Эд Макбейн - Златовласка
– Нет-нет.
– Что же она сказала?
– Она просто… ну… сказала, что моего отца нет дома.
– Она не сказала, где он?
– Нет. Просто что его нет дома.
– Вам известно, где он был прошлой ночью, мистер Парчейз?
– Нет, сэр, я не знаю.
– Когда шли, вы знали, что заведомо не застанете его дома?
– Ну… нет. Я как раз рассчитывал, что он дома.
– Разве вы не знали, что по воскресным вечерам он допоздна играет в покер?
– Нет. Я думал, он дома. Я специально туда отправился, чтобы повидаться с ним.
– Но сейчас, когда я вам об этом сказал, вы не припоминаете, что у вашего отца вошло в привычку играть в покер каждое второе воскресенье?
– Да, теперь я вспомнил.
Я хотел тут же остановить допрос, но заколебался. Юренберг не пытался ставить Майклу ловушки, этого не было, и ответы ему не подсказывал. Ему нужны были факты, и он профессионально выполнял свою работу. Но он знал, что как только закончится эта малоприятная беседа, полиция должна будет предъявить Майклу обвинение, и тяжесть обвинения зависит от того, что Майкл будет говорить дальше. Я не заглядывал в уголовный кодекс штата с тех пор, как готовился к выпускным экзаменам во Флориде, но мне было хорошо известно, что для того, чтобы обвинить Майкла в убийстве первой категории, необходимы веские основания предполагать «заранее обдуманное намерение». Юренберг пытался выяснить, отправился ли Майкл в дом отца с определенной целью – убить Морин и двух девочек – или же нет. А Майкл только что признал, что теперь вспомнил, что его отец играет в покер допоздна каждое второе воскресенье. Я знал, какой следующий вопрос задаст Юренберг, и мне хотелось вмешаться, прежде чем это произойдет. Но я опасался, что тогда Майкл потребует, чтобы меня немедленно удалили из комнаты. Я очутился в щекотливом положении. Пришлось ждать в надежде на то, что Юренберг возможный вопрос не задаст. Но он его задал.
– Мистер Парчейз, знали ли вы заведомо, что вашего отца не будет дома прошлой ночью, когда вы отправились…
– Майкл, – обратился я к нему, – как твой адвокат, я полагаю, что тебе надо прекратить отвечать на вопросы. Мистер Юренберг, я думаю, вы можете понять ситуацию…
– Я хочу отвечать на вопросы, – уперся Майкл.
– Тебя предупредили, что все, что ты здесь скажешь, может быть использовано против тебя. Задача адвоката…
– Это мое желание, – заявил Майкл, а потом ответил в таком духе, что вопрос о преднамеренности остался открытым. – Я действительно не знал, где он, – сказал он. – Не знал, застану его дома или нет. Это правда.
– Но когда вы прибыли на место…
– Его там не оказалось…
– Было без четверти двенадцать?
– Около того.
– А точнее?
Юренберг снова охотился за фактами. В случаях убийства вскрытие производилось в обязательном порядке, уж это-то мне было известно. Если результаты вскрытия еще не были известны, то вскорости Юренберг обязательно узнает у коронера приблизительное время смерти. Если, например, коронер сообщит, что Морин с девочками была убита где-то между одиннадцатью и двенадцатью ночи, а Майкл только что подтвердил, что прибыл на место в…
– Должно быть, было примерно без четверти двенадцать, может, немного позже, – сказал Майкл. – Я уже говорил, у меня нет часов.
– Итак, без четверти двенадцать вы нажали кнопку дверного звонка…
– Да.
– И на звонок вышла ваша мачеха.
– Да, сэр, вышла Морин.
– Что на ней было надето?
– Ночная рубашка.
– Только ночная рубашка?
– Да… розовая ночная рубашка.
– Она открыла дверь, будучи одета только в ночную рубашку?
– Да.
– Ночная рубашка длинная или короткая?
– Длинная.
– У нее имелись рукава?
– Нет, без рукавов.
– Можете рассказать мне что-нибудь еще по поводу ночной рубашки?
– Мне кажется… да, там было что-то вроде маленькой вышитой розочки… там, где… где вырез на рубашке.
– Вы указываете место… посередине груди?
– Да.
– Где находятся женские груди, между ними?
– Да.
– И вы утверждаете, что там была… розочка, так вы ее назвали?
– Я не знаю, как это называется. Похоже на… материя собрана в складки, и это выглядит как цветок.
– Вы имеете в виду розетку?
– Да, правильно, розетка.
– Какого цвета была розетка?
– Розового, как и рубашка.
– Во что еще была одета ваша мачеха?
– Кажется, это все.
– Домашние тапочки?
– Нет.
– Драгоценности?
