Наталья Андреева - Ангард!
– Нет, солнышко. Мы полетим на Кипр, – пропела Алла. – Я сейчас приеду. Жди.
Запихивая мобильный телефон обратно в кармашек курточки и доставая оттуда ключи от машины, она сказала:
– Мальчики, свидание отменяется. Маму надо слушаться, а маме нравится Миша.
– А может, переносится? – попытался вскочить в последний вагон уходящего поезда Леонидов. – Телефончик не оставите?
– Записывай, – улыбнулась Алла.
Он поспешно выхватил из кармана свой мобильник, чтобы забить номер в записную книжку. А мобильник у него был… Словом, Аллочка оценила. Движением выщипанных в ниточку бровей она обозначила удивление:
– Вы точно из милиции?
– Почти.
– Что значит «почти»?
– Для этого, милая девушка, надо рассказать мою биографию. Я делаю это в двух видах: устно и письменно. В приятной компании, за бокалом вина и начальству. Вы как предпочитаете?
– Ну, поскольку я не начальство… Звони!
Она рассмеялась, тряхнула рыжими кудрями и махнула рукой: чао! Вскоре автомобиль небесного цвета скрылся из виду.
– Итак, Лена, – строго сказал Алексей, – поговорим без свидетелей. Что у вас с Белкиным?
– Ничего. Ровным счетом ничего. Мне бы хотелось, чтобы было, но… Мои родители не такие богатые, как Алкины, – с сожалением сказала девушка. – И машины у меня нет.
– Это существенно? – спросил Алексей.
– Спрашиваете! Видели, как она со мной обращается? Валера… Он живет с моей однокурсницей. С Машей.
– Стоп-стоп-стоп… Это у которой талия тоньше? – спохватился вдруг Алексей.
– Не поняла?
– Вы просто не слышали начало разговора. Скажите, Алла знает Машу?
– Они не дружат.
– Но знакомы?
– Тусуются в одной компании, – нехотя сказала Лена.
– Как тесен мир! Значит, Белкин живет с Машей, а вы ревнуете.
– А чем я хуже? – резонно заметила Лена. – Тем, что у меня машины нет? Но я заработаю. Я, между прочим, сама в институт поступила. И не на платное, как они. У меня медаль. Золотая, – тихо добавила она. – Я заработала ее честно, своим трудом. Мне мама с папой дорогих игрушек не покупают.
– Но мобильный телефон у вас новой модели, с фотокамерой, – резонно заметил Алексей Леонидов, который понимал толк в дорогих игрушках.
– Я на него сама заработала. Не надо на меня так смотреть. Этим я не занимаюсь, – презрительно сказала девушка. – Что касается Валеры… Да, он мне нравится! Я увидела его сегодня и решила во что бы то ни стало дождаться. Поговорить с ним. Без свидетелей. В прошлый раз он сбежал через черный ход.
– У него есть ключ?
– Должно быть, его Рощин выпустил. Как и сегодня.
– Сегодня?
– Ну да. Потому что он вышел через черный ход.
Алексей сглотнул слюну. Только бы не спугнуть удачу! Рощин не мог выпустить Белкина. Ибо труп не мог запереть за убийцей дверь. Если только Белкин вышел из дома раньше Самарина.
– Во сколько это было? – осторожно спросил он.
– Пришел он к Рощину часа в два. Я как раз возвращалась с рынка. Ездила в Черкизово кое-что из одежды прикупить. Это они в бутиках одеваются. А я говорю, что там одеваюсь. Куплю тряпку на рынке, по дешевке, и к Маргарите Лепаш…
Барышев сделал стойку. Опять эта Лепаш! Алексей вновь тронул его за руку: спокойно. Главное, не спугнуть удачу.
– Марго – просто волшебница! – восторженно сказала Лена. – Вообще-то она работает у Рощина, шьет театральные костюмы. Талантливый модельер. Но не везет. Знаете, как бывает? Есть талант, а есть обстоятельства. У Марго было такое обстоятельство: Евгений Рощин. Она всю жизнь вращалась вокруг него, как планета вокруг Солнца, и не могла оторваться. Чем-то Рощин ее держал. Это был человек злого обаяния. Настоящий демон! А Марго… Подумать только! Она всю жизнь была ему верна! Моя мама хорошо знает ее маму, поэтому Марго мне и помогает. Там прихватит, там сделает вставку, модную деталь, и вещь заиграет. Еще она мастер подбирать аксессуары. К ней все ходят, даже мать Аллы. Вероника Павловна. Только она в этом никогда не признается. Да что это я? Вы же о Белкине. Так вот. Я возвращалась с рынка, а он шел к Рощину. В джинсах, в голубом свитере и легкой куртке, через плечо спортивная сумка. Я его окликнула, Валерий обернулся, увидел меня и поспешно шмыгнул в подъезд. Мне терпения не занимать. И настойчивости. Подумала: дождусь. Хотя бы он вышел за полночь. Я отнесла купленные вещи домой и заняла позицию у черного хода. Ждать пришлось почти до четырех часов.
– Вы уверены, что до четырех? – спросил Алексей.
– Конечно! Я посмотрела на часы: было без пяти минут четыре. Он выскользнул из двери черного хода. И стал озираться по сторонам.
– Как он выглядел?
– Плохо. Был чем-то напуган. Одет как-то небрежно. Пуговица на рубашке оторвана, волосы растрепаны. Я думала, может, навязчивая поклонница? Не одна же я такая! Но на улице никого не было. Так, редкие прохожие, но они не задерживались. И еще… Вещь, которая меня поразила…
– Какая вещь, Лена? – подался вперед Алексей. И добавил: – Поймите, это очень важно! При нем было что-нибудь необычное?
– Скорее, не было. Понимаете, у меня дома десятки его фотографий. Его лицо я изучила до мельчайших деталей. О! У него прекрасное лицо! Высокий лоб, большие синие глаза, темные ресницы и брови, нос короткий, широкий, но он его не портит, а губы пухлые. Как у девушки. Над верхней губой – тонкие