Джеффри Дивер - Навсегда
Это была ниточка, но очень уж тоненькая.
— Сэр, я нашел кое-что вне дома! — послышался голос снизу.
Они прошли в гараж, где один из полицейских стоял над маленьким чемоданчиком, вытащенным из-под груды коробок. Внутри находились два больших бутыля с «Люминаксом», в каждом из которых оставалось лишь по несколько таблеток. На наклейках не было логотипа аптеки, номера рецепта и фамилии пациента, которому прописали лекарство. В такой расфасовке препарат, похоже, продавался больницам. Эти бутыли приобрел Центр поддержки кардиологических больных. В чемоданчике лежали также статьи, вырезанные из журналов и газет. В одной, датированной несколькими годами раньше, речь шла о медицинской сестре, которая убивала пациентов в интернате для престарелых. В заметке цитировались ее слова: «Я поступала правильно, помогая этим людям умереть с достоинством. За их смерть я не получала ни цента. Я только хотела избавить их от лишних страданий. Мое худшее преступление в том, что я — ангел милосердия». В других статьях говорилось о благе эвтаназии. В некоторых содержались практические советы, поясняющие, как помочь людям «уйти» из жизни.
Тол отступил на шаг, скрестив руки на груди и тупо глядя на находку.
В гараж вошел другой полицейский.
— Нашел вот это за письменным столом на первом этаже.
Руками, затянутыми в перчатки, Тол взял документ — медицинская карта Бенсона из Центра поддержки кардиологических больных. Раскрыл, просмотрел несколько страниц.
Ла Ту что-то сказал, но статистик его не расслышал. До этого момента он еще надеялся, что факты говорят о другом, просто они неправильно их истолковывают. Но настоящий математик всегда признает истину, пусть от этого и разрывается сердце.
В том, что Маккэффри — убийца, сомнений не было.
Поначалу она прокололась только в одном: купила справочник для самоубийц. Потом, уже здесь, в доме, они нашли бутыли с «Люминаксом» и статьи по эвтаназии. И, наконец, в медицинской карте Бенсона, в графе медсестра/консультант, стояла ее фамилия. Она солгала, сказав, что никогда с ним не работала.
Здоровяк-коп снова что-то произнес.
— Что ты спрашиваешь? — пробормотал Тол.
— Как, по-твоему, где она?
— Наверное, в больнице. В Центре поддержки кардиологических больных.
— Ты готов? — спросил Ла Ту.
— К чему?
— К своему первому аресту.
С синим сыром он действительно погорячился.
Но вот остальная еда медсестре Мак понравилась.
— Никто никогда не угощал меня закусками. — Ее определенно тронула забота Коуви.
— Просто таких джентльменов, как я, больше не осталось.
И благослови ее, Господи. Перед ним сидела женщина, которая не тревожилась из-за своего веса. Намазала толстый слой гусиной печени на крекер, съела, тут же потянулась за креветкой.
Коуви сидел на диване в некотором недоумении. Он помнил ее строгость по первой встрече и ожидал, даже рассчитывал на то, что они опять поспорят насчет диеты и физических упражнений. Но про физические упражнения она упомянула только один раз, после того, как открыла дверь черного хода.
— Прекрасный двор.
— Спасибо. Ландшафтным дизайнером была Вер.
— И какой хороший бассейн. Вам нравится плавать?
Он сказал ей, что раньше нравилось, но после того, как у него обнаружили болезнь сердца, он не решается плавать в одиночестве, боится, что прямо в бассейне потеряет сознание, или у него случится сердечный приступ, и он утонет.
Медсестра Мак кивнула. Но думала она о чем-то еще …
— Вам, наверное, интересно, о чем я сегодня собираюсь с вами поговорить?
— Да, мэм, разумеется.
— Что ж, с этого и начнем. Я здесь для того, чтобы уговорить вас сделать то, чего делать вам, возможно, не хочется.
— Ага, будем вести переговоры, так? Речь пойдет и о четвертом стаканчике портвейна?
Она улыбнулась.
— Нет, мы поговорим о более серьезном. Но, раз уж вы об этом упомянули, — она поднялась и прошла в бар. — Вы не возражаете, не так ли? — Она взяла бутылку выдержанного «Тейлор-Флэдгейт», подняла на уровень глаз, чтобы посмотреть на просвет.
— Я бы возражал, если бы вы собирались вылить вино в раковину. А если мы немного выпьем, какие тут могут быть возражения?
— Почему бы вам не принести еще еды? А я останусь за бармена.
Когда Коуви вернулся с кухни, медсестра Мак уже налила большой стакан, протянула ему, наполнила свой, и они пригубили портвейн.
— Так о чем речь, почему вы такая загадочная?
