Артур Дойл - Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив

В тот раз мы с удобством обустроились в отеле «Англез», где нам отвели роскошные апартаменты на втором этаже с гостиной, рабочим кабинетом и спальными комнатами. Здесь мы нашли приятное космополитичное общество. В ту пору вся Ницца гудела от разговоров о каком-то любопытном субъекте, известном среди своих поклонников как Великий Мексиканский Ясновидящий. Молва гласила, будто этот человек наделен вторым зрением и прочими сверхъестественными способностями. Хочу сразу сказать, что мой практичный шурин, сталкиваясь с каким-нибудь шарлатаном, тут же загорался желанием разоблачить его. Будучи по натуре наблюдательным деловым человеком, он испытывал, я бы сказал, бескорыстное удовлетворение, когда выводил обманщиков на чистую воду. Многие же дамы в отеле — а некоторым из них довелось лично общаться с этим мексиканцем — рассказывали о нем удивительные истории. Одной, например, ясновидящий раскрыл тайну местонахождения сбежавшего мужа, другой назвал счастливые номера в рулетке, третьей показал в зеркале образ мужчины, которого она тайно любила в течение долгого времени. Разумеется, сэр Чарльз не поверил ни единому слову в этих россказнях, но они настолько разожгли его любопытство, что он захотел познакомиться с удивительным медиумом. И вот как-то раз, беседуя с мадам Пикарде, которой были названы выигрышные номера, мой шурин поинтересовался:

— Как вы думаете, мадам, сколько ваш ясновидящий возьмет за частный сеанс?

— Он делает это не ради личной выгоды, — возразила она, — но для блага человечества. Полагаю, что он с радостью согласится продемонстрировать вам свои потрясающие способности.

— Что за чепуха! — воскликнул Чарльз. — Человеку нужно на что-то жить! Чтобы встретится с ним лично, я готов заплатить пять гиней. В какой гостинице он остановился?

— Хм, по-моему, в «Космополитене», — ответила мадам Пикарде. — Хотя нет, я вспомнила — в «Вестминстере».

Чарльз повернулся ко мне и как можно тише прошептал:

— Вот что, Сеймур. Сразу же после обеда отправляйся к этому типу и предложи ему за пять фунтов немедленно дать в нашем номере частный сеанс. Но ни в коем случае не называй моего имени — держи его в тайне. Веди его сюда, и сразу же поднимайтесь к нам в номер. Так мы избежим возможности сговора. После этого мы посмотрим, много ли ему удастся рассказать о нас.

После обеда я отправился по указанному адресу. Ясновидец показался мне интересным человеком. Он был примерно одного с Чарльзом роста, но имел тонкий и стройный стан. У него было гладковыбритое лицо с идеальными пропорциями — прямо как у бюста Антиноя, который стоит в нашем особняке в районе Мэйфейр. Нос у него был крупный, с горбинкой, а широко распахнутые темные глаза внимательно изучали меня. Однако более всего мой взгляд приковали его длинные и вьющиеся, как у Падеревского,[139] волосы. Они обрамляли высокий белый лоб и точеный профиль лица. Я сразу понял, почему он пользуется такой популярностью у слабого пола: это был лик поэта, артиста и пророка одновременно.

— Я пришел к вам узнать, — начал я, — не желаете ли вы прямо сейчас провести сеанс у одного моего друга. Также хочу сообщить, что за это мероприятие мой друг готов заплатить вам пять фунтов.

Ясновидящий, представившийся сеньором Антонио Эррера, в знак приветствия поклонился мне с истинно испанской учтивостью. На его смуглом лице появилась улыбка, в которой сквозило легкое пренебрежение.

— Я не торгую своим даром, — серьезно ответил он, — я совершенно бескорыстно делюсь им. Если ваш друг, пожелавший остаться инкогнито, желает узреть те духовные силы, которыми я наделен, то я с радостью удовлетворю его любопытство. К счастью — как это часто бывает, когда необходимо поколебать уверенность очередного маловера (а то, что ваш друг маловер, я чувствую подсознательно), — сегодня вечером у меня нет неотложных дел.

Сказав это, ясновидящий в задумчивости провел рукой по своим длинным, роскошным волосам и, словно обращаясь к какому-то невидимому слушателю в комнате, промолвил: «Да, я иду, следуй за мной». Затем он надел широкополое сомбреро, украшенное тесьмой темно-красного цвета, накинул на плечи плащ и закурил сигарету. Когда мы вышли на улицу, он широко зашагал рядом со мной по направлению к отелю «Англез».

Пока мы шли, мексиканец был немногословен и на все вопросы отвечал кратко. Казалась, что он был всецело занят своими мыслями. Когда же мы подошли к дверям отеля и вошли внутрь, он по инерции сделал еще пару шагов вперед, словно не понимая, где находится. Наконец остановившись, сеньор Эррера на мгновение выпрямился и внимательно осмотрелся вокруг.

