Пошел купаться Уверлей - Высоцкий Сергей Александрович
— Говори, не стесняйся. У нас от младших братьев секретов нет. — Шуйский засмеялся. — Это не я, это господин Зубцов так себя величает.
Оперативник покосился на следователя. Ни один мускул не дрогнул на его узком лице.
— В багажнике снаряжение спелеолога. Я, конечно, не специалист, но набор характерный. Еще большая коробка с продуктами. Консервы и все такое прочее. Для сытой жизни вдали от супермаркетов.
— Интересно! Этот Потт действительно спелеолог? — обратился Шуйский к Зубцову.
— Цель приезда — туризм. Большего в гостинице не знают. А в паспорте…
— Знаю, знаю. В паспорте о профессии не написано. Он с персоналом не пооткровенничал?
— Дежурная по этажу сейчас пишет докладную записку. Может, и вспомнит что-нибудь полезное. Но этот немец приехал не один. С приятелем.
— Что говорит приятель?
— Приятель отлучился, — сказал молчавший до сих пор капитан Солодов. — Пока мы в номере Потта разбирались, этот приятель куда-то спозаранку уехал.
— Наверное, приедет? — с иронией спросил Шуйский. — Или у тебя другое предчувствие? — От перспективы сбагрить дело младшим коллегам у него поднялось настроение.
— В мешке со снаряжением я нашел карту Ленобласти, — сообщил оперативник Миша. — На ней отмечены три точки: село Рождествено по Киевскому шоссе, деревня Батово — пару километров в сторону от трассы. И одна точка — рядом с Рождественом, на берегу реки Оредеж. Ни гор, ни пещер, насколько мне известно, там нет.
— Вроде бы нет. — Шуйский задумался. — Я в этих краях бывал, какие там горы?!
— Это, между прочим, памятные литературные места, — сказал охранник Гриша. — И Рождествено, и Батово. Все на берегах Оредежа. А там, где третья точка поставлена, никакой деревни нет. Когда-то было имение Выра. Было, да сплыло. Заросший парк остался.
— Эрудит! — похвалил Шуйский. — Это мы и без тебя знаем. Только зачем по литературным памятным местам со спелеологическим снаряжением ездить? Ты нам не расскажешь? — Он подумал, что незачем при охраннике обсуждать служебные дела, и мысленно выругал себя за оплошность. — Ладно. Вы, мужики, попытайтесь отыскать свидетелей перестрелки, а я закончу с Григорием. — И, отпустив коллег, обратился к охраннику: — Кто-нибудь еще этим утром забирал автомобиль со стоянки?
— Забирал. Тоже немец. Зеленую «тойоту». Очень торопился.
Шаги за спиной
«Вот времечко настало! Приходится самому у себя работать охранником», — подумал Фризе. Подумал без злости и без иронии. Бесстрастно. Даже отрешенно.
Он обедал в полупустом «Итальянском» ресторане Совинцентра на Красной Пресне. С удовольствием ел сочный бифштекс по-флорентийски, запивая его кьянти. Сквозь стеклянную стену было видно, как медленно ползут кабины лифта. Вверх, вниз. Как муравьи по сухому дереву. Непрерывное их движение действовало на Владимира умиротворяюще. Как и красное, чуть терпкое вино. И даже невысокий лысый тип в мешковатом сером костюме, уже трижды промелькнувший по галерее перед окнами ресторана, не испортил ему настроения.
Молодой мужчина явно следил за ним. Фризе был уверен в этом. Неделя плотной слежки обострила его чувства, заставила каждую секунду быть начеку, заставила придумывать все новые и новые трюки, чтобы отрываться от соглядатаев. «Итальянский» ресторан в Центре международной торговли казался Владимиру островком, где можно было хоть ненадолго забыть о слежке, расслабиться. Во-первых, в здание не так просто попасть — последнее время оно охранялось очень строго. У Фризе имелся пропуск — один из его сокурсников по юрфаку университета служил в администрации Центра. Да и владелец «Итальянского» ресторана, носивший знаменитую фамилию Гальдони, проникся к Владимиру симпатией и снабдил своего постоянного клиента визитной карточкой, которая открывала доступ в здание в любое время.
Во-вторых, даже если преследователи и проникли бы в Центр, их легко обнаружить. И охрана проявляла повышенный интерес к праздношатающимся по этажам людям.
