Михаил Март - Загляни ей в глаза: повести

— Какая догадливая!

Возле заправки Гриша остановил машину и направился к кассе. Поняв, что Лида его не видит, он достал сотовый телефон и быстро набрал номер.

— Вербицкий? Слушай меня внимательно, я продиктую тебе загородный адресок. Придется полазить по заборам. Хозяйка вернется не раньше вечера, я дал ей работенку, требующую кропотливого подхода. Поинтересуйся «Лексусом», стоящим на участке, его еще не обследовали. Сиденье в крови, ключи в зажигании, не заперта. Не теряй времени. Диктую адрес…

Из ржавой баржи доносился детский голосок. Катя стояла на перевернутом ящике, держась за решетку трюма, и пела песню про зайцев, которые не боятся ни волка, ни совы. Жалостливо пела, со слезами. Сердце Гриши защемило, будто он услышал голосок ребенка, хотя их разделяло много километров.

Он поднялся на четвертый этаж пятиэтажки и долго звонил в дверь. Никто не отвечал. Из квартиры напротив вышел мужчина лет сорока с автомобильным аккумулятором в руках.

— Зря стараешься, Рома сгинул.

— Уверены?

— Его «десятка» обычно стоит рядом с моей машиной. Чуть что, бежал к нему. «Дай прикурить, Рома!» Выручал. Аккумулятор дохлый. Теперь пришлось домой тащить на подзарядку. Второй день его машины нет на месте.

— Куда он мог уехать?

— Понятия не имею. Родных у него нет, предпочитает проводить время со шлюхами с панели, они «не лезут в душу», как он выражается. Но домой их не приводит. У одной есть дача, это я помню.

Мужчина пошел вниз по лестнице.

Вербицкий проверил каждую щель в «Аексусе», ползая на коленях. Обыск дал результат: под передним сиденьем лежал огромный алмаз. Такой в реестре не значился, но следователь помнил футляр с углублениями — для этого камня там имелось гнездышко.

— Ротозеи!

А что он мог еще сказать?…

Лида явилась в ювелирный салон. В кабинет Леонида Марковича она идти не решилась. В холле стояли кресла и журнальные столики, заваленные рекламными буклетами.

Она села и стала наблюдать за суетой в зале. Шла съемка — горели софиты, репортеры щелкали фотокамерами. Происходило что-то непонятное.

В зале появился хозяин салона. Лида приподнялась и крикнула:

— Господин Сыркин, можно вас на минутку?

Для видимости женщина достала блокнот из сумочки и ручку.

С гневным выражением лица хозяин подошел к столику и сел напротив.

— Ты ума лишилась? Видишь, что здесь творится? Я тебе запретил приходить сюда!.

— Сейчас и ты ума лишишься, бывший любовничек. Семен вернулся пустым, с дыркой в боку, и отдал концы.

Сыркин поднял руку, словно хотел защититься. Другой рукой схватился за сердце.

— Молчи. Только не это!

— Он не успел ничего сказать. Я думала, камни у него в карманах, но нет, пусто. Он мог сбросить товар при бегстве. Я знаю весь его путь.

— Проползи его на брюхе. Ты знаешь, с кем мы имеем дело, от нас мокрого места не останется. Дурацкая затея! В мои басни даже паршивый опер не поверил.

— Затейник ты, Леня. Просили же распилить, а у тебя рука не поднялась! Решил зажать камешек, а расплатиться страховкой, вот и расхлебывай свою кашу сам.

— Дура! Такие камни раз в жизни попадаются. Да и то счастливчикам. Пилить?! Легче сердце на гуляш порубить.

— Они с тобой связывались?

— Жду. Душа в пятки ушла. Что отвечать?

— Тяни время. Я пошла «землю носом рыть».

— Постой. Ты машину осматривала?

— И мысли такой не возникло. Теперь поняла.

Лида ушла, оставив ювелира сидящим в кресле и держащимся за сердце.

К начальнику паспортного стола Григорий пробился вне очереди, козыряя своим удостоверением. Майор сидел за столом и что-то писал. Гриша и ему сунул в нос свою красную корочку.

— Мы паспорта выдаем, а не продлеваем просроченные удостоверения.

— Нож к горлу — вот как нужна ваша санкция! Копия с фотографии личной карточки срочно требуется. Пропал человек, как искать без фотографии?

— Это он вас так отделал?

— Работенка не из легких.

— Ладно, выручим побитого коллегу. Фамилия?

— Роман Андреевич Кравцов. Хорошо бы несколько копий в увеличенном виде.

Начальник усмехнулся и снял телефонную трубку.

