Эрл Гарднер - Адвокат Перри Мейсон

— Машина «XX-спейшл» на некоторое время отключается от связи. Стоит недалеко от места, указанного мне по телефону. По возвращении доложу.

Голос в динамике отозвался:

— Машина «XX-спейшл» вне контакта до доклада.

— Пошли, — позвал Трагг Мейсона.

Доходный дом Дормана имел достаточно претенциозный фасад с вертящейся дверью, которая вела в прихожую. Когда Мейсон и лейтенант Трагг вошли, дежурный за конторкой взглянул на них, опустил глаза вниз, затем внезапно повторил всю процедуру сначала.

Трагг подошел к конторке.

— Здесь живет Харпер? — спросил он.

— У нас двое Харперов. Кто именно вам нужен?

— Женщина, — ответил Трагг, — около тридцати лет, рост приблизительно пять футов и четыре дюйма, вес фунтов 120.

— Вероятно, Лоретта Харпер. Я позвоню ей.

Трагг выложил на конторку кожаный чехол, открыл его и показал золотой значок с номером.

— Полиция, — пояснил он. — Не звоните. Мы пройдем сами. Номер квартиры?

— 09. Но здесь ничего…

— Нам просто нужно опросить свидетеля, — прервал его Трагг. Забудьте об этом.

Он кивнул Мейсону, и они пошли к лифту.

— И все-таки, — вздохнул Мейсон, — я повторяю, положение офицера полиции дает большие преимущества.

— Как сказать. Вот поработали бы вы со мной сколько-нибудь, заговорили бы совсем по-другому. Подумайте о тех минутах, когда стоишь на суде в качестве свидетеля, а опытный адвокат, то и дело бросая в твой адрес иронические замечания, спрашивает, как человек был одет, какого цвета были на нем носки, была ли булавка в галстуке, сколько у него было пуговиц на жилете… А если ты говоришь, что не запомнил, то слышишь в ответ презрительное хмыканье: как же так? Вы же работаете в полиции, а следовательно, в ваши обязанности входит запоминать мельчайшие детали. За что же вам платят зарплату?

— Пожалуй, это недалеко от правды, — усмехнулся Мейсон.

— Это именно правда, — возразил Трагг, — и приходится молчать, пока защитник продолжает забрасывать тебя самыми разными вопросами вперемешку с оскорблениями, а присяжные сидят себе, посмеиваются и получают великое удовольствие, глядя, как адвокат выставляет на посмешище «тупого» полицейского.

Лифт наконец спустился с верхнего этажа. Трагг и Мейсон вошли в него и молча поднялись на четвертый этаж.

Разобравшись в нумерации, Трагг прошел по коридору и постучал в дверь с цифрой 409.

Ответа не последовало.

Трагг постучал снова.

Изнутри раздался еле слышный шорох, и дверь приоткрылась как раз на длину цепочки.

В щели появилось лицо молодой женщины.

— Кто там?

Трагг еще раз вытащил свой значок.

— Лейтенант Трагг, отдел убийств, — ответил он. — Мы бы хотели поговорить с вами. Впустите нас.

Женщина немного поколебалась, потом сняла цепочку и распахнула дверь.

— Я собиралась одеться, чтобы выйти…

— Значит, вы еще не выходили? — спросил лейтенант.

— Еще нет.

Вслед за Траггом Мейсон вошел в роскошно меблированную гостиную. Распахнутая настежь дверь давала возможность видеть, как поток солнечного света бросает на неубранную постель тень от пожарной лестницы, проходящей по наружной стене дома вплотную к окну. Еще одна дверь вела в ванную, а в другом конце гостиной находилась туалетная комната. За вращающейся дверью была кухня, откуда доносился запах свежесваренного кофе.

— А у вас очень мило, — оглядевшись, заявил Трагг.

— Мне нравится.

— Живете одна?

— Если это вас касается, то одна.

— Много места.

— Я ненавижу тесноту.

— Мы пытаемся найти женщину, — приступил Трагг к делу, — которая была прошлой ночью в Анкордиа аппартментс примерно от девяти тридцати до десяти часов. Мы думали, вы сможете нам помочь.

— А что дало вам повод так думать?

— А вы сможете помочь?

— Не знаю.

— Где вы были в это время?

— Я… — женщина заколебалась. — А это вам очень важно знать?

— Очень.

— Могу я спросить почему?

— Я бы предпочел, чтобы сначала вы ответили на вопрос. И еще. Почему вы назвали себя Беатрис Корнелл, когда Джордж Анслей доставил вас ко входу в тот дом?

— Мистер… лейтенант. Я бы все же хотела знать, почему вы задаете эти вопросы.

— Чтобы получить информацию. Мы расследуем преступление. Ответьте мне на эти вопросы, а потом я спрошу вас об автомобильной катастрофе.

— Какой катастрофе?

— Той, в которой вас выкинуло из машины на земле Меридита Бордена, после чего вы схватили за ноги одну молодую женщину и оттащили ее подальше от автомобиля, а потом растянулись на земле и начали звать на помощь.