Впрочем, если по пятам ходили профессионалы из спецслужб, чтобы оторваться от них, нужна была не только хитрость, но и везение.
Фризе не знал, кто за ним следит. Наркодельцы, которым он сильно насолил в Карловых Варах, наведя чешских полицейских на их лабораторию?[1] Или сотрудники одной из охранных служб главы государства? Эти «дослужились» до того, что стали навязывать свою «крышу» полукриминальным предпринимателям. Владимир попал в «силовое» поле «охранников», работая на известного московского банкира и издателя Антонова. И, несмотря на то что обставил их, понес большие потери. Потерял своего лучшего друга.
Как назло, в его профессиональных делах господствовал полный штиль. Ни одного клиента! И это несмотря на то что в рекламных изданиях постоянно печаталось объявление: «Владимир Фризе, частный детектив. Расследование. Охрана».
Сложное, запутанное расследование, как считал Фризе, помогло бы ему отвлечься от изнуряющего мозг и душу состояния настороженности. Занимаясь чужими бедами, легче забыть о своих.
Официант принес кофе. Большой фарфоровый кофейник и две чашки.
Фризе не успел спросить, для кого вторая чашка, как в зале появился стройный седой мужчина в прекрасно сшитом черном костюме. Владелец ресторана Гальдони. Только не Карло, а Лючиано. Впрочем, имя тоже не менее знаменитое.
— Володя, вы не возражаете, если кофе мы выпьем вместе? — спросил Гальдони, пожимая Фризе руку. Он совсем не походил на итальянца — ни комплекцией, ни манерой говорить. И в худощавом лице Гальдони не было типичной для выходца с Апеннин мягкости. Резкие черты, голубые глаза — скорее, немец с севера Германии. И говорил на прекрасном немецком.
— Кофе в вашем присутствии приобретает особый аромат.
— Хитрец! — Лючиано погрозил пальцем и сказал по-русски: — Хозяину варят кофе в той же кофеварке, что и всем гостям. Правда, Борис? — обратился он к официанту, застывшему в почтительной позе рядом со столиком.
— Да, шеф. Владимир Петрович — большой шутник. Что-нибудь к кофе?
— По рюмке коньяку? — спросил Гальдони у Владимира. Фризе знал, что коньяк будет отличным, и согласно кивнул.
Коньяк, и правда, оказался славным.
— Володя, я начинаю паниковать, — сказал Лючиано после того, как они коснулись дежурных тем — состояния президента, банковского скандала, воровских разборок на столичных улицах.
— «Косматые» донимают? — Фризе сам научил итальянца двум десяткам словечек из воровского жаргона и не сомневался, что Гальдони его поймет.
— Нет, Володя! Нет! Не «косматые». Очень хорошо стриженные! Чиновники. Требуют все больше и больше. У меня за последние два месяца совсем нет прибыли. Ноль! Зеро! И не знаю, чего ждать в будущем. Вы знаете?
— Не знаю.
Лысоватый мужчина опять продефилировал мимо окон ресторана. На этот раз рядом с ним была пожилая женщина. Мужчина что-то рассказывал ей, так энергично размахивая руками, что женщине приходилось все время отстраняться.
— Не знаете? — обреченно откликнулся Гальдони. — И я не знаю.
— Лючиано, и охота вам терпеть всех наших взяточников и мафиози? Я бы плюнул на все и уехал домой.
— Но ведь бизнес… Думаете, у нас нет жадных чиновников?
— Зато у вас тепло. Средиземное море под боком, — мечтательно сказал Фризе.
— Правда, правда. Тепло и море. Все есть. Только если всерьез занимаешься бизнесом, не всегда эти прелести замечаешь. — Он очень внимательно, оценивающе посмотрел на Владимира. — Но ваш совет для меня важен. Весьма! Знаете, Володя, я заметил — ваши прогнозы всегда сбываются.
— Какие прогнозы? — запротестовал Фризе. — Я же не экстрасенс. И не футуролог. И никаких прогнозов не делал.
— Вы сказали: «Я бы плюнул на все…» Это ваш прогноз! Ничего хорошего на ближайшие годы в России не будет. Правильно? Правильно. Наверное, так! Спасибо вам за компанию. Мне всегда приятно вас видеть.
Гальдони пододвинул к себе тарелочку, на которой лежал счет, достал авторучку.
