Айсберг в джакузи - Луганцева Татьяна Игоревна
— Просто само совершенство, — хмыкнула Аня.
— А ты, его невеста, этого не заметила? Не может быть! Хотя так оно всегда и бывает.
— Раз он такой хороший, значит, у него и женщин было предостаточно? — спросила Аня, и Виолетта опустила глаза.
Щеки ее разрумянились от красного вина, и на беседу Виту тянуло все больше.
— Не знаю, вправе я говорить такое именно тебе?
— Да чего уж там! Начала же! — подбодрила ее Аня, разливая вино из ополовиненного кувшина.
— Он ведь очень честен в отношениях с женщинами. Никого не обманул, никому ничего не обещал. А потом, ты извини меня, Аня, но я могу еще поспорить, кто за кем бегал. Женщины-то ему прохода не дают, понимаешь?! Конечно, Эрвин встречался со многими, чего греха таить? Ты и сама знаешь, что он не монах, но женщин было не столько, сколько слухи ему приписывают. Подружки внакладе не оставались, многие уезжали в слезах, но на дорогих машинах, в бриллиантовых ожерельях. Надеюсь, тебя это не шокирует?
— Меня? Нисколечко.
— Правильно! Что ревновать к прошлому? Самое неблагодарное дело! Он выбрал тебя — и только это для тебя важно! Мы несколько удивлены его выбором, но…
— Почему?
— Не обидишься?
— Странный вопрос.
— Не такие девушки раньше были с ним рядом… Как сказать? Моложе, более модельной внешности, что ли… не с таким интеллектуальным лицом… Боже мой! — внезапно закричала Виолетта так, что Аня даже вздрогнула. — Какие красавицы с ним ходили! Если бы ты их только видела! И он их бросал! Мы даже не знали: какой надо быть, чтобы Эрвин женился? И вот увидели… Нет, ты, конечно, красивая… но как-то… Можно спросить? Чем ты его взяла?
— Честно? — Аня наклонилась к ней с непроницаемым лицом.
— Мы все мучаемся. — У Виолетты даже рот открылся от напряжения.
— Сексом, — коротко сказала Аня и откинулась на спинку скамейки, скрестив ноги.
Реакция Виты настолько ей понравилась, что она еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
«Как хорошо хотя бы на время прикинуться роковой женщиной. Ведь будь я на самом деле его невестой, после таких разговоров уже сошла бы с ума от ревности».
— Да ты что?! — округлила глаза Виолетта. — Женщины так и говорили! Что же ты с ним сделала, раз переплюнула даже одну актрису эротического жанра, которая у него была?
— Старая цирковая закалка, — ответила Аня.
— Вот это да, — не унималась Виолетта, — а он как?
— Жеребец! — громко сказала разошедшаяся Анна и не поняла, почему так вытянулось лицо у собеседницы.
— Здравствуйте, — проблеяла Виолетта, — а мы как раз о вас говорим.
— Поэтому и называете меня жеребцом? — раздался до боли знакомый голос, и спина Анны мгновенно покрылась потом.
Она даже не стала оборачиваться, Эрвин сам подсел к ней на лавку, обдав Анну дурманящим ароматом парфюма.
— Жеребец — это сказано любя, Анна говорила о ваших сногсшибательных способностях в постели, — вступилась за Аню Виолетта, чем ввергла ту в шоковое состояние.
— Вот как! — удивился Эрвин и рассмеялся.
— А что? Ты забыл, что мы жених и невеста? Забыл? Вот я и… превозношу твои достоинства…
— Спасибо за столь лестную оценку, — усмехнулся Эрвин и обнял Анну за плечи. — Эх, повезло мне, Вита, с женой… будущей! Очень добрая и ласковая женщина.
Аня при этом сидела словно кол проглотив и думала:
«Вот ведь хитрец. Не стану же я при людях его позорить? Донесут Ариадне, что невестка злая, старушка расстроится, и я опять буду виновата».
Плечо ее горело, и Анна очень хотела скинуть его руку, но была вынуждена принять непринужденную позу и смело посмотреть ему в глаза.
— Успокоил Ингу? — ядовито спросила она.
— Да, мы поговорили, все хорошо…
— А что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Аня.
— Да, Эрвин, вы не часто балуете нас своим присутствием, — подтвердила Виолетта, с обожанием глядя на своего хозяина.
