Пожалуйста, избавьте от греха - Рекс Тодхантер Стаут
Уголок рта Вулфа дернулся вверх.
– Значит, продолжать бесполезно, – заявил он, не пожаловался, а просто констатировал факт, затем уперся ладонями в край стола, отодвинул кресло и встал. – Придется придумать что-нибудь новенькое. От имени миссис Оделл еще раз благодарю вас за то, что пришли. Всего доброго.
Он снова решительно протопал между стеной и красным кожаным креслом, вышел в прихожую и повернул налево.
– Ну и дела, черт побери! – невольно вырвалось у Теодора Фолка.
Мне кажется, каждый из них что-то высказал, но, даже если там прозвучало что-то важное, в моих записях об этом не будет ни слова. Я никого не слушал, а старался только побыстрее от них избавиться. Я даже не заметил, кто с кем уходил. Заперев за последним из них дверь и задвинув засов, я поспешил на кухню. Фриц, готовый по первому зову подать напитки, сидел у большого стола на высоком табурете и держал в руке журнал, однако смотрел не в него, а на Вулфа. Вулф стоял с пивным стаканом и грозно пялился на него, дожидаясь, пока пена осядет до нужного уровня.
– Скоро уже одиннадцать, – заметил я. – Я бы с удовольствием начал сейчас, но вы, должно быть, считаете, что не стоит.
– Разумеется! – прорычал он, потом отпил пива. – Нам нужно это обсуждать?
– Не думаю. – Я встал и вынул из буфета бутылку виски; порой я сам чувствую, что молоком уже не обойдусь. – У меня есть предложение. Хотите послушать?
Вулф сказал, что хочет, и я поделился с ним своим замыслом.
Глава 7
Во вторник днем, в пять минут двенадцатого, я сидел в уютном кресле напротив огромного роскошного стола в огромном роскошном кабинете на тридцатом этаже огромного роскошного здания на Брод-стрит рядом с Уолл-стрит и смотрел на человека, еще более загорелого, чем Теодор Фолк, настолько загорелого, словно его отлили из бронзы.
Пробиться к нему особого труда не составило, но сперва я должен был удостовериться, что он на самом деле существует и владеет яхтой. В одну минуту десятого утра я набрал номер редакции журнала «Нос и корма»; трубку никто не снял. Вот и верь после этого, что они горят на работе. Полчаса спустя я все-таки до них дозвонился, и мужской голос, сперва велев мне не вешать трубку, пока он все выяснит, ответил, что интересующий меня Джеймс Дж. Фаркуар владеет пятидесятивосьмифутовой яхтой под названием «Просперо». Что ж, это, конечно, и впрямь приличная яхта, а не какое-нибудь корыто с мачтой или подвесным мотором. Затем я позвонил в «Федерал холдинг корпорейшн» и, преодолев цепочку из двух женщин и одного мужчины, услышал на другом конце провода голос Эйвери Баллу. Похоже, он еще не забыл об услуге, которую мы с Вулфом оказали ему три года назад, и все еще ценил ее[5]. Я сказал, что нам нужно маленькое одолжение, и спросил, не знаком ли он с банкиром по имени Джеймс Фаркуар.
– Еще бы, – ответил Баллу. – Он второй человек в «Тринити фидьюшиэри». А что он натворил?
– Пока ничего, насколько мне известно. Об установлении отцовства, во всяком случае, речи не идет. Мне нужно только задать ему парочку вопросов об одном деле, в котором он не замешан и не будет замешан. Просто случилось так, что именно он располагает интересующими нас сведениями, только и всего. Чем быстрее мы сумеем их получить, тем лучше. Мистер Вулф подумал, что вы, возможно, не откажетесь связаться с ним и сказать, что когда я позвоню и попрошу принять меня, то будет лучше, если он предложит встретиться немедленно, не откладывая дела в долгий ящик, чтобы поскорее от меня избавиться.
Баллу согласился. Десять минут спустя перезвонила его секретарша и сказала, что Фаркуар ждет моего звонка. Она даже дала мне номер его телефона, который я тут же набрал и нарвался уже на его секретаршу.
Вот как случилось, что в 11:05 я оказался в кабинете Джеймса Дж. Фаркуара. Начал я с извинений:
– Мистер Вулф не хотел беспокоить вас по делу, которое вы сочли бы сущим пустяком, но все же был вынужден это сделать. Речь идет об одном происшествии, которое случилось более трех недель назад, шестнадцатого мая, в пятницу. У одного адвоката есть клиент, против которого возбудили иск на пятьдесят тысяч долларов, и он попросил мистера Вулфа кое-что проверить. Фамилия клиента О’Нил, Роджер О’Нил, а речь идет о том, что некий Уолш уверяет, будто бы в тот вечер около половины девятого он удил рыбу со своей лодчонки в заливе, примерно в миле от берега, а яхта О’Нила, делая, по его словам, узлов двадцать, задела его лодку и пустила ее ко дну. Солнце уже клонилось к закату, но сумерки еще не сгустились. К тому же, как он уверяет, на лодке горел фонарь. Сам Уолш серьезно не пострадал, а вот его двенадцатилетний сынишка до сих пор лежит в больнице.
Фаркуар нахмурился:
– Я не понимаю, при чем тут я. Извините, но у меня очень много дел.
– Я стараюсь быть предельно кратким. Уолш сказал, что на месте происшествия были свидетели. По его словам, ярдах в двухстах от них проходила очень крупная яхта, футов семьдесят, и на ее борту были люди, которые могли видеть, как это случилось. Он пытался разглядеть название, но за точность не ручается, потому что барахтался в воде, да и света было недостаточно. По его мнению, она называлась как-то вроде «Пропеллера». Яхту с таким названием мы отыскать не смогли, а вот ваша, «Просперо», по названию немного созвучна. Пятница, шестнадцатого мая. Три недели назад. Не были ли вы в тот день в заливе?
– Я каждую пятницу выхожу в море. В ту пятницу… три недели назад… – Он зажмурился
