Детектив без убийства. Очень странные дела и не менее странные способы их раскрыть - Вадим Головин
Я как мог убеждал Николая Витальевича не брать грех на душу. Сошлись на том, что нужно спалить Димину тачку. Тот самый «Ford Mondeo», на котором он таксовал.
– Так, – говорю, – лишим единственного источника дохода, и он не сможет выплачивать алименты.
Как злостный неплательщик, Дима имел реальную перспективу лишиться родительских прав. Это я вычитал в интернете и был страшно доволен достойной альтернативой наркотикам и побоям.
– Снова тащите меня в суд, – негодовал клиент. – Лучше бы я тогда Линник нанял. Правда, она только баб защищает, стерва.
– Это кто еще? – спрашиваю.
– Вообще-то известнейший адвокат по семейным делам. Ни одного проигранного процесса.
– Прямо ни одного?
– Откуда я знаю? Так говорят.
– Пускай тогда ваша Линник нанимает громил и ходит на почту за посылками из Боливии. Это в Москве они все горазды бабло в суды заносить, а Чебоксары – не их поляна.
Клиент сразу включил обратную:
– Я же не сутяжник. Ну что вы, право?
Как человек, некоторое время учившийся на пожарного, я посчитал кощунством брать в свои руки канистру и спички. Замена нашлась легко: устроить поджог за сотню тысяч рублей согласился бывший сотрудник одной конторки. После ухода со службы парень искал работу, но брали только в охранники. Так в поисках денег и набрел на меня. В разговоре бранил систему и сказал, что давно мечтает побывать на заграничном курорте – на Кипре или в Испании. Вот ведь оно, тлетворное влияние. Выехать за бугор в ближайшие пять лет он все равно не мог, да и денег не было ни черта, так что путь его лежал в город трудовой доблести Чебоксары.
Заказчику все понравилось. От «Форда» у Димы остался только денежный долг да «шашечки» на магните. Больше парень не таксовал. Теперь, кроме алиментов, он должен был отдавать приятелю за сгоревший автомобиль. В глубине души Дима отчасти радовался такому исходу: работать в такси на дядю он считал делом бесперспективным. Трудовые вложения не окупятся, это факт. В сущности, так везде, где ты обычный раб, а раб ты сейчас всюду. Кроме улицы Карла Маркса в городе Чебоксары. Там, в своей квартире, свободный как ветер Дима круглыми сутками залипал в телеграм-каналах, где торгуют бизнес-идеями. Теперь Процентино был не просто онлайн. Он взирал в монитор откуда-то изнутри, из темноты зрачков. Это было единство безработного с бестелесным.
По велению внутреннего голоса Дима купил за десять тысяч схему обогащения на поддельной нишевой парфюмерии. Самым ценным в этом приобретении оказался номер павильона, кажется, тридцать семь, на московском рынке «Садовод». В инструкции говорилось: «Спросить Али. Сказать, что пришел от Макса». Современный аналог «Сим-сим, откройся». Якобы только у этого торгаша продавался самый правильный контрафакт. Паленую eau de toilette предлагалось брать за шестьсот рублей и сбывать на eBay по сто зеленых за пузырек. Путь к успеху был выбран, не хватало только бабла на развитие бизнеса. И тут все как-то сложилось само собой.
ПОСЛЕ ТЕРМИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКИ (СОГЛАСНО РЕЦЕПТУ ПОВАРЕННОЙ КНИГИ ГОЛОВИНА) СЛЕДОВАЛО ПРОВЕРИТЬ СТЕПЕНЬ ГОТОВНОСТИ ОППОНЕНТА ВЫПОЛНЯТЬ НАШИ УСЛОВИЯ.
Переговоры на уровне адвокатов я сразу забраковал. Никогда не доверял этим дипломированным бездельникам. По базе я пробил новый номер Димы и позвонил, выдав себя в разговоре за нового адвоката Николая Витальевича.
– Это, – говорю, – ваше решение, и спорить с ним я не стану. Просто не вижу логики. Саше уже четыре, и он даже не вспомнит вас.
Дима отвечал долго. Был задумчив, сопел. Возможно, в этот момент настраивал диктофон. Лично я писал все подряд и потом скидывал аудио клиенту – пусть слушает на здоровье.
Ответ скорее насторожил, чем обрадовал.
– В курсе вы, я не знаю, у меня машина сгорела? – издали начал он. – Компенсируйте ущерб, и получите, что хотите.
– Что по деньгам?
– Шестьсот тысяч меня устроят.
– Хорошо, – говорю, – и какие у вас гарантии?
– Э-э… Никаких, – растерялся Дима, – мое честное слово просто.
В контексте продажи сына его фраза про честность звучала странно и даже страшно. Дима даже не представлял насколько. В этот момент он рассуждал как продавец, выгадывая свое. Это был Процентино в действии. Я точно знал, что авто он взял за полмиллиона, а сотка сверху шла на раскрутку бизнеса. Но об этом позже…
С экономической точки зрения клиенту было гораздо выгодней заплатить Диме, чем отстегивать мне еще миллион-другой на посылки, поджоги и другие сомнительные задания. Николай Витальевич констатировал поражение, а я как мог убеждал дать денег.
– Как это чисто технически сделать, даже не представляю, – признался он.
– Может, через ячейку банковскую?
– Нельзя, – оборвал клиент, – заметут.
– За что?
– Про торговлю людьми не слыхали? – съязвил клиент.
– Я сыщик, а не Пабло Эскобар. Откуда мне знать? Ну и раз уж на то пошло, заметут его, а не нас.
Николай Витальевич ухватился за мысль:
– А что, если, правда, чмошника хлопнуть на этом деле?
Он постоянно вворачивал свои «хлопнуть-шлепнуть», словно общался с киллером. Тоскуют русские люди по девяностым, времени убийств и поре надежд.
– Вот что, Вадим, – резюмировал Николай Витальевич, – вы разузнайте по поводу уголовки, и там видно станет.
Мне нужна была консультация – не адвоката, а, кажется, самого дьявола. И я точно знал, куда идти за советом.
Адвокат Линник отнеслась ко мне настороженно.
– Кто же меня порекомендовал? – спросила она в ответ на мое приветствие.
– Вы, – говорю, – человек известный в Москве…
– Конкретнее.
Я солгал, что нашел информацию о ней на одном из форумов.
– Тогда вы должны знать, что по семейным вопросам я работаю только с мамами, – заявила Линник.
– Если я здесь, значит, сделали исключение? – спрашиваю.
– Строгих правил у меня нет. Просто мужчины обычно делают все по-своему, а я здесь не для того, чтобы бумажки в суды носить.
– У меня есть внебрачный сын, – начал я свой рассказ, – живет с матерью в другом городе. Я даже толком не держал его на руках. Сейчас ему четыре, и он даже меня не вспомнит. У бывшей новые отношения. Есть мужчина, который хочет ребенка усыновить, предлагает за это деньги. А у меня как раз финансовые проблемы. Волнует вопрос законности такой сделки. Что, если я обменяю родительские права на деньги?
Линник слушала очень внимательно. Ее рабочий блокнот так и остался закрытым. Пометок она не делала. «Значит, – думаю, – приняла решение со мной не работать». Мне это было в принципе безразлично.
