Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
–Ни за что, просто так! Крышу у него сорвало! Мы с ним собирались первым рейсом из Тулузы в Париж лететь, это в шесть утра. Выезжать, значит, нужно самое позднее в три, – нам ведь еще в аэропорту машину сдавать, вещи в багаж, всякое такое. А из Альби он вернулся где-то часов уже в десять, если не позже. Пока виски хлестал и в себя приходил, еще часа полтора прошло. Короче, уже полночь, времени до выезда – кот наплакал, а нам еще собираться! Я наверху чемоданы укладываю, а он все айтишнику своему названивает. И вот вожусь я с этими чемоданами, и вдруг он врывается, дикий, красный, морда набок. «Ты, бл…ь дешевая! Шлюха подзаборная!» И понес, и понес! Я вытаращилась на него, ниче не пойму. Такая, офигевшая: «С ума сошел?!» А он подскакивает ко мне, да как двинет! Я аж упала. Ты вот мне не веришь, а я чуть не вырубилась! Без глаза могла остаться!
Она вновь сняла очки, опять демонстрируя черный глаз.
–Ладно, верю,– махнул рукой Норов.– Только в следующий раз ври меньше.
–Да я вообще никогда не вру!..
–Ударил без всякой причины?! – удивилась Анна.
–Потому что – пидарас! – подтвердила Ляля.
–Как своеобразно действует на русских людей Франция,– заметил Норов Анне.– В России гомосексуалистов бьют. А здесь наши бывшие непримиримые борцы с гомосексуализмом в одночасье становятся пидарасами, да еще принимаются колотить своих прежних подруг.
–Он – долбанутый!– подхватила Ляля, мало что понявшая в его тираде.– Психопат! Кричит: «Тебя убить мало!». Начал вещи в меня всякие швырять, прям что попало! Я быстрей от него в ванную, заперлась там, а он под дверью орет: «Тебе в России не жить, я тебя в порошок сотру!». Я молчу. Он орал, орал, выдохся немного и уже так, спокойнее: «Иди вещи собирай! Нам лететь надо». Я оттуда: «Ага, сейчас! Спохватился! Я выйду, а ты опять драться будешь!». Тут у него телефон зазвонил, он ускакал вниз разговаривать. Ну, я умылась кое-как и опять за чемоданы, думаю, может, правда угомонится.
–Угомонился?
–Ну прям! Измывался надо мной до самого аэропорта! Поговорит с кем-то по телефону, после – сразу наверх, ко мне! Кулаками, правда, уже не бил, больше пугал, но все равно, то ногой пнет, то подзатыльник даст! И по новой: «Тебя ни в один бордель не примут! Я тебя на помойке нашел, на помойку и выкину!» Всю ночь, прикиньте! Я слезы глотаю, молчу, даже сказать ему что-то боюсь! Он же в таком состоянии, ничего не соображает! Жерома убил и меня убьет!
–Как же тебе удалось скрыться? – в голосе Анны прозвучало сочувствие.
–Повезло! В Тулузе, в аэропорту я сдернула! Мы, короче, туда приехали с чемоданами, а он уже пьяный, считай, полторы бутылки виски вылакал. Я еще по дороге в аэропорт страху натерпелась, прикинь, он бухой ночью под двести километров по трассе несется! Я ему: «Давай я за руль сяду!» А он: «Отвали, дура!» Ну, в общем, добрались кое-как, а у меня все мысли об одном: как свалить! Он в уборную пошел, велел мне с чемоданами сидеть, а я сумку хвать и – ноги в руки! Поймала такси и – в Тулузу, а че там – шестнадцать километров от аэропорта! Сразу в «Плазу», мы с ним здесь как-то останавливались, я этот отель знаю. Зарегистрировалась, заперлась в номере, аж телефон на всякий случай отключила, сижу, никак не отдышусь. Неужели получилось, сорвалась от него?! Потом смотрю на часы, вроде, время вылета, ну, думаю, все, отчалил, слава богу! Приободрилась, шампанского из мини-бара выпила, поспала малость, потом прошвырнулась по городу, хотела купить что-нибудь для поднятия настроения, да забыла, что воскресенье, все магазины закрыты. А сегодня – бах! Утром он мне карту закрывает! И что мне делать в чужой стране, без денег? На панель идти? Пидарас! Ну, я вам звонить, а кому еще?
* * *
Дауд и Оксана вернулись в банкетку. Дауд держал в руке моток грубой толстой веревки.
–А где лопата? – спросил его Норов.
–Внизу оставил.
Дауд кинул веревку Петро.
–Свяжи его,– велел он, указывая на Костю.
–На кой хер? – возмутился Костя.
–Давай! – не отвечая ему, поторопил Дауд Петро.
Тот нерешительно приблизился к Косте.
–Повернись, малость, Костян, а то незручно,– опасливо попросил он.
–Значит, не хочешь по-хорошему? – угрожающе бормотал Костя Норову, пока Петро связывал ему за спиной руки.– Ладно. Пеняй на себя…
–Чего расселся? – бросил Дауд Саньку. – Женщину вяжи.
–Меня?! – с ужасом воскликнула Оксана. – Хлопци, да вы шо?!
Санек поднялся, выходя из оцепенения и озираясь.
–А чем вязать-то? – спросил он.
–Погодь, я тебе своей веревки отдам, – отозвался Петро.– Мне столько не надо. Только чем-то отрезать надо.
Он с трудом перепилил веревку столовым ножом и протянул часть Саньку.
–Хлопцы, не надо! прошу не надо! – причитала Оксана, пока Санек заматывал ей сзади тонкие руки грубой веревкой. – Что я вам сделала? Хлопцы, умоляю! На коленях прошу! Костя, скажи им!
Костя хмуро молчал.
–Хлопцы, пожалейте! – взывала Оксана.
По ее красивому нервному лицу текли слезы, смывая тушь и оставляя длинные, неровные следы на щеках.
–Дауд, может ее не надо? – не выдержал Норов. Ему было ее жаль.
Тот мотнул головой.
–Нада. Они с нами поедут.
–И она тоже?
–Оба. Надежней будет.
Оксана в ужасе заголосила.
–Да заткнись же! – рявкнул на нее Костя.
–Готово! – доложил Петро, отступая от Кости.
Дауд проверил крепость узлов.
–Намертво! – заверил Петро.
–Вот сука! – с досадой процедил связанный Костя.
–Костян, я ж не со своий воли! – принялся оправдываться Петро.– Мени що наказали, то я и сделал… А ти б на моем месте як поступил?
–Я на твоем никогда не буду! – грубо огрызнулся Костя.– Барыга! Гнилье! Правильно Рома про тебя говорил: шкура продажная! А я еще ему порвать тебя не давал…
–Костян…
–Хватит болтать! – прервал Дауд.– Спускаемся вниз. Вы вдвоем тащите этого, – он указал на труп.
Петро с опаской покосился на тело Ромы, еще недавно такого грозного.
–Может, пацанов снизу кликнуть? – предложил он.
–Зачем?
–Да я того… жмуров вроде как боюся трохи…
–Ты мертвых не бойся,– спокойно посоветовал Дауд.– Ты живых бойся.
Перспектива перетаскивания трупа не внушала большого энтузиазма и Саньку, но привыкший выполнять распоряжения, он подошел к Роме и, вздохнув, ухватил его за ноги. Петро тоже приблизился, но как-то боком и, отворачиваясь, взялся за руки. Они приподняли Рому с пола.
–Тяжелый, – пожаловался Петро.
–Это потому что мертвый,– сказал
