Лабиринт отражений - Анна Николаевна Ольховская
Ну а ей, Доре, изображать милую скромницу даже понравилось. Правда, в конце чуть не прокололась — все труднее становилось удерживать рвущийся наружу смех, Дора чувствовала, что краснеет, на глазах слезы даже появились — когда этот клоун перед ней на корточки присел. Пришлось выбежать, «смутившись до слез», да и в туалетной комнате ладонями зажать рот, чтобы не ржать в голос — услышат ведь.
В общем, они с отцом добились своего, грядущая свадьба Доры Ифанидис и Димитриса Кралилиса стала самым обсуждаемым событием года, на нее приглашен весь высший свет Лимасола, ну а то, что злословят в прессе и в интернете, мусолят тему брака по расчету — плевать. Важен результат — именно Дора Ифанидис заполучила одного из самых завидных женихов на брачном рынке Кипра.
Кстати, о зависти. Ей ведь нужны подружки невесты? Ну те, которые в одинаковых платьях будут рядом стоят и отчаянно завидовать.
Нужны, конечно. И есть отличные кандидатки.
Дора полистала записную книжку смартфона, нажала на искомый номер, торжествующе улыбнулась, услышав манерное:
— Аллоу.
— Афина? Привет, это Дора. Поздравляю!
— Не поняла… Что за Дора и с чем ты меня поздравляешь?
— Дора Ифанидис.
— Ой, Дорочка, рада тебя слышать! — немного раздраженный тон бывшей одноклассницы сменился фальшиво-радостным. — А с чем ты меня поздравляешь? Это же тебя надо поздравлять!
— Ты будешь моей подружкой на свадьбе. И остальным скажи, завтра едем заказывать вам платья.
Глава 9
Вот теперь действительно совсем рядом, за бортом корабля, волновалось море. Да что там волновалось — бесилось! Похоже, разыгрался шторм, волны остервенело били по кораблю, раскачивали его, надеясь перевернуть.
Напрасно надеялись, тяжело груженое торговое судно перевернуть могли разве что океанские волны, да и то не штормовые, а цунами, рожденные землетрясением. В Черном же море цунами отродясь не водилось.
Так что усилия шторма привели лишь к довольно ощутимой качке. Но для запертых в одном из контейнеров девушек и этого было достаточно. Для чего достаточно?
Смотря для кого. У кого-то просто разыгралась морская болезнь, что явно не прибавило комфорта окружающим. Кто-то рыдал. Кто-то злился и орал на тошнотиков и плакс, агрессией нейтрализуя страх. Кто-то просто спал, их все устраивало.
Алину же мучительная качка подкатила к окончательному осознанию происходящего и его принятию. Первые две стадии горя — отрицание и гнев — пройдены.
Было все: истерики, угрозы, слезы, попытки сбежать, сопротивляться до конца, кусаться, драться и царапаться, и отчаянно надеяться, что все это всего лишь сон. Кошмарный, реалистичный, но сон. И только вот этот вонючий, душный, похожий на банку со шпротами контейнер, раскачивающийся сейчас вместе с кораблем, убедил — это новая реальность.
Во всяком случае, так происходило с Алиной, насчет остальных подруг по несчастью она ничего сказать не могла. Потому что познакомилась с ними только здесь, в вонючем и тесном контейнере, когда пришла в себя после очередной отключки — подручным бандерши удобнее было периодически вкалывать проблемной девице снотворное, чтобы транспортировать дорогостоящий товар без ущерба.
А нанести ущерб наглой и непокорной девке ой как хотелось! Ей, значит, можно пинаться, царапаться, кусаться, а им в ответ врезать — ни-ни! Попробовали при первой ее попытке брыкаться, приложили слегонца, а хозяйка разоралась так, словно ей любимую машину помяли. И лечение девки заставила оплатить, а их лепила за каждый визит такие бабки дерет — мама не горюй!
Видите ли, сучка эта — уникальный товар, редко когда попадаются такие, чтобы и красотка, и умная, и скромная, и образованная, на английском шпарит, как на родном! К тому же в девках до сих пор, никем не распечатанная ходит.
Хозяйка за нее столько подняла, что даже проблемы с родаками фифы не испугали. Разрулила на первое время, а когда всерьез искать пропажу начнут, ее уже стране не будет.
* * *— А я не верю, слышишь — не верю! — Светлана пыталась говорить спокойно, но не получалось, постоянно срывалась на крик, и на них начинали оглядываться посетители ресторана. — Алина не могла так поступить!
— Не ори, — прошипел Игорь. — Администратор охрану вызовет.
— Пусть вызывает, — запал как-то сразу иссяк, накатила усталость. — А еще лучше — полицию. Может, на этот раз у меня примут заявление. — Усмехнулась. — Впрочем, ты опять не позволишь дать ему ход, тебе же скандал не нужен, в депутаты заксобрания собрался. А на дочь тебе плевать. Хотя чему я удивляюсь, ты никогда не любил Алину.
— Не драматизируй, — поморщился Игорь. — И не придумывай, Алинку я люблю. Но поднимать шум вокруг ее побега не намерен. Да, все случилось неожиданно, но, думаю, ты сама виновата, спровоцировала дочь своим скандалом. Вот она и решила сбежать с этим… как его… Расулом вроде.
— Да не побег это, ее похитили! Нет никакого Расула и не было, Алечка в Никиту с первого курса влюблена! Никита и нашел ее телефон, когда после ссоры выбежал за ней следом! Телефон на земле валялся, как будто его отобрали и выкинули! И паспорт ее дома остался! Ну куда она без паспорта могла сбежать, куда?!
Беда. Беда с ее девочкой, Светлана чувствовала это сердцем, душой, всем своим существом, и тяжесть этой беды сдавила женщину так, что стало трудно дышать, а из глаз опять заструились слезы. Светлана не вытирала их, смотрела мимо Игоря в никуда и шептала:
— Доченька моя, ну как же так? Родная, ты только держись, мама рядом, мама с тобой, я помогу… Доченька моя…
Горе женщины было таким всеобъемлющим, что Игорь не выдержал, пересел поближе к бывшей жене, обнял ее за плечи и успокаивающе заговорил:
— Да не убивайся ты так, Алина в порядке. Ну выкинула девчонка фортель, сбежала с мужчиной, побоялась, что мы не одобрим ее выбор, не разрешим выйти замуж за гастарбайтера. И тебе, и мне на почту пришло письмо от Алины, в котором она все объясняет, и почему телефон выбросила, и что паспорт ей не особо нужен пока, заявление в ЗАГС они потом подадут, когда вернутся. А вернутся, когда мы с тобой перестанем злиться.