Один из крупнейших ювелиров страны подрабатывал консультантом прокуратуры. Не из-за денег, разумеется, а чтобы меньше цеплялись. Негласная договоренность устраивала обе стороны. Осмотрев алмаз, ювелир положил его на стол:

— Нет сомнений, это «Морской дьявол».

— Я что-то слышал про «Павлиний глаз».

— Жаргон, батенька. Подлинные имена скрывают, а журналистам подбрасывают дезу. Из-за необычного голубого цвета он и получил свое имя. Камень был продан на парижском аукционе неизвестном лицу. Имена покупателей тоже не афишируются, его имя стало известно после смерти. Странной смерти. Он отравился угарным газом. За месяц до этого развелся с женой, которая была моложе владельца «Морского дьявола» на тридцать лет. Камень не нашли. Эта история случилась около года назад. Кому понадобилось привозить алмаз из Европы в Россию, мне непонятно. Его невозможно продать в нашей стране.

— А где возможно?

— В Соединенных Штатах, Арабских Эмиратах. В России его можно только распилить, но ценность упадет в разы. Алмаз потеряет имя, легенду и цену. Я не верю, что найдется ювелир, способный распилить шедевр.

Вербицкий убрал камень в карман.

— Спасибо за консультацию, Игорь Филиппович.

— Это вам спасибо за предоставленную честь. Впечатление на всю жизнь.

Алина вернулась к Михаилу вечером и застала странную картину. На полу стоял древний проигрыватель, на котором крутилась виниловая пластинка, старый шлягер времен семидесятых. На столике стояли бутылки из-под виски и бренди. Хозяин танцевал, держа в руках венский стул, заменявший ему партнершу.

Он не заметил появления невесты. Алина скинула пальто, подошла к танцующему и заменила собой неодушевленный предмет. Музыка кончилась.

— Что празднуем? — спросила она.

— Катя нашлась.

Михаил достал из кармана лист бумаги, протянул девушке. Алина развернула его и прочла вслух:

— «Готовьте пять миллионов евро в обмен на дочь. В случае согласия на предложение наденьте завтра черный костюм и розовый галстук, когда поедете в город. Это будет сигналом к дальнейшим переговорам».

И чему ты радуешься? О том, что твоя дочь пропала, вся Россия знает. Почему бы не заработать на отцовских чувствах? Аферистов хватает.

— Глупости. Он знает мою электронную почту и мой гардероб. Розовый галстук я надевал месяц назад. За мной очень давно установлено наблюдение.

— Катю украл бандит, взял в заложницы.

— И что? Один бандит украл девочку у другого. Не забывай, похититель был тяжело ранен.

— И ты готов платить?

— Деньги — ерунда.

— Тебя облапошат.

— Всю жизнь пытаются, только ни у кого не получается.

— Как бизнесмена — возможно. Но ты отец, и мозги у них будут работать по-другому.

— Похоже, ты не рада?

— Присядь. Отбрось эмоции, сконцентрируйся. Попытаемся обсудить это предложение.

Где находится городская «плешка», знали даже дети. Жрицы любви выставляли свои прелести вдоль всего проспекта. Возле цветочного магазина тусовалось руководство «картеля». Там невзрачный «жигуленок» Гриши и притормозил. Никакой реакции не последовало, труженицы панели в мини-юбках даже не взглянули в его сторону. Пришлось выйти из машины и гаркнуть во весь голос:

— Двести долларов!

Девочки слетелись, как мотыльки на свет, отбоя не было. Гриша достал ксерокопию портрета Кравцова.

— Я посижу в машине. Мне нужен точный адрес телки, на даче которой пасется этот жигало. Цена — две сотни.

Ждать пришлось недолго. К машине подошла сорокалетняя толстуха, одетая вполне прилично:

— У нас здесь не справочное бюро, сыскарь, но для хорошего человека можно сделать исключение. Еще пятьдесят. Мои комиссионные. Адрес записан на обратной стороне снимка. Девочку зовут Анфиса. Либо деньги, либо проваливай.

Торговаться не имело смысла, обмен произошел без инцидентов.

— Что будет нужно, спрашивай мамочку. Помогу.

— Весьма вам благодарен.

— За что же тебя, бедолагу, мордой об асфальт?

— За плохие манеры. Исправляюсь.

Адресок не ближний, скоро ночь. Гриша устал и решил выспаться. День оказался плодотворным, но на какой стадии продвижения к цели он находился, одному богу известно.

Дома его поджидал Вербицкий, сидящий на диване с беломориной во рту.

— С работы выгнали — законы по боку, можно отмычкой орудовать? — проворчал Григорий.

— Не бубни, зануда. Я пол-литру принес, но на радостях про закуску забыл.

Гриша достал граненые стаканы и плавленые сырки.