Преследование праведного грешника - Джордж Элизабет
Линли догадывался о всех мысленно проведенных инспектором Ханкеном умозаключениях. Но у него самого имелись причины для разочарования. Однако источник его треволнений был иным: он до сих пор никак не мог убедить Ханкена выкинуть из головы навязчивую идею о виновности Энди Мейдена.
Линли понимал ход рассуждений Ханкена. Энди имел мотив и возможность. Неважно, умеет ли он стрелять из большого лука или нет, если окажется, что в «Черном ангеле» останавливался опытный лучник, зарегистрировавшийся под вымышленным именем. И пока не подтвердится то, что среди туристов Тайдсуэлла не было субъекта с подозрительно вымышленной фамилией, Ханкену бесполезно было предлагать разобраться в другом круге вопросов.
А тот логический круг замыкался на Джулиане Бриттоне. Собственно, Бриттон всегда находился в самом центре логического круга. В отличие от Энди Мейдена вес данные указывали на то, что как раз Бриттон является наиболее вероятным подозреваемым на роль убийцы. Он так любил Николь Мейден, что готов был жениться на ней, и к тому же, по его собственному признанию, он навещал ее в Лондоне. Неужели же он ни разу не сталкивался там с ситуацией, которая могла открыть ему глаза на порочный образ жизни Николь? И неужели он не догадывался о том, что в Дербишире у нее также имелись любовники?
Поэтому у Джулиана Бриттона имелся весьма серьезный мотив. На вечер убийства у него не было надежного алиби. А уж насчет того, что он вполне мог раздобыть большой лук, можно не сомневаться, учитывая, что подобное оружие в изобилии использовалось в Бротон-мэноре во время проведения турниров и зрелищного воспроизведения многочисленных исторических сражений и праздников. А отсюда легко прийти к заключению, что Джулиан умел пользоваться большим луком.
Обыск Бротон-мэнора должен был дать точный ответ на эти предположения. Отпечатки пальцев Джулиана — при совпадении их с любым из отпечатков, которые удалось обнаружить экспертам на куртке Коула, — могли бы поставить жирную заключительную точку на всем этом деле. Но Ханкена невозможно было направить но этому следу до тех пор, пока не подтвердится ошибочность его гипотезы о постояльцах «Черного ангела». И неважно, что именно Джулиан Бриттон мог забросить куртку в гостиницу «Черный ангел». Неважно, что он так же легко мог выбросить плащ в мусорный контейнер. Неважно, что ему хватило бы и пяти минут, чтобы заскочить в Тайдсуэлл по пути от Колдер-мур к своему дому. Ханкен вознамерился всесторонне рассмотреть версию виновности Энди Мейдена, и, пока он полностью не убедится в ее ошибочности, Джулиана Бриттона для него попросту не существует.
Столкнувшись со сбоем в работе компьютерной системы, Ханкен выдал ряд крепких ругательств в адрес современной техники. Он бросил регистрационные карточки на стол констебля Хаммер и приказал ей воспользоваться допотопным средством коммуникации — телефоном. Позвоните в Суонси и попросите их быстро сделать выборку вручную, — резко бросил он.
— Есть, сэр, — кротко и смиренно ответствовала ему Пегги Хаммер.
Они вышли из следственного отдела. Ханкен рычал, что теперь им остается только «чертовски терпеливо» ждать, пока констеблю Хаммер передадут все нужные им сведения из Суонси, а Линли мысленно перебирал варианты, как бы получше переключить внимание напарника на Джулиана Бриттона, и тут их догнала секретарша и сообщила, что в приемной спрашивают Линли.
— Приехала миссис Мейден, — сказала она. — И я должна предупредить вас, что она не похожа на себя.
Секретарша оказалась права. Когда через пару минут Нэн привели в кабинет Ханкена, она пребывала в паническом состоянии. Сжимая в руке смятый листок бумаги, она закричала, увидев Линли:
Помогите мне! — и Ханкену: — Это вы вынудили его! Почему вы постоянно терзали его какими-то подозрениями? Почему не давали спокойно жить? Вы хотели довести его предела, чтобы он в итоге сам сделал… чтобы он сделал… что-то…
И она поднесла ко лбу кулак с зажатой в нем запиской.
— Миссис Мейден… — начал Линли.
