Инна Бачинская - Поджигательница звезд
– И что? – Алик вопросительно смотрел на Шибаева.
– Не знаю. Последний раз золотая молодежь собиралась на генеральской даче девятнадцатого августа восемьдесят шестого, сосед запомнил, он как раз тогда женился. Они очень шумели, жгли костер и лили в него бензин. Так они развлекались. И после этого никто больше на даче не появлялся.
– Но ведь она уехала!
– Уехала. После чего компания распалась, они с тех пор не встречались. Подруга ушла из института, перевелась на экономический. Парень, с которым Людмила встречалась, тоже перевелся… возможно. Кстати, его фамилия Кухар. Павел Кухар.
– Кухар? Будущий мэр?
– Он самый.
– Подожди! – Алик вскочил с места и побежал в прихожую. Вернулся через минуту с листовкой, протянул Шибаеву. – Предвыборная программа! Сунули под дверь.
Шибаев взял. Пробежал глазами.
– Читай! – Алик подпер голову кулаком и приготовился слушать.
– Все или отдельные места?
– Можно отдельные.
– …уверенность в будущем… от нас, от нашего выбора… вызовы, стоящие перед нами всеми… – забубнил Шибаев. – Сохранение демократии, преодоление экономического кризиса, смена политической элиты… рабочие места… благоустройство города… – Он поднял глаза на Алика. – Еще?
– Хватит! – Алик махнул рукой. – Особенно впечатляет смена политической элиты на местном уровне. И все остальное. – Он хмыкнул. – Партия умеренного прогресса в рамках закона.
– Партия умеренного прогресса? Так называется его партия? – удивился Шибаев. – Не слышал.
– Да нет, это у Карела Чапека. Он издевался над политиками. Ты с Кухаром тоже хочешь встретиться?
– Пока не знаю. Да и зачем? Ничего нового я не услышу. Почему-то я уверен, что ни адреса, ни телефона Людмилы у Кухара нет. И в аэропорт он с ней… или с ними не ездил, и мужа-американца в глаза не видел. Никто его не видел. Никто их не провожал. Ни с кем из них она не переписывалась. Похоже, она просто исчезла.
– Не факт, может, кто-нибудь и видел, ты же повидал только двух… трех? – возразил Алик. Помолчал немного и спросил: – Ты думаешь… это она?
– Откуда я знаю!
– Но ведь все считают, что Савенко уехала. Слух недаром пошел, кто-то же знал, были свидетели. Подруга знала. Преподаватели. Весь курс. Да что там курс! Весь институт! Там одни девчонки, а тут такая история. Подумай сам своей головой…
– Думаю. Знали со слов той же подруги. И друзей. У подруги даже фотографии Ляли нет, если не врет. Я не понимаю, зачем она со мной вообще говорила. Смотрела волком, с трудом сдерживалась. Послала бы подальше, да и дело с концом.
– Любопытство, Саша, особенно женское, страшная сила. Хотя и мужское тоже. А потом… – Алик задумался. – Ну, а если… там у них действительно что-то произошло, то эта подруга хочет знать, что тебе известно.
– Думаешь, она боится?
– Не исключено, – важно сказал Алик. Они посмотрели друг на друга. Алик с трудом сфокусировал взгляд на Шибаеве. – С другой стороны… может, просто любопытство, богатые родственники, все такое… как в сериале. Женщины такие сюжеты любят. Двадцать пять лет… Попробуй, найди свидетелей. Мало ли, чей это скелет! А то, что Ляля не писала… это ни о чем не говорит. Не хотела, вот и не писала. Я тоже никому не пишу и ни с кем не встречаюсь. Принципиально. Встретился однажды по дурости с друзьями детства… – Алик помрачнел при воспоминании об одноклассниках. – А та, другая, женщина генерала? В белом платье?
– О ней вообще ничего не известно.
– Можно сходить в Дом офицеров, расспросить осторожно. Не на улице же он с ней познакомился, может, своя, работала у них… где-нибудь в библиотеке.
– Может, и на улице.
– Не исключено, – не стал спорить Алик и задумался, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз знакомился на улице. Получалось, очень давно. Алик слегка огорчился и подумал: «Старею». У него даже мелькнула мысль немедленно выйти из дома и познакомиться с какой-нибудь хорошей девушкой… в белом платье! Пришло на память всякое-разное, какие-то фиалки, упоительный запах сирени, весна, цветущие деревья… майский дождь. Опять-таки, первый поцелуй. И стихи о любви. Эх, любовь!
Алик был сентиментален, но, как ни странно, ему удавалось отделять сентиментальность от адвокатской практики – адвокаты, как правило, люди трезвые и здравомыслящие. Он поймал на себе заинтересованный взгляд Шибаева, смутился и потянулся за бутылкой.
– Знаешь, Саша, ты как-то все усложняешь! Скажи своей Кристине, пусть не мается дурью и посадит кусты. Хочешь, вместе посадим? Или дачу на фиг продадим! Клиент всегда найдется. Кого в наше время испугает какой-то неизвестный скелет! Ну, давай, за все хорошее! Кстати, как у тебя с Кристиной? – спросил он через минуту, рассматривая бутылку водки на свет.
– У меня с Кристиной хорошо, – ответил Шибаев.
– Тогда почему ты дома? По-моему, я тебя не видел уже неделю.
– У нее семейное торжество, – ответил Шибаев.
– А тебя не позвали?
– Я сам не пошел. Годовщина смерти отца… Ты бы пошел?
Алик пожал плечами.
– А… вообще как?
Теперь дернул плечом Шибаев.
– Никогда не нужно возвращаться? – догадался Алик.
– Все-то ты знаешь. Иногда нужно.
Алик глубокомысленно покивал.
Глава 10
Гидесса Ирина
Ирину Рудницкую он нашел почти сразу. В городе было пятнадцать турагентств, и в пятом (всего-навсего, в пятом, а не в десятом или пятнадцатом!) ему сказали, что здесь такая работает, но сегодня ее нет. Прорвало не то канализацию, не то соседи сверху залили, вот она и взяла отгул. Номер мобильника он получил тут же, а после некоторой заминки и домашний адрес. Шибаев с трудом удержался, чтобы не попенять девичьему голоску на отсутствие бдительности. Потом он понял, почему ему не отказались сообщить секретные данные – он мог оказаться потенциальным клиентом, а упускать клиента не в правилах заведения, особенно в условиях экономического кризиса. А возможно, все было гораздо проще, и Рудницкая по неизвестной причине разрешила коллегам ничего о ней не скрывать.
Он не стал звонить, а отправился прямиком по указанному адресу. Он надеялся, что Елена Коваль еще не успела сообщить бывшей однокурснице о его вчерашнем визите и ему удастся захватить Рудницкую врасплох и увидеть реакцию на имя Людмилы Савенко. Уловить «язык мимики и тела», как говорит продвинутый адвокат Алик Дрючин, который, работая с клиентами, придает этому значение даже большее, чем словам. Как Шибаев понимал, особой дружбы между женщинами не было. Он вспомнил, как физрук Виктор Павлович отозвался о Рудницкой. Красивая девка, но злая, сказал тот. Значило ли это, что ему не обломилось? А Людмила была незлой, потому что обломилось?
Он надеялся также, что Рудницкая дома, причем, одна. Он затруднился бы ответить самому себе, что же он ищет. Мысль, что женский скелет принадлежал Людмиле Савенко, казалась вполне абсурдной – что-нибудь да «вылезло» бы за двадцать пять лет. Какое чудовищное стечение обстоятельств должно быть, чтобы ничего – ровным счетом ничего – не «вылезло» за четверть века. Человек исчез, и ничего! Осталась легенда. Ни вопросов, ни любопытства друзей и соседей, ни свидетелей, видевших хоть что-то, ни слухов, ни подозрений… Даже ближайшая подруга ничего толком не знает. Слухи возникают из ничего, на пустом месте, а тут такое событие – роман с американцем! Да еще в те времена. Толпы должны были собираться у дома, чтобы увидеть их своими глазами. А если гипотетически, как говорит Алик… Если предположить гипотетически, что это все-таки Людмила Савенко… там, на даче. Что произошло потом? Что стало с квартирой генерала? Вещами? Ювелирными изделиями? Соседи ведь были, дом не для простых смертных, все друг друга знали. Не могли не знать. А когда опечатывали квартиру, неужели никто ничего не проверил? Или квартира оставалась за Людмилой сколько лет? Нужно найти соседей и спросить. Придется найти.
Вопросы, вопросы… И главный – стоит ли? За давностью лет прекратить и забыть. Куст сирени запросто решил бы дело…
Ему повезло. Ирина Рудницкая оказалась дома. Она распахнула дверь, не спросив кто. Разъяренная фурия в кое-как застегнутом пестром халатике и босиком. С мокрой тряпкой в руке. Шибаев попятился, ему показалось, что Ирина взмахнула своим орудием. Он успел заметить, что под халатом у нее лишь трусики – черные, кружевные. Фурия гаркнула:
– Сколько можно! Я вам позвонила еще утром! Вода хлещет без передыху, не успеваю убирать! Дармоеды жэковские, прости господи! Чтоб вы пропали! Пользы от вас как от козлов! – Голосина у нее был мощный.
Шибаев вошел, а она помчалась по коридору в ванную, как он догадался. Халат летел ей вслед, развевались длинные черные волосы, звонко шлепали по полу босые ноги. При этом она не переставала ругаться. Озадаченный Шибаев задержался на пороге.
– Ну! – Она обернулась. – Чего стал? Давай сюда!
