Медальон Распутина - Наталья Николаевна Александрова
Тут Маша заметила выразительный Дусин взгляд — мол, сама говоришь, что парой слов только перебрасывались изредка, а сама такие подробности про детство ее знаешь.
— Это случайно вышло, была у нас как-то корпоративная вечеринка, теперь по ресторанам ходить не так чтобы можно, ну, мы в офисе все устроили. А делать-то нечего, ни танцев, ни караоке, да еще с Кристиной никто не разговаривает. Она выпила лишнего и разговорилась, в общем, все мне рассказала. А я изучаю типы поведения и вообще… Ну вот, а потом, когда Кристине операцию сделали, она, по ее собственным словам, открыла для себя новые горизонты. Взялась за себя всерьез, похудела, похорошела и решила всем за все отомстить.
— Вот как?
— Это я ее слова передаю, она, конечно, тогда совсем пьяная была, от того и проговорилась. И вот пошли у нее мужчины чередой. И главное, говорит, мало кто ей нравился — так чтобы серьезные отношения завести. А вот сам процесс ее привлекал — соблазнить, сделать так, чтобы парень хоть на короткое время голову потерял, свою девушку забыл (она обязательно таких выбирала, несвободных), да еще так делала, чтобы девушка обо всем узнала. Очень ей нравились скандалы, и редко какая пара после этого оставалась вместе.
— Понимаю… — Дуся вспомнила рассказ Аллы Мезенчук. — А вот скажите, одевалась она как?
— Да как все у нас, не так чтобы дорого. — Маша пожала плечами. — Тут платят немного, я потому за эту работу держусь, что разрешают отпуск учебный брать и отпускают, если что. А Кристина… она деньги на себя тратила — фитнес там, салон красоты. И вот я, конечно, такого не одобряю, но девицы у нас сплетничали — что, мол, мужиков меняет как перчатки, а толку-то? Хоть бы кто квартиру съемную оплатил, не говоря уже о том, чтобы свозил куда-то… Нет, ей другое от мужчин нужно было — отомстить за свое прошлое, жизнь испортить. Это мне непонятно. Казалось бы, ну было в детстве плохо, так теперь-то жизнь дала шанс! Забудь про все! А она его на такую ерунду потратила…
— Вы, Маша, здраво рассуждаете и будете хорошим психологом, — посулила Дуся. — А вот что вы можете сказать про последнее время? Был у нее кто-то, кого вы видели? Может, она рассказывала…
— Ну что в отпуск она поехала на лыжах кататься в Красную Поляну — это она в бухгалтерии сказала. А мне проболталась, что хочет домой съездить, на малую родину. Я тогда и спрашиваю — зачем, кто тебя там ждет? А она усмехнулась так нехорошо — надо, говорит, кое-кого проведать, посмотреть, как живет, о себе напомнить. А сама смотрит так — ждет, что я расспрашивать начну. А у меня метод другой. Человек, если захочет, сам о себе все расскажет. Ну, надо так надо, говорю, счастливой тебе дороги. Тут она и рассказала, что была у нее в школе первая любовь, да угораздило еще влюбиться в самого что ни на есть красавца. Она за ним не бегала, но письмо написала, а он его вслух в классе зачитал.
— Обычная, в общем, история. — Дуся пожала плечами.
— Ну да, а Кристина на него затаила. Уж почти двадцать лет прошло, а она мстить решила. Я, говорит, ему жизнь качественно испорчу, как он мне когда-то. Я, говорит, тогда ведь отравиться всерьез хотела, не нашла только чем. Теперь он мне за все заплатит. А я тогда спрашиваю — откуда ты знаешь, что этот парень все еще в вашем городе живет? Может, он уехал, как многие, и теперь, допустим, в Москве или еще где. Нет, она отвечает, приехал из нашего города знакомый один, он мне все рассказал про одноклассников бывших. Живет мой Ленечка там же, женат, дочку имеет, и жена снова беременная. Вот как раз я кстати и подоспею, если с женой не разведу, то нервы им попорчу.
— Нехорошо как-то поступить собиралась… — вставила Дуся. — Жена-то беременная что ей сделала?
— Ну да, только что толку говорить об этом? — Маша пожала плечами и посмотрела на часы.
— Ну, спасибо вам за ценные наблюдения, — сказала Дуся, сообразив, что больше она ничего не узнает.
Вернувшись на рабочее место, Дуся застала Лебедкина за прежним занятием — он мучился над отчетом.
— Петя, а ты съездил на квартиру Леденцовой?
— Съездил, — неохотно отозвался Лебедкин.
— Ну и как успехи?
— Никак. Хозяйка со мной и говорить не стала. Как только Леденцова пропала, деньги платить перестала — она эту квартиру другим людям сдала. И все, знать ничего не знает и слышать про нее не хочет.
— А где ее вещи?
— И ни про какие вещи не знает. Говорит, ничего не было и нет.
— Ох, Петя, не умеешь ты с людьми разговаривать! У тебя на уме одни схемы и графики! Отчет и то два дня составляешь! Придется мне туда съездить! Как говорится, если хочешь что-то сделать хорошо — делай это сам!
— Ну уж не знаю, чего ты там добьешься… имей в виду, хозяйка на той же площадке живет, рядом с этой съемной квартирой. Баба стервозная, просто жуть…
Дуся только отмахнулась — всем было известно, что капитан Лебедкин боится женщин. Причем всех без разбору — молодых красавиц и старых ведьм, девчонок-подростков с наглыми глазами и сорокалетних, прожженных жизнью, потерявших надежду на личное счастье. Лебедкин сторонился всех, терпел рядом с собой только Дусю. Впрочем, Дусю, как уже говорилось, любили все.
Перед уходом Дуся озадачила своего напарника еще одним делом: выяснить, когда Кристина Леденцова летала на свою малую родину — в город Дальнереченск. И когда прилетела и с кем. Потому что убили-то ее точно здесь, а не в Дальнереченске.
Меньше чем через час Дуся поднялась на шестой этаж типового панельного дома, нашла квартиру, которую снимала при жизни Кристина Леденцова, отметила облезлую, давно некрашеную дверь и резко, требовательно позвонила в соседнюю квартиру — в ту, где жила хозяйка, сдававшая Леденцовой жилплощадь.
Какое-то время ничего не происходило. Дуся, выждав полминуты, позвонила снова — несколько раз подряд.
Наконец за дверью раздались шаркающие шаги и гнусавый квакающий голос:
— Чего звонишь? Ну, чего звонишь? Я тебе щас по голове так позвоню, будешь знать!
После этих слов дверь открылась, и на пороге появилась приземистая особа, похожая на огромную раскормленную жабу.
Особа
