Пожалуйста, избавьте от греха - Рекс Тодхантер Стаут

Я предложил гостям напитки, но все ответили отказом, поэтому, дождавшись прихода последнего из приглашенных, Кеннета Меера, я прошагал к столу Вулфа и трижды нажал на кнопку звонка, проведенного в кухню. Минутой спустя Вулф вошел в кабинет, протопал между стеной и красным кожаным креслом к своему столу, уселся и обвел глазами посетителей. Я последовательно назвал семь имен и фамилий, а он удостоил каждого кивком – своим кивком, примерно в одну восьмую дюйма.

– От имени миссис Оделл, – произнес он, – я благодарю вас за то, что вы пришли. Она тоже намеревалась присутствовать, но я убедил миссис Оделл, что ее присутствие осложнило бы нашу беседу, сделав ее более затруднительной как для вас, так и для меня. Я знаю, разумеется, что всех вас долго расспрашивали следователи в полиции, и я даже не попытаюсь превзойти их ни в упорстве, ни в рвении. Откровенно говоря, я вообще сомневаюсь, что мне удастся добиться того, чего ждет от меня миссис Оделл. Она прибегла к моим услугам, чтобы выяснить, кто убил ее мужа, но надежды на такой исход призрачны. Похоже, никто точно не знает, умышленной или случайной была его смерть, кроме того, кто подложил бомбу, конечно. – Он посмотрел направо, потом переместил взгляд влево. – Я располагаю сведениями, полученными из трех источников: из газет, от миссис Оделл, а также от четверых или пятерых журналистов, которые занимались этим делом и с которыми мистер Гудвин состоит в дружеских отношениях. Их мнения крайне противоречивы. Один из них полагает, что мистер Оделл отправился в эту комнату, выдвинул ящик и сам подложил в него бомбу, чтобы…

– Господи! – простонал Теодор Фолк. – Неужели нас будут пичкать такой ерундой?

– Разумеется, – кивнул Вулф. – Когда речь идет о том, чтобы решить сложную задачу, порой кажется, что нелепостям несть числа. Я же должен найти правильное решение и доказать, что уж его никак нельзя назвать нелепым. Так вот, другой журналист считает, что бомбу подложил мистер Эбботт, не желая, чтобы мистер Браунинг сменил его на посту президента КВС. По мнению другого их коллеги, виновницей является миссис Браунинг, которая хотела таким образом положить конец роману своего супруга с мисс Лугос. Правда, этот репортер пока не уверен, кому именно предназначалась бомба – мистеру Браунингу или мисс Лугос. Четвертый журналист думает, что преступница – мисс Лугос, которая также хотела положить конец роману с мистером Браунингом, однако он…

– Чушь собачья! – вспылил Касс Р. Эбботт, сидевший в красном кожаном кресле. – Я пришел по просьбе миссис Оделл, но вовсе не намерен выслушивать столь идиотские обвинения. Она сказала, что вы хотите узнать у нас какие-то факты. Какие именно факты?

Вулф повернул руку ладонью вверх:

– Откуда я знаю? Всех вас допрашивала полиция, вы выложили им тысячи фактов, а уж в умении собирать, проверять и сравнивать набор фактов с полицейскими не сравниться. Вполне возможно, что, получив стенограммы допросов, я бы наткнулся на нечто такое, что позволило бы мне прийти к определенному умозаключению, однако я в этом сомневаюсь. Должен вам признаться, хотя от миссис Оделл я это скрыл, что я не питаю иллюзий насчет того, что мне удастся выудить из вас полезную для меня информацию. Для начала я намеревался ограничиться тем, что увижу и выслушаю вас. Похоже, что один из вас и в самом деле подложил бомбу в этот ящик. Есть и другие предположения, но они менее вероятны. Вопрос к вам, мистер Эбботт: как по-вашему, возможно ли, что человек, подложивший бомбу, находится сейчас здесь, в этой комнате?

– Это уже верх идиотизма! – взорвался Эбботт. – Я бы ни за что не стал отвечать на такой вопрос, и вам это прекрасно известно.

– Но вы уже на него ответили. Вы не сказали твердое «нет», а ведь вы не из тех, кто любит ходить вокруг да около. – Глаза Вулфа переместились направо. – Мистер Фолк, как по-вашему, это возможно?

– Да, вполне, – твердо ответил Фолк. – Я мог бы даже назвать два имени, но не стану. Доказательств у меня нет, но мнение вполне сложилось, а вас интересует именно это.

– Имен я не спрашиваю. Миссис Браунинг. Тот же вопрос.

– Не отвечай, Филлис! – велел Браунинг, и это прозвучало жестко, как приказ.

– Естественно. Я и не собиралась. – Голос не соответствовал ее внешности – глубокое сочное контральто, да еще с модуляциями.

– А вы, мистер Браунинг? – поинтересовался Вулф. – Вы собираетесь ответить?

– Да. Я скажу вам то же самое, что сказал в полиции и окружному прокурору. Я не только не располагаю ни малейшими сведениями, которые могли бы вас заинтересовать, но и не могу составить какое бы то ни было мнение на этот счет. Я даже не могу себе представить, кому предназначалась бомба – Оделлу или мне. Да, кабинет мой и ящик мой, но взорвался-то Оделл. И еще я скажу вам, что меня вовсе не удивляет, что миссис Оделл решила прибегнуть к вашим услугам, и я тем более не расположен винить ее за это. Прошло почти три недели, а официальное расследование, похоже, окончательно зашло в тупик.

– Возможно, мне повезет больше, – кивнул Вулф. – Мисс Лугос? Тот же вопрос.

– Я могу сказать то же самое, что и мистер Браунинг, – ответила она; голос ее не шел ни в какое сравнение с голосом миссис Браунинг – он был выше, да и звучал резковато. – Я ровным счетом ничего не знаю. Абсолютно ничего.

Лгунья из нее тоже была никудышная. Если вам довелось на своем веку задать добрый миллион вопросов доброму десятку тысяч людей, то, хотя вы и ловите собеседников на лжи не столь часто, как хотелось бы, все же вы оказываетесь правы куда чаще, чем ошибаетесь.

– Мистер Меер?

Разумеется, я не сбрасывал со счетов и Кеннета Меера. Как и все прочие, кто читает в газетах про убийства, я знал, что он был четвертым или пятым, кто оказался в кабинете Браунинга после взрыва, следовательно, на кровь он насмотрелся, однако одно лишь это не могло послужить причиной навязчивой идеи об окровавленных руках, которая привела его в клинику к психотерапевту. Вполне очевидно, что он мог подложить бомбу, но, конечно, не для Браунинга. Если же она предназначалась Оделлу, то откуда он