– Обручальное кольцо.
– Что-нибудь на голове?
– Нет.
Он в точности описал, что именно было надето на Морин. Точно такое же описание я услышал от Джейми два часа назад, когда он рассказывал нам, как он зашел в спальню и обнаружил свою жену в стенном шкафу. Майкл рассказал даже про эту чертову розетку. Я должен был попытаться еще раз. На этот раз я обратился к Юренбергу.
– Мистер Юренберг, – сказал я, – в интересах моего клиента я бы хотел опротестовать продолжение допроса после того, как я посоветовал ему…
– Послушайте, – повысил голос Майкл, – заткните свою пасть, ладно?
– Все, что ты говоришь, записывается на магнитофон…
– Знаю.
– И может быть позже использовано против…
– Черт возьми, не будете ли вы столь добры убраться отсюда?..
– Мистер Юренберг, – попросил я, – можно остановить на минуту запись?
Юренберг тотчас нажал кнопку «стоп». В комнате воцарилась тишина.
– Майкл, – сказал я, – я хочу задать тебе всего один вопрос. Если ты ответишь «да», я буду молчать до конца допроса и ты можешь говорить все, что тебе угодно, а я не буду перебивать или пытаться тебя остановить. Но если ты скажешь «нет»…
– Что за вопрос?
– Ты хочешь отправиться на электрический стул?
– Да.
Юренберг заметно вздрогнул. Он не ожидал, что Майкл ответит утвердительно.
– А теперь давайте продолжим, – сказал Майкл.
Юренберг взглянул на меня, ожидая согласия. Я не отреагировал. Он беспомощно кивнул и нажал на кнопку «запись». Его голос стал мягче.
– Пожалуйста, расскажите, что произошло дальше, – сказал он.
– Морин сказала, что отца нет дома, и… пригласила войти.
– Вы вошли?
– Да, сэр.
– Через входную дверь?
– Да.
– Куда вы направились?
– Ну… сначала мы зашли на кухню.
– Да, продолжайте.
– Мы немного посидели на кухне.
– Дальше.
– Там на кухне стоит стол.
– Продолжайте.
– И пока мы там сидели… Мне трудно все это вспоминать.
– Знаю, что трудно. Но все-таки, пока вы сидели за кухонным столом…
– По-моему, я обратил внимание на ножи.
– Какие ножи?
– Там на стене висит подставка. На кухне. Подставка с магнитом, на ней – четыре или пять ножей. Такой, знаете, кухонный набор.
– Что произошло, когда вы заметили эту подставку с ножами?
– Наверное, я… вскочил и схватил один из ножей.
– Что представлял из себя этот нож?
– Должно быть, это был один из больших ножей.
– Вы можете описать этот нож более подробно?
– Нет. Я на самом деле не помню, как он выглядел. Один из больших ножей на подставке. Я просто… просто схватил первый попавшийся под руку.
– Но вы не помните, который это был нож?
– Нет. Знаю только, что большой.
– А сколько больших ножей было там на подставке?
– Не помню.
– Но вы потянулись за ним?
– Да.
– Каким образом потянулись? Вы можете показать в этой комнате, как была расположена подставка для ножей по отношению к столу?
– Да, она находилась… кажется, она находилась справа. Я встал из-за стола, повернулся направо и схватил нож с подставки.
– Морин что-нибудь сказала, когда увидела это?
– Ничего. Я не помню.
– О чем вы говорили перед тем, как схватиться за нож?
– Не помню.
– Ну, была ли это приятная беседа?
– Не помню.
– А не вспомните, почему вдруг вы потянулись за ножом?
– Просто встал и решил взять.
– Что вы сделали потом?
– Заколол ее.
– Это произошло на кухне?
– Да. Хотя нет… На самом деле мы были… Это произошло в спальне.
– Как вы попали в спальню?
– Не помню. По-моему, она бросилась туда.
– А вы за ней?
– Да.
– С ножом в руке?
– Да.
– В какой руке вы держали нож?
– В правой.
– Вы правша?
– Да.
– Когда вы ее закололи, то держали нож в правой руке?
– Да.
– Она кричала?
– Ее рот.
– Что ее рот?
– Он был открыт.
– Она кричала, значит?
– Нет.
– Но у нее был открыт рот?
– Да.
– Она что-нибудь вам сказала?
– Нет.
– Где она находилась, когда вы ударили ее ножом?
– Там… Возле… Она была… в… в… Я сначала ее не заметил, она была… Там…
– Хорошо, мистер Парчейз, успокойтесь… Успокойтесь, пожалуйста.
– Да, извините.
– Не хотите ли стакан воды?
– Нет, благодарю вас.
– Попытайтесь…
– Да.
– …успокоиться.
– Да.