Лоретта Харпер прикусила губу и нахмурилась.

— Садитесь, лейтенант. А это?.. — она взглянула на Мейсона.

— Мистер Мейсон, — поклонившись, назвал себя адвокат.

— Я надеюсь, вы сможете сделать так, чтобы мое имя не появилось в газетах, лейтенант?

— Сначала послушаем вас. Как случилось, что вы оказались за рулем украденной машины?

— Я вела украденную машину?! — воскликнула она с таким яростным ударением на слове «я», что Трагг выразительно приподнял бровь.

— А разве не вы? — спросил он.

— Господи, конечно, не я. Машину вела Дон Меннинг и гнала, как сумасшедшая.

— А почему вы оказались с ней?

— Она заставила меня сесть в машину.

— Каким образом?

— Под угрозой пистолета.

— Следовательно, вас похитили?

— Конечно. Я так разозлилась, что готова была ее убить.

— Ну, рассказывайте, как это произошло.

— Она обвинила меня в том, что у меня роман с ее бывшим мужем.

— А это действительно так? — поинтересовался Трагг.

— Она не имела права говорить мне подобные вещи. Они с Франком развелись, и ей нет никакого дела до его поступков. Она же ни перед кем не отчитывается в своих действиях, это я вам точно говорю. Она делает все что хочет и…

— А кто это — Франк? — спросил лейтенант.

— Франк Ферни, ее бывший муж.

— А ее имя?

— Дон Меннинг.

— А какая у нее профессия?

— Это вы, полицейский, меня спрашиваете?

— Каким образом вы оказались в украденной машине?

— А вы уверены, что она украдена?

— Уверен. «Кадиллак» номер CVX-266 украден вчера вечером.

— Держу пари, она сделала это нарочно, чтобы замести следы.

— Может, вы все-таки расскажете нам, что произошло? — потребовал Трагг.

— Вчера вечером у меня собралась небольшая компания. Кроме меня и моего друга еще одна семейная пара, наши хорошие знакомые. К середине вечера вдруг обнаружилось, что кончились сигареты. Я вышла в ближайший магазин. Остальные смотрели телевизор. Это было после восьми часов, может быть, без четверти девять. У перехода я подождала, когда зажжется зеленый сигнал светофора, и стала переходить улицу. Вдруг прямо передо мной развернулась машина и остановилась так, что перекрыла мне путь. Правая дверца ее открылась, и Дон Меннинг приказала мне: «Влезай!»

— Вы знали ее раньше? — спросил Трагг.

— Я никогда не знакомилась с ней, но в лицо ее знаю.

— А она вас знает?

— Очевидно.

— Что еще она вам сказала?

— Она сказала: «Влезай, Лоретта, я хочу поговорить с тобой».

— И как вы поступили?

— Я колебалась, а она снова приказала: «Садись. Я не могу стоять здесь всю ночь и мешать движению».

— Что было дальше?

— Что-то в ее голосе испугало меня. Я хотела уйти и вдруг увидела, что она целится в меня из пистолета. Она держала его прямо на уровне сиденья. Твердым голосом она заявила: «В последний раз повторяю: влезай. Нам нужно поговорить».

— И что вы сделали?

— Села в машину. Я подумала, что, наверное, уж лучше сесть, так как была уверена, что в противном случае она выстрелит.

— Что потом?

— Машина помчалась вперед на бешеной скорости. Дон была почти в истерике, и на меня полились потоки слов.

— Что именно она говорила?

— Что Франк, я имею в виду ее бывшего мужа, год назад пообещал поехать в Рено и оформить там развод. Дон предполагала, что может снова выйти замуж. Затем она решила все-таки проверить, почему все так тянется, и узнала, что никакого ходатайства о разводе Франк не подавал. Более того, он якобы признался Дон, что никуда не ездил и не собирается оформлять развод до тех пор, пока не получит солидный куш отступных. Она так буйствовала по этому поводу, что я испугалась, как бы она не застрелила меня, а заодно и Франка. Она кричала, что я завела с Франком шашни и что она заставит нас обоих подтвердить это письменно.

— А она не говорила, что случится, если вы не подтвердите?

— Нет, не говорила, но у нее был пистолет.

— Продолжайте.

— Она словно с ума сошла. Мне кажется, она была наполовину в истерике от ревности, отчаяния и страха. Мы подъехали к поместью Бордена и, когда начали поворачивать внутрь, Дон, очевидно, вдруг заметила, что оттуда выезжает другая машина. Продолжая поворот, она резко нажала на тормоз. Колеса заскользили. Мы ударились о бампер чужой машины и с треском врезались в кустарник. По моим ощущениям, мы перевернулись несколько раз. Передние дверцы машины распахнулись, а может, Дон Меннинг сама успела открыть дверцу со своей стороны. Я свою дверцу открыла, и меня сразу же выбросило наружу. Какое-то расстояние я проехала по траве, а потом села, чувствуя себя избитой и потрясенной. Затем замелькал свет, и можно было разглядеть мужчину, наклонившегося над телом около машины.