— О чем речь? — промурлыкала Мак. — Об избавлении от боли, обретении покоя. Иногда человек не может дойти до этого сам, и ему нужно помочь.
— С этим не поспоришь. Но что вы имеете в виду? В данном, конкретном случае?
Мак наклонилась вперед, вновь чокнулась с ним.
— Выпьем. — И они выпили рубиновую жидкость.
— Скорей, скорей, скорей!
— Хочешь сесть за руль? — прокричал Ла Ту, перекрывая рев двигателя. Сворачивая с шоссе, их автомобиль задел колесом бордюр и едва не перевернулся.
— Во всяком случае, я знаю, как вести машину, — ответил Тол. — Дави на газ!
— Заткнись, мешаешь сосредоточиться.
Они задели другой бордюр, и Тол решил, что от криков толку не будет, а потому замолчал.
За ними ехала еще одна патрульная машина.
— Здесь налево, — пробормотал Тол.
Ла Ту свернул, не снижая скорости, на длинную подъездную дорожку, в конце которой стоял маленький темно-синий седан. Эту машину свидетели видели около дома Бенсонов, эта машина оставила следы около дома супругов Уитли в тот день, когда они умерли.
Заглушив сирену, Ла Ту остановился перед седаном. Патрульная машина припарковалась сзади, взяв седан в «клещи».
Четверо полицейских выскочили из своих автомобилей и побежали к дому. Поравнявшись с седаном, Тол заглянул на заднее сиденье и увидел светло-коричневую бейсболку, какую женщина, приехавшая на седане, носила около дома Бенсонов.
На удивление ловко для мужчины таких габаритов, Ла Ту открыл дверь и влетел в дом в сопровождении полицейских.
Они остановились, глядя на двух изумленных людей.
Одним из них был Роберт Коуви, сидел на диване живой и невредимый.
Женщина, которая собиралась его убить, Мак Маккэффри, стояла рядом с ним с широко раскрытыми глазами. В руке она держала стакан вина, несомненно, щедро сдобренный «Люминаксом». Тол заметил открытую дверь во двор, большой плавательный бассейн. Следовательно, на этот раз она решила обойтись как без огнестрельного оружия, так и без выхлопных газов. Коуви предстояло утонуть в бассейне.
— Тол! — ахнула Маккэффри.
Он ничего не ответил. Ла Ту выступил вперед, чтобы надеть на нее наручники. Детектив, занимающийся расследованием убийств, четко знал, что нужно делать в таких ситуациях.
Ла Ту заглянул в сумочку Мак и нашел справочник для самоубийств.
Роберт Коуви находился в машине «Скорой помощи», подъехавшей к дому, его осматривали врачи. Вроде бы он вел себя адекватно, но они хотели подождать, поскольку большая часть «Люминакса» еще не всосалась в кровь.
Найдя в доме Мак неопровержимые улики ее вины, Тол и Ла Ту поспешили в больницу. Маккэффри на месте не оказалось, но доктор Дехоивен, возглавляющий ЦПКБ, поднял список ее клиентов и график встреч с ними. Так они узнали, что в тот самый момент она встречалась с Коуви, и помчались к дому старика.
Ла Ту хотел просто доставить Мак в полицейское управление, чтобы там оформили все бумаги и отправили ее за решетку, но Тол слишком разнервничался, чтобы лично не прижать ее к стенке.
— Вы знали Дона и Сай Бенсонов. Дон был вашим пациентом. Вы мне солгали.
Мак хотела что-то сказать, но опустила полные слез глаза и уставилась в пол.
— Мы нашли медицинскую карту Бенсона в вашем доме. И компьютер в ЦПКБ показал, что вы стерли все сведения о Бенсонах. Вы находились в их доме в тот день, когда они покончили с собой. Это вас свидетель видел в бейсболке и солнцезащитных очках. И вы были у Уитли. Вы их тоже убили.
— Я никого не убивала!
— Хорошо, прекрасно… вы помогли им наложить на себя руки. Накачали их «Люминаксом», а потом уговорили на самоубийство. После чего замели следы, — он повернулся к патрульным. — Увезите ее!
— Я не сделала ничего плохого! — крикнула Маккэффри, когда ее уводили.
— Чушь собачья, — пробурчал Ла Ту.
А Тол подумал: «А ведь она действительно верила, что не делала ничего плохого».
Но улики были неопровержимыми. Медсестра Маккэффри убила четырех людей и, несомненно, намеревалась убить десятки других. В пятницу она накачала Бенсонов «Люминаксом» и помогла им уйти из жизни. В воскресенье позвонила Уитли по телефону-автомату, убедилась, что они дома, приехала и устроила их самоубийство. Потом прибралась, забрала пузырьки с «Люминаксом» и не уезжала, пока они не умерли.
