Игра на два фронта - Марина Серова
– Да, вот яркий пример создания успешной клиники на базе небольшого косметического салона, – сказала я.
Владислав Преснепольский посмотрел на меня.
– Вы, Татьяна Александровна, наверное, сейчас думаете, зачем он тут распинается, рассказывая историю создания клиники, – заметил мужчина.
– Нет, почему же, – возразила я, – я слушала вас с интересом.
– Я рассказал вам все, что предшествовало основанию этой клиники для того, чтобы вы поняли, через какие препятствия пришлось пройти моему дяде, прежде чем он достиг своей мечты. О нем, о его работе в этих стенах помнит огромное количество людей, его пациентов. Поскольку так сложилось, что теперь в этой клинике главным являюсь я, то я не вправе подвести его… Наверное, я отнял у вас время, ведь я не рассказал вам о главном. О том, кто перевернул жизнь моего дяди, Виктора Васильевича. Ну, и мою тоже.
Я слушала Владислава Преснепольского и пока не находила ничего из того, что могло бы мне помочь в расследовании. Однако я решила не прерывать мужчину, ведь ему необходимо было выговориться, имея в виду то состояние, в котором он находился. В конце концов, и в таком изложении событий, в несколько приподнятом стиле, могло отыскаться свое рациональное зерно. Посмотрим.
– Владислав Семенович, вы говорите все, что считаете нужным. А потом, если это потребуется, я задам интересующие меня вопросы, – сказала я.
– Хорошо, – кивнул Преснепольский и спросил: – Знаете, почему люди обращаются к пластическому хирургу?
– Для того чтобы изменить свою внешность, это же очевидно, – сказала я.
– Не только. Еще и для того, чтобы, возможно, изменить и свою жизнь. Вот и Анна Смолянинникова однажды пришла в клинику, которой руководил мой дядя, пришла, полная надежд и амбиций. Ей было тридцать два года. Она долго готовилась к операции, изучала информацию, выбирала врача и, наконец, решилась на процедуру, которая, по ее мнению, должна была сделать ее более уверенной в себе. Извините, Татьяна Александровна, но я не вправе раскрывать, какое именно это вмешательство.
– Мне не нужны медицинские подробности, – успокоила я Преснепольского. – Продолжайте, пожалуйста, Владислав Семенович. Только один вопрос. Анна Смолянинникова, кем она приходится Геннадию Смолянинникову? Матерью, сестрой, супругой? – спросила я.
– Она – его супруга, – ответил Владислав и продолжил. – В процессе подготовки к операции врач, естественно, задавал Анне стандартные вопросы о здоровье. Но Анна не упомянула о своей аллергии на один из препаратов, который должен был использоваться в ходе операции.
– Но почему? – спросила я.
– Возможно, она считала, что это несущественно, ведь у нее не наблюдалось серьезных проблем со здоровьем. А возможно, Анна просто не хотела выглядеть слишком осторожной, – высказал свои предположения Владислав.
– Но это ведь элементарно, – возразила я. – Врачи, насколько мне известно, всегда спрашивают, существует ли непереносимость каких-либо препаратов. И все знают, что с аллергией шутки плохи.
– Да, все это так. Но произошло так, как произошло. Операция в целом прошла успешно. Однако пациентка находилась под анестезией и не смогла осознать того, что с ней происходит. Врачи, уверенные в своих действиях, и не подозревали о скрытой угрозе. Однако организм Анны отреагировал на аллерген неожиданно и крайне негативно. Внезапно ее дыхание стало затрудненным и… ну, в общем, появились и другие угрожающие жизни реакции. Врачи, заметив изменения в состоянии пациентки, начали действовать быстро и предпринимали попытки стабилизировать состояние Анны. Но, к сожалению, реакция организма на препарат оказалась слишком сильной, сердце Анны не выдержало. Приборы зафиксировали падение жизненных показателей.
Владислав помолчал, потом продолжил:
– Смерть Анны стала шоком для всего медицинского персонала. И это была не просто трагедия, а катастрофа. Очень трудно было осознать, что одна несущественная, казалось бы, деталь – неупомянутая аллергия – привела к летальному исходу.
– После трагедии началось расследование, надо полагать? – спросила я.
– Разумеется. Весь персонал задавался вопросом: как такое могло произойти? Почему пациентка не сказала о своей аллергии? Но потом выяснилось, что Анна просто боялась, что ее не примут, не положат в клинику, потому что будут считать слишком проблемной. Она не могла предположить, что ее молчание приведет к такой ужасной развязке.
– А кто сказал, что Анна боялась рассказать о своей аллергии? Как это выяснилось?
– Об этом, оказывается, знала ее подруга, Анна ей призналась. Однако Анна строго-настрого запретила подруге рассказывать об этом медикам, – сказал Преснепольский.
– И началось расследование? – предположила я.
Владислав хмуро кивнул.
– Да, именно так. Уже в этот же день в клинику приехали полицейские. Ну, следователь, еще кто-то. Пришли они прямо в кабинет к Виктору Васильевичу, где в тот момент шел прием пациентки. И вместо приема начался допрос с пристрастием. Следователь буквально измотал Виктора Васильевича своими вопросами. Почему-то он стал спрашивать не по сути. Ну, не о том, что причиной летального исхода явилась аллергия Анны Смолянинниковой на препарат, который у остальных пациентов ничего подобного не вызывал, а о том, что якобы ей ввели какое-то непонятное лекарство, которое к тому же было привезено из-за рубежа, – сказал Владислав Преснепольский.
– Даже так? – с удивлением спросила я.
– Да, представьте себе. И мало того, полицейские начали искать этот нелегальный препарат по всей клинике, – сказал Владислав.
– И что же в результате? К чему привели поиски препарата? – спросила я.
– Естественно, ни к чему. Как можно найти то, чего нет и никогда не было? Тем более что несколько независимых экспертиз подтвердили, что смерть Анны Смолянинниковой произошла из-за аллергической реакции на абсолютно легитимный лекарственный препарат, – с горечью заметил Преснепольский. – Но свое черное дело вся эта заморочка с поисками мифического зарубежного препарата сделала. Дядю стали игнорировать и его коллеги, и пациенты. Не все, конечно. Были среди них те, кто не поверил всей это шумихе. Однако негативных отзывов – как устных, так и в социальных сетях – хватило. И тут же следом пошли «воспоминания» о том, как нелицеприятно Виктор Васильевич когда-то о ком-то отозвался, как операция у
