Золото скифов. Крымский карамболь - Андрей Воронин
Рома при этих словах оперативника немного напрягся.
— Ну, я думаю, вы сами разберётесь в обстановке, — продолжил фээсбэшник. — Словом, если возникнет необходимость, обращайтесь, я на связи. Кстати, смотрите, сейчас у нас активизируются диверсионные группы СБУ, теракты могут готовить, шкодить по-крупному. Если столкнётесь с ними, обязательно сообщите. Вы кстати с оружием?
— Да, конечно с оружием, оно зарегистрировано. Я вас понял, Альбер Яковлевич. Спасибо за личное знакомство, буду держать вас в курсе событий, если таковые случатся, — поблагодарил офицера Райнгольд.
Они символически пожали друг другу руки и разошлись. Рома понял, что он не очень интересует специалиста особых операций и тот провёл эту встречу для галочки, чтобы лично убедится, что за москвич будет орудовать на его территории.
Меж тем великолепная дача Стамболи, помимо неимоверной своей красоты и редкого у нас яркого, мавританского стиля, имеет интереснейшую историю своих владельцев. Я не буду предвосхищать ваше собственное знакомство с этой изюминкой Феодосии, а я думаю, вам сюда надо обязательно приехать, но если совсем кратко, то дело обстояло так.
Один очень невзрачный на вид, но умный феодосиец из хорошей семьи, до Революции это дело происходило, в средине 19 века, уехал за поиском нового дела в Турцию. Звали его Вениамин. Там на туречине он изучал науку выращивания табака и производство сигарет. Работал несколько лет на разных специальностях на табачных плантациях, потом набирался опыта на папиросной фабрике. Словом, прошёл весь путь табачного производства от самых низов. Вернувшись домой через десять лет, с заработанными на чужбине деньгами, Вениамин арендовал небольшой участок земли и принялся выращивать табак в Крыму. Табак-то конечно выращивали и до этого продвинутого феодосийца, но так широко посмотрел на этот бизнес только он. Вениамин не только выращивал табак привезённых с собой сортов из Турции, но стал из него производить папиросы, причём ассортимент его маленькой фабрики оказался довольно широк, включая в себя и дамские тонкие сигареты в расчёте на просвещённый век и нарастающую эмансипацию слабого пола. Вениамин вскоре открыл табачные лавки по всему Крыму и бизнес его пошёл в гору. Через несколько лет коммерсант запустил уже большую табачную фабрику и открыл папиросные магазины не только в столичных городах, Москве, Питере и Киеве, но и во многих других крупных городах России. Своего табака в производстве фабриканту стало уже не хватать, так широко он размахнулся, и ему возили табак из Турции пароходами. Словом, бизнес-план Виниамина удался, благодаря уму и сообразительности оного предпринимателя. И прозвали его в Феодосии прозвищем «Стамболи», от названия значит города, где тот ума набрался, от города Стамбула.
И вырос к тому времени у Стамболи сын Иосиф, который помогал отцу в семейном бизнесе и был так же трудолюбив. И так тот страстно оказался увлечён семейным бизнесом, этим самым табаком турецким, что совсем не занимался потерялся в личной жизни. Словом, богатство-то он и сам нажил и от отца перенял, и к тридцати пяти годам стал уже довольно степенным человеком с животиком и лысиной, и всё-то у него уже было, у Иосифа-то, всё, кроме любви. И вдруг где-то, в Киеве может быть, а может быть в другом каком городе, познакомился он с очаровательной миниатюрной девушкой из бедной еврейской фамилии по имени Рахель. И полюбил тот Иосиф свою Рахель, первой и последней любовью. И чтобы показать, что он не просто хочет воспользоваться её молодостью, а готов сделать для своей любимой что-то большее… Не просто звёзд с неба пообещать и оставить у разбитого корыта, а осчастливить на всю её жизнь и преподнести к ногам свой любимой действительно замечательный свадебный подарок, решил наш Иосиф построить для неё сказочный дом. Пригласил тогда он одного известнейшего архитектора того времени, по фамилии Вегенер, из города Санкт-Петербурга, столицы, значит. Показал Иосиф ему свою Рахель и сказал тому маcтеру:
«Хочу подарить моей прекрасной молодой жене такой же прекрасный дворец, как она сама. Пусть дом этот будет такой же яркий и светлый, как янтарные глаза моей любимой. И такой же манящий, как сладкие её уста, и такой же сказочный и загадочный, как бесконечные сказки Шахерезады о тысяче дневной любви.»
Так вот Иосиф и построил в подарок к свадьбе своей Рахель эту замечательную, великолепную и красивую, как их любовь, дачу, где они родили двоих детей. Дети их, кстати, изображены в фигурках на фонтане перед парадным входом на дачу. Правда, это уже копии, мраморные оригинальные фигуры до нашего времени не дошли. А дальше грянула Революция и принесла горе. Но это уже вы услышите от экскурсоводов, а я лучше на любви и закончу…
Когда Роман посмотрел на часы, стрелки показывали уже начало пятого. Морской бриз с Феодосийского залива слегка освежал продавцов сувениров, ожидающих покупателей в своих многочисленных палатках на улице Айвазовского при температуре воздуха в 33 градуса и нещадно палящем августовском солнце, которое только ещё начало медленно спускаться от точки зенита к горизонту. Курортники, просыпающиеся после благотворной сиесты, как по установленному негласному расписанию, не спеша потянулись к морю.
Набрав номер адвоката Шварца, Райнгольд поинтересовался у юриста, в каком морге производили вскрытие тела его подопечного. Оказалось, что по просьбе семьи тело Карла из Коктебеля перевезли в Феодосию, хотя сам материал по факту смерти Карла по территориальности проверялся полицией Коктебеля. Это давало шанс застать патологоанатома на работе, хотя на такой жаре слово «работа» и вид красивых загорелых женских ножек, фланирующих по бульвару к ласковому морю, вступали в явное противоречие.
Городской морг в Феодосии находился вдали от курортной суеты и на окраине города, на улице Лесной. Медицинское учреждение располагалось в тихом пустынном дворике с одинокой акацией и состояло из небольшого и ветхого на вид одноэтажного здания. Войдя вовнутрь помещения, в прохладном холле Роман увидел за столом дежурной медсестры приятной наружности девушку, скорее всего практикантку, которая листала страницы учебника по судебной криминалистике. Райнгольд отрекомендовался дежурной доверенным лицом семьи Морица и поинтересовался, где он может найти врача, который занимался телом Карла. Девушка, полистав журнал регистрации, нашла нужную информацию и ответила, что патологоанатома зовут Моисей Янович Блюмберг, но так как рабочий день уже заканчивается, если посетитель поторопится, то ещё сможет застать того в крайнем справа
