пока мы вели дискуссию по поводу бутылки, санитары уложили Дарью на носилки и унесли. Доктор попрощался со мной и тоже ушел. Я же принялась звонить в полицию. Это был явно их случай.
* * *К счастью для меня, на вызов приехал все тот же Славка Бузов. Именно поэтому мне не пришлось торчать в общежитии до самой ночи. Быстренько пересказав Славке подробности происшествия, особо отметив, что отравление может быть намеренным актом, я помахала ручкой и, пообещав подъехать в отдел, подписать все необходимые бумаги, умчалась. Путь мой лежал в больницу. Во-первых, я хотела убедиться в том, что не опоздала и опасность, грозившая жизни Дарьи, миновала. Во-вторых, я желала узнать, чем была отравлена девушка. И в‑третьих, нужно было выяснить, как скоро с Дарьей можно будет общаться.
В приемном покое я узнала, что пациентка Дарья Козырева находится в реанимационной палате. Жизнь ее вне опасности, но в сознание девушка пока не приходила. Выяснив имя ее лечащего врача, я направилась прямо по коридору, где, по словам медсестры из приемного покоя, находилась ординаторская.
Доктора Даши я застала за приемом пищи. Щупленький мужичок, коим он оказался, восседал на крутящемся стуле возле письменного стола и был полностью поглощен нехитрой трапезой, состоящей из сваренных вкрутую яиц и консервированной рыбы. Типично холостяцкий ужин. Стакан жидкого чая завершал картину. На мой приход доктор не обратил ровным счетом никакого внимания. Я решила не мешать ему во время ужина, а дождаться, когда он насытится.
Чтобы время не пропадало напрасно, я пошла отыскивать местную лабораторию. Юная медсестричка, по всей видимости практикантка, охотно подсказала мне, в каком направлении двигаться, и через несколько минут я уже беседовала с лаборантами. Красные корочки сослужили добрую службу и на этот раз. От меня не потребовали никаких дополнительных документов, а просто изложили результаты лабораторных исследований раствора из бутылки. Оказалось, что девушка была отравлена обыкновенным аспирином, добавленным в травяной отвар. Сам отвар ничего подозрительного из себя не представлял. Обычный грудной сбор для избавления от кашля. Серьезность ситуации была даже не в самом факте отравления, а в личной непереносимости данного лекарства организмом девушки.
Из лаборатории я снова отправилась к доктору. Пока я общалась с лаборантами, он успел закончить трапезу и теперь блаженствовал, наслаждаясь редкими минутами затишья. Я поздоровалась и объяснила ему, по какому вопросу пришла.
