Эдгар Уоллес - Лорд поневоле
Затем таким же образом он был подведен к другому не менее важному джентльмену, имени которого он также, при всем старании, не смог уловить.
– А теперь, старина, – оживился лорд Мансар, – я вас покидаю. Я иду наверх играть! А вы играете?
Чик улыбнулся, тряхнул головой.
– Я пробовал играть одним пальцем… – начал он, но лорд Мансар рассмеялся и бросил его на произвол судьбы.
Чик немного побродил, затем, присев на свободный стул, с удовольствием рассматривал танцующие пары. Некоторые с любопытством поглядывали на одиноко сидящую фигуру, недоумевая, кто бы это мог быть и какова причина его появления на танцевальном вечере. Но даже те леди и джентльмены, которым он был представлен, не обращали на него внимания. Наконец ему надоело сидеть, и вслед за разгоряченными танцорами, время от времени покидавшими зал, он пошел в столовую, где лакей вручил ему бокал с золотистой жидкостью.
– Это пиво? – спросил он.
– Нет, сэр, шампанское, – ответил лакей. Чик отпил глоток, а когда лакей отвернулся, поставил бокал на край стола и с виноватым видом поспешил прочь.
Многие гости поднимались наверх. Сначала Чик не решался следовать за ними, полагая, что это привилегия близких друзей хозяев дома, но потом он собрался с духом и тоже отправился наверх.
В большой комнате около тридцати человек, мужчин и женщин, толпились вокруг зеленого стола, в центре которого находилась маленькая рулетка. Заинтересованный странной процедурой, он видел, как настоящие деньги, правда, не очень крупные, путешествовали по разнумерованным квадратам и двухцветным полям с непонятными надписями.
– Азартная игра! – прошептал изумленный Чик и боязливо оглянулся на дверь, из которой, как ему казалось, каждую минуту могла появиться полиция. Только впоследствии он узнал, что рулетка была одной из главных приманок дома Кренли.
Чик вышел на площадку лестницы, где было значительно прохладнее, чем в жарко натопленной комнате.
Он чувствовал себя очень одиноким и уже собрался заняться поисками шляпы и пальто, когда вдруг одна из дверей в глубине коридора открылась, и оттуда вышел высокий цветущий джентльмен. Осмотревшись, он кивнул головой Чику, и Чик послушно подошел к нему.
– Сходите к буфетчику, – приказал Грегори Бойн, – и принесите полдюжины «Помери». Скажите ему, что это для мистера Бойна. Живо!
– Хорошо, – согласился Чик и быстро спустился по лестнице в более радостном настроении, чем когда он поднимался наверх, так как, наконец-то, он нашел себе занятие.
– Шесть бутылок «Помери», сэр? Для мистера Бойна? Хорошо. Я сейчас пошлю официанта.
– Не беспокойтесь, – ответил Чик. – Я отнесу их сам.
Буфетчик посмотрел на него и многозначительно улыбнулся.
– Хорошо, сэр, – согласился он.
И Чик снова поднялся по лестнице, держа с двух сторон подмышками по три больших бутылки.
Он постучал в дверь, услышал, как повернулся ключ, – и на пороге появился Бойн.
– Войдите, – разрешил он. – Вам лучше остаться здесь и открывать эти бутылки.
Комната была сравнительно небольшой. Под серебряной люстрой стоял круглый зеленый стол, за которым сидели пятеро. Мистер Бойн, вернувшись к столу, был шестым по счету в этой маленькой компании.
– Теперь откройте бутылку. Скорее! – приказал Бойн вполголоса. – И потрудитесь проследить, чтобы бокал вон того джентльмена не пустовал.
Чик взглянул в сторону «вон того джентльмена», который сидел вполоборота к нему, и в нем узнал Мансара.
– И вот еще что, официант… – продолжал Бойн тем же тоном.
– Да? – переспросил Чик.
– Потрудитесь меня не прерывать! – отрезал Бойн. – Мистеру Кренли и мне наливайте только оттуда. – Он указал на большую бутыль, стоявшую отдельно сбоку. – Это имбирное пиво. Вы понимаете?
– Простите, – начал Чик, догадываясь, что его принимают за одного из лакеев, нанятых для этого вечера, – я бы хотел сказать…
– Я знаю, что бы вы хотели сказать! Да, вы получите добавочные чаевые. Теперь же все, что вам нужно делать – это держать язык за зубами и наполнять этот бокал!
– Да, сэр, – ответил Чик в замешательстве.
Почувствовав, в каком щекотливом положении он очутился, ему захотелось как-нибудь привлечь внимание лорда Мансара, чтобы тот выручил его. Но лорд был слишком поглощен игрой.
Легкий румянец на его щеках стал теперь багрово-красным, голос стал густым и низким, движения слегка развинченными… Чик наполнил бокал графа и, стоя за его спиной, наблюдал за ним и его партнерами.
Они вели игру, которая называется «железная дорога». Наблюдения за игрой в течение получаса привели Чика к некоторым интересным открытиям. Первое из них (и наиболее очевидное) заключалось в том, что лорд Мансар все время сильно проигрывал; второе – что он больше всего проигрывал, когда держал банк; и, наконец, третье открытие заключалось в том, что, когда лорд Мансар закладывал банк, карты тасовались и вручались ему или мистером Кренли, или мистером Бойном.