— Я приехал к тебе, Аня. Узнал, что бабушка повезла тебя сюда, и решил присоединиться. Ты не рада?
— Отчего же? Мне все рав… то есть я очень рада.
— Готовится обед в твою честь.
— Я бы хотела избежать таких почестей, — честно ответила Аня, чувствуя себя очень неудобно в его присутствии и содрогаясь от мысли, что ей весь вечер придется изображать любовь к нему.
— Пойдем со мной, — потянул Анну за собой Эрвин, — я покажу тебе наш погреб с вином.
Она молча пошла за ним. Один из проемов в подвале заканчивался не нишей со столиком и скамейками, а железными ажурными дверями, которые Эрвин открыл ключом, и они спустились еще глубже, оказавшись в достаточно большом подвале, обе стены которого были уставлены коллекционными бутылками.
— Здесь большой запас вина и есть бутылки многолетней выдержки, выбирай любую к сегодняшнему обеду, — предложил Ламар.
Анна двинулась вдоль стеллажей, внимательно разглядывая запыленное стекло.
— Ого! У твоего предприятия собственные этикетки.
— Я зарегистрирован как винный производитель и продаю выдержанное вино небольшими партиями, — ответил он.
Аня обернулась и посмотрела на его мощную фигуру в проеме двери. Голубая рубашка и темно-серые брюки с легким металлическим отливом. Безупречная фигура, безупречное лицо, безупречные манеры. У Анны появилось огромное желание вцепиться ему в лицо и изрядно подпортить эту безупречность.
— Ты не разочарован? — тихо спросила Анна.
— Чем?
— Тем, что сам заварил? Мною, например? Миллиарды женщин в сто раз лучше меня справились бы с этой ролью. Почему я? Неужели на тебя так повлияла пощечина?
— Я ни о чем не жалею. Главное, что ты понравилась бабушке.
— Ой, прости! Я же забыла, что самое главное — это бабушка. Весь этот фарс затевался ради нее.
— Не фарс, а исполнение ее последнего, предсмертного желания, — мягким голосом поправил ее Эрвин.
— Хорошо! Хорошо! Я поняла, — отмахнулась Анна и повернулась к бутылкам.
Свой выбор она остановила на полусухом вине типа мадеры.
— Прекрасный выбор, — похвалил ее Эрвин.
— Благодарю, дорогой! — хмыкнула Анна, не став добивать его информацией, что ради самообразования ходила на курсы сомелье и неплохо разбирается в винах.
— Решено, будем пить это вино и запивать его молодым, — блеснул улыбкой Эрвин.
«А еще говорят, что пьют только русские», — промелькнула у Анны мысль.
— Посмотри сюда, — внезапно позвал ее Эрвин и протянул руку по направлению к потолку. Аня подняла глаза и увидела большой деревянный крест.
— Это — наша реликвия, — пояснил Эрвин, — распятие, принадлежащее нашему роду, между прочим, оно шестнадцатого века.
— И до сих пор сохранилось? — удивилась Анна.
— Как видишь, причем в прекрасной форме. Говорят, дерево чем-то обрабатывали для долговечности, или сам бог следит за распятием из-за того, что когда-то оно спасло кому-то жизнь. Это, конечно, легенда… но дорогим мне людям я обязательно его показываю.
— Просто ценнейший экспонат. И никто его не охраняет? — поинтересовалась Аня.
— Понимаю, почему ты спросила, — лукаво посмотрел на нее Эрвин, — но хочу сказать, что мы не в России. Австрия — одна из самых безопасных в плане преступности стран в Европе. Особенно это касается таких небольших городков. Люди все друг друга знают, даже двери не запирают. У всех все есть, и в голову никому не придет что-то украсть у своего ближнего.
«Просто идиллия», — подумала Анна с кислой миной на лице.
— А еще у нас здесь есть очень старый пресс, возможно, самый древний в Австрии. — Эрвин показал рукой на какое-то громоздкое чудовище с длинным и массивным рукавом, как в колодце.
— Пресс для чего? — спросила Анна.
— Давить виноград, — пояснил Эрвин, — и самое главное, что он действующий. То есть, конечно, мы им не пользуемся, у нас современное автоматизированное производство, но если надо, то очень даже можно им воспользоваться…