— А-а, «Англез», — протянул он и снова обратился к своему незримому спутнику: — Здесь, это здесь.

Замечу кстати, что, несмотря на легкий южный акцент, он отлично владел английским языком. Но я все равно улыбнулся при мысли, что этими детскими уловками он намерен обмануть самого сэра Чарльза. Ведь в лондонском Сити всем известно, что его не купить на подобные фокусы. Я понял, что все это — лишь заурядная болтовня трюкача.

Мы поднялись в наш номер, где Чарльз вместе с несколькими знакомыми ожидал будущего представления. Мексиканец вошел в комнату, по-прежнему погруженный в свои мысли. Он был одет в обычный вечерний костюм, однако подпоясан красным шарфом, что добавляло его облику некоторой колоритной причудливости. Ясновидец остановился посреди гостиной, окинув комнату блуждающим взглядом. Затем направился к Чарльзу и протянул ему свою загорелую руку:

— Добрый вечер. Мой внутренний голос говорит мне, что вы — хозяин.

— Ха, неплохое начало, — промолвил Чарльз и обратился к одной из дам: — Миссис Маккензи, вам не кажется, что таким людям просто необходимо быстро соображать, если они хотят преуспеть в своем ремесле?

Ясновидящий внимательно осмотрел его, после чего рассеянно улыбнулся паре гостей, как будто вспомнил их лица по некоей прошлой жизни. Для начала, чтобы испытать это кудесника, Чарльз задал ему несколько простых вопросов касательно меня. Но он давал на них поразительно точные ответы. Говорил он неторопливо, словно сведения открывались ему постепенно.

— Его имя? Его имя начинается на букву «С» и зовут его… зовут его… Сеймур! Сеймур — Уилбрэхем — граф Стаффорд. Хотя нет, не граф Стаффорд — Сеймур Уилбрэхем Уэнтворт! Видимо, в сознании кого-то из присутствующих появилась связь между Уэнтвортом и Стаффордом. Но поскольку я не англичанин, мне эта связь непонятна.

Тут он посмотрел на людей в гостиной, надеясь, что они его поддержат. На выручку ему пришла одна из дам.

— Уэнтворт — это фамилия великого графа Стаффорда, — нежно проворковала она. — Слушая вас, я как раз задалась вопросом, не является ли наш мистер Уэнтворт его далеким потомком?

— Именно так и есть, — решительно заявил сеньор Эррера, и его темные глаза сверкнули.

Его слова заставили меня задуматься. Хотя мой отец всегда считал эту родственную связь не подлежащей сомнению, одного звена в нашей родословной недоставало. Он не мог доказать, что достопочтенный сэр Томас Уилбрэхем Уэнтворт был отцом Джонатана Уэнтворта, торговца лошадьми из Бристоля, от которого мы вели свое происхождение.

— А где же родился я? — неожиданно сменил тему разговора Чарльз.

Провидец хлопнул себя обеими ладонями по лбу и сжал голову руками так, словно боялся, что она вот-вот разорвется от наплыва фактов.

— В Африке… Южной Африке, — прерывающимся голосом проговорил он, — Капская провинция, город Дженсенвиль, улица Де Витта, 1840.

— Клянусь Юпитером, это правда, — изумленно ответил Чарльз. — Видимо, вы действительно умеете читать мысли. Впрочем, обо всем этом можно было узнать заранее, по дороге сюда.

— Неправда, — возразил я, — он даже не знал, куда я его веду, пока мы не подошли к гостинице.

Сеньор Эррера потер подбородок и посмотрел на меня. В его глазах танцевали огоньки лукавства.

— А не позволит ли мне благородная публика назвать номер банкноты, предварительно запечатанной в конверте? — как бы невзначай спросил он.

— В таком случае попрошу вас выйти из комнаты, чтобы я мог сначала показать ее гостям, — сказал Чарльз.

Когда сеньор Эррера удалился, мой шурин осторожно, не выпуская банкноту из рук, показал нам ее номер. Затем он вложил купюру в конверт и тщательно его запечатал.

Ясновидящий вернулся и еще раз внимательно всех осмотрел. Потом тряхнул своей косматой гривой, взял в руки конверт и долго в него всматривался.

— АФ 73549, — медленно произнес он, — купюра номиналом 50 фунтов, выпущенная Банком Англии. Была выменяна вчера на золото после выигрыша в казино Монте-Карло.

— Все понятно, — ликующе воскликнул Чарльз. — Он, должно быть, подменил ее заранее, после чего она попала ко мне. Я помню, что какой-то длинноволосый субъект слонялся по казино. И тем не менее, этот фокус впечатляет.