Айсберг в джакузи - Луганцева Татьяна Игоревна
— Отстань от меня, — ответила ей Анна, у которой и так на душе было тошно.
Забыть Эрвина у нее не получалось. Анна уповала только на время, которое должно излечить ее от этой пагубной страсти, но рана нисколько не рубцевалась.
«Похоже, я смогу забыть Эрвина только в глубокой старости, когда элементарно потеряю память вместе с рассудком», — грустно решила Анна.
Масла в огонь подлила встреча с Елизаветой Петровой, принесшей ей чек на два миллиона евро.
— Это тебе просили передать…
— А я попрошу отправить это обратно, — ответила Анна, абсолютно непреклонная.
— Ты что, дурочка? Тебе причитается за работу.
— В гробу я видела такую работу! — взорвалась Анна. — Чуть не убили меня лично, мою свекровь и отобрали у меня сердце! Не хочу ничего знать, видеть и брать деньги! Все, я сказала!
— Деньги тебе не нужны?
— Я сама зарабатываю, причем мне хватает. Куда я с такими деньжищами? Это Эрвин заплатил моему редактору, чтобы меня оставили без работы и чтобы мне было некуда деваться и я согласилась на поездку за границу. Сейчас все недоразумения улажены, и я снова работаю. Деньги могут как помочь человеку, так и навредить.
— Больно ты умная, — фыркнула Елизавета и пригласила Анну на чашечку кофе в обеденный перерыв.
От кофе Анна никогда не отказывалась, но в этот раз в кафе ее ждал сюрприз, и трудно было предположить — приятный или не очень. Марат предстал перед ней собственной персоной в светло-коричневой дубленке и лохматой шапке явно не по погоде. После радостных объятий он ненавязчиво завел разговор об Эрвине, и Анна сразу же поняла, что эта встреча подстроена.
— Он прекрасный человек, но говорить мне сейчас о нем ничего не нужно, — попыталась предостеречь она Марата, но он был не тот человек, которого можно остановить.
— Ему очень тяжело. Он потерял единственную родственницу, которая к тому же еще и хотела его убить.
— Хорошо, что сам остался жив, — буркнула Анна.
— Сейчас он занят тем, что оформляет империю Ламар на Сильвию, настоящую наследницу. Сам, конечно, бедным не останется. Его бизнес будет всегда при нем.
— Благородный поступок, — откликнулась Анна, у которой даже при упоминании его имени усиливалось сердцебиение.
— Сильвия не знала, что Ариадна решила сжить Эрвина со свету, поэтому он посчитал своим долгом позаботиться о ее судьбе.
— Вот и славно! — ответила Анна, почувствовав укол ревности.
— Я увижу Эрвина, что ему передать от твоего имени? — настаивал Марат.
— Большой привет. И скажи, что все у меня в жизни хорошо, — добавила Анна задумчиво.
Марат только фыркнул.
— Хорошо у нее! А глаза — как у грустной коровы.
— Корова не может быть грустной.
— Еще как… когда нет быка, — ответил Марат. — А ведь Эрвин все время думает о тебе, потому что его угораздило влюбиться.
Анна посмотрела на себя в зеркало. Бледное отечное лицо с синими мешками под глазами и губами, от жажды покрытыми сухими корками. Вчера она вволю повеселилась, вернее, просто напилась на корпоративной вечеринке. Очень хорошо ее состояние охарактеризовала главный бухгалтер редакции, взявшей Анну на приличный оклад. «Нахрюкались в зюзю!» — то ли с ужасом, то ли с удовольствием в голосе констатировала она. Анна приложила к процессу «назюзюкивания» всю свою энергию, чтобы отключиться в прямом смысле слова и хоть на короткое время выкинуть из головы мысли о «чертовом австрийце». Это ей удалось, вот только теперь от головной боли Аня не могла ни моргать, ни глотать, ни думать. Все в это утро было не так, вода из крана падала в раковину с шумом Ниагарского водопада, тиканье часов напоминало выстрелы. «Да, — „любовалась“ собой Анна, — хороша… Ничего не скажешь… что же это я так опухла? Вроде алкоголь приводит к обезвоживанию, откуда такие жуткие отеки? Пить… пить… пить, да это главенствующая мысль у меня в голове. А вторая: я дура, потерявшая самого чудного мужчину на свете! Ого! Ура! Победа! Жажда вытеснила мысли об Эрвине на второе место. Надолго ли? На момент похмелья. Куда я теперь в таком виде? А ведь у меня на сегодня была назначена какая-то встреча… Что надо сделать? Вымочить лицо в чае, приложить к мешкам под глазами лед или разрезанную картофелину? Ой, как же мне хреново… Боюсь, ничего не поможет… А ведь через два дня Рождество, Таня пригласила меня в гости. Наверное, месяц ничего спиртного пить не смогу», — думала Аня, залезая в ванну, и, стуча зубами, открыла холодную воду. Дикий крик известил о ее победе над сном, но не над дурными мыслями.
Придя на работу в разобранном, но уже более или менее вменяемом состоянии, Анна сразу же наткнулась на холодный взгляд секретарши, сидящей с примочкой на голове. Оно и понятно, ведь она тоже участвовала во вчерашней вакханалии.
— Аня, тебя ждут в приемной, — шепотом проговорила она.
— Кто?
— Я не знаю, заказчик или наш конкурент.
Аня поняла, что большего она сегодня от нее не добьется, и вошла в приемную с длинным столом и множеством современных удобных стульев. На одном из них, развалившись, сидел Эрвин в темных джинсах и светло-кремовом джемпере крупной вязки, удачно оттеняющем его смуглую кожу и темные волосы.
«Только не сегодня!» — пронеслось в голове Анны, подумавшей о своем непрезентабельном виде. Ее просто разбил паралич, видимо, укол от столбняка в Австрии все-таки не помог.
— Привет! Чудно выглядишь, — тихо сказал Эрвин, и его голос пролился музыкой, так она по нему соскучилась.
— Здравствуй, и спасибо за ложь. Я-то знаю, что сейчас выгляжу не ахти.
— Дела? Заботы? — улыбнулся одними уголками губ Эрвин.
— Ага, спасение мира, как всегда. — Аня не выдержала его взгляда и отвела глаза. — Зачем приехал? Повидаться? Поиздеваться? Или тебе понадобился перевод?
— Я соскучился, — просто ответил Эрвин.
— А мне не нужны эти наезды, только раны теребишь. И отношения такие не нужны: в Москве у тебя будет одна, в Австрии — другая.
— Все-то ты решила, и все ты про всех знаешь, — усмехнулся Эрвин, — и вдобавок столько условий и склочный характер. Хорошую же я себе выбрал невесту.
— Да, я такая, и не зли меня, у меня похмелье, — поморщилась Анна.
— Еще и алкоголичка… — притворно вздохнул он.
— Скорее любительница выпить, — поправила она, садясь на стул напротив и сверля его взглядом.
— Так вот что, любительница. Я приехал к тебе и больше не уеду.
— Что? — не поняла Анна.
— Дела я в Австрии уладил, буду лишь изредка уезжать туда в командировки, а жить намерен здесь, где ты скажешь и как ты захочешь. Я иду на все твои условия, потому что люблю тебя по-настоящему. Правда, я не настоящий Ламар… Может быть, тебе это не нравится?
— Дурак ты! Что-то со мной сегодня не то, мягкость какая-то… Еще немного — и я соглашусь жить у тебя в «пряничном домике», где уже не живет злая ведьма. — Анна кинулась к нему на шею.
— У тебя сегодня похмелье, не забывай, — напомнил Эрвин, обнимая ее.
— У меня сегодня счастливый день, — поправила она его.
— Так ты не забыла меня?
— Конечно, нет.
— Я привез подарок, вино Ламаров для выставки в Москве. Мы будем выставлять его и дегустировать.
— О нет! Только не это! Только не сегодня! — ужаснулась Анна, покрепче вцепившись в Эрвина, словно боясь, что он исчезнет.