— А вы, вы же работали с ним. Вы были его другом. Вы знаете его. Знали его. Вы должны быстро что-то предпринять, потому что если вы не успеете… если вам не удастся… Пожалуйста, пожалуйста.
— Да что, черт побери, происходит? — спросил Ханкен.
Очевидно, он не испытывал особого сочувствия к жене своего главного подозреваемого.
Подойдя к Нэн Мейден, Линли успокаивающе положил руку ей на плечо. Мягко опустив ее руку, он осторожно вытащил бумагу из ее пальцев. Она сказала:
— Я искала… я повсюду искала… Но я не знаю, где он, и ужасно боюсь за него.
Линли прочел слова записки и почувствовал холодок дурного предчувствия.
«Я сам об этом позабочусь» — написал Энди Мейден.
Джулиан как раз закончил взвешивание щенков Касси, когда на пороге родильного отсека появилась его кузина. Она, очевидно, искала его, потому что радостно воскликнула.
— Джули! Ну конечно, ты здесь. Какая же я глупая. Мне следовало сразу подумать о твоих питомцах.
Он смазывал анисовым маслом соски Касси для проведения суточной проверки обоняния ее щенков. Ведь гончие должны быть отменными ищейками.
При появлении Саманты Касси встревоженно зарычала, но быстро успокоилась, когда кузина Джулиана перешла на более привычный для собак спокойный тон.
— Джули, сегодня утром с твоим отцом случилась потрясающая история, — сообщила она. — Я хотела рассказать ее тебе перед обедом, но ты так и не появился… Джули, ты вообще ел что-нибудь сегодня?
Утром Джулиан не смог заставить себя выйти к завтраку. Да и к обеду его настроение особо не изменилось. И чтобы отделаться от неприятных навязчивых мыслей, он занимался всякими делами: проверкой аренды фермерских хозяйств, изучением многочисленных препон, которые приходится преодолевать тем, кто хочет внести какие-то изменения в здания, принадлежащие к архитектурным памятникам, и прочей разнообразной деятельностью, поводов для которой всегда в избытке предоставляла псарня. Благодаря всему этому он сумел полностью переключиться на то, что назначил первоочередными делами.
Появление Сэм на псарне свело на нет все эти усилия. Тем не менее, попытавшись оттянуть разговор, который сам обещал себе завести с ней сегодня, Джулиан сказал:
— Извини, Сэм. У меня тут накопилась прорва работы.
Ему удалось изобразить раскаяние в голосе. И на самом деле, уж если на то пошло, он действительно испытывал определенное чувство вины, сознавая, как самоотверженно Сэм трудилась в Бротон-мэноре. По крайней мере, следовало бы хоть проявить благодарность за ее старания, подумал Джулиан, и появиться в столовой, чтобы попробовать приготовленную ею еду.
— Ты сплотила нас, и я ценю это. Спасибо, Сэм. Я очень благодарен тебе. Правда.
— Мне такая жизнь доставляет радость, — искренне сказала Сэм. — Честно, Джули. Мне всегда казалось очень досадным, что у нас не было особого выбора…
Она умолкла, словно почувствовав излишнюю прямоту своих высказываний.
— Просто удивительно, если подумать о том, что если бы наши родители всего лишь наладили дружеские отношения, то мы с тобой могли бы…
Очередное разветвление темы.
— То есть мы ведь одна семья, верно? И очень грустно, когда человеку не удается толком узнать своих родственников. Особенно если, узнав их наконец, ты понимаешь, что у них так много… в общем, что они такие хорошие люди.
Она теребила пальцами конец длинной и толстой косы, перекинутой через плечо. Джулиан впервые заметил, как красиво она заплетена. И увидел, какие блестящие у Саманты волосы.
— Ну, я не слишком-то щедр на благодарности.
— А по-моему, ты отличный парень.
Он почувствовал, что краснеет. Цвет лица был его вечным проклятием. Он отвернулся от Саманты и вновь занялся собаками. Кузина поинтересовалась, чем он сейчас занимается, и он тут же пустился в объяснения, с благодарностью осознав, что разговор об анисовом масле и ватных тампонах поможет им преодолеть щекотливую ситуацию. Но когда он закончил все возможные объяснения, ситуация продолжала оставаться неловкой. И вновь Саманта спасла положение.