Игра велась все время одной колодой карт, и Чик заметил, что лорд Мансар поднял девятку треф (принесшую ему несчастье), он оставил на ее глянцевой поверхности темный отпечаток своего пальца (наливая бокал Мансара, Чик пролил немного вина мимо). Когда до него снова дошла очередь держать банк, по странному совпадению, карта, которую он перевернул, оказалась снова девяткой треф – но на этот раз она была совершенно чистой!
Чик затаил дыхание.
– Мне чертовски не везет! – воскликнул Мансар с деланным смешком, ставя свою подпись под распиской на полторы тысячи фунтов. – Сколько я проиграл, Бойн?
– О, не так много! – беспечно заверил Бойн, присоединяя бумажку к остальным распискам графа. – Мы подсчитаем, когда кончим игру.
– Все-таки, сколько я проиграл? – твердил Мансар с пьяным упорством.
– Пустяки! – добродушно отозвался Кренли. – Я тоже сегодня в проигрыше, Мансар. У тебя ведь много моих расписок, не правда ли, Грегори?
Мистер Бойн охотно подтвердил это, и игра продолжалась.
Чик так углубился в свои наблюдения, что Бойн даже толкнул его, напоминая, что бокал Мансара пуст.
– На сегодня – все! – Покачиваясь, Мансар встал из-за стола, засунув руку в боковой карман и вынул чековую книжку. – Сколько всего?
– Двадцать семь тысяч фунтов, – подсчитал Бойн его расписки на листках бумаги.
Мансар воззрился на него в крайнем изумлении.
– Двадцать семь тысяч фунтов, – бесстрастно повторил Бойн. – Вам крупно не повезло, старина, – добавил он сочувственно.
Удар наполовину отрезвил графа. Он перевел взгляд на другого партнера, сел за стол, вынул ручку и размашисто выписал чек.
– Благодарю вас, – сказал Бойн.
Но прежде чем его рука прикоснулась к чеку, кто-то опередил его. Бойн обернулся, раскрыв рот от изумления, и увидел, как мнимый официант спокойно разрывал чек на части. Мансар тоже увидел это и сразу узнал Чика.
– Что за черт?.. Пальборо?.. – пробормотал он. – Что вы делаете?
– Я рву ваш чек, – пояснил лорд Пальборо с улыбкой.
– Но, мой дорогой, это возмутительно! Вы не должны…
– Я разорвал ваш чек, лорд Мансар, потому что вас надули.
– О, сильно сказано!.. – В голосе Бойна был сарказм, – но я не думаю, что какой-то молодой олух…
– Помолчите! – отрезал Мансар. – Что вы имеете в виду, Пальборо?
– Я ничего не смыслю в картах, – начал Чик, – но вы уверены, что в игре была одна колода карт. На самом же деле в игре их было четырнадцать!
– Четырнадцать?!
– И каждый раз, когда наступала ваша очередь быть банкометом, – кажется, так это называют? – этот человек, – Чик указал на Бойна, – подменивал карты. Он вынимал новую колоду из кармана и передавал старую тому человеку справа. Я могу побиться об заклад, что у него есть еще несколько колод в кармане!
Наступила мертвая тишина, которую нарушил Бойн.
– Вы, конечно, не верите… – начал он.
– Позвольте мне осмотреть ваши карманы, – сказал Мансар.
– Вы отдаете себе отчет, что вы требуете? – раздраженно произнес Кренли. Двое других партнеров хранили молчание, и Чик подумал, что они вполне могли быть только статистами в игре а, вероятно, и сообщниками Бойна.
– Я знаю, что я требую, – спокойно ответил Мансар. – Лорд Пальборо высказал обвинение, которое вам очень легко опровергнуть.
– И вы серьезно полагаете, что я стану выворачивать карманы? – возмутился Бойн.
– Именно этого я и жду. – Хладнокровие вернулось к Мансару. – Если же лорд Пальборо ошибся, я выдам вам чек на всю проигранную сумму и любое удовлетворение, которое допускается в случаях тяжкого оскорбления джентльмена.
– Если вы ожидаете, что я позволю вам обыскать меня, вы глубоко ошибаетесь, – бушевал Бойн.
– Снимите фрак! – попросил Чик.
Бойн взглянул в его сторону, а затем с яростным ревом бросился на него. Он был на целую голову выше и почти вдвое тяжелее своего противника. Но Чик был чемпионом по боксу в легком весе. Он сделал несколько танцующих боковых движений и выбросил обе руки вперед, навстречу противнику. Бойн сжал кулаки, но, прежде чем он успел прийти в себя, Чик нокаутировал его левой. Бойн рухнул с грохотом, потрясшим всю комнату. Чик нагнулся над ним и на глазах у всех, как какой-нибудь фокусник, вынимающий разные предметы из якобы пустого ящика, стал вытаскивать из его многочисленных карманов колоды, пачку за пачкой, аккуратно стянутые резинками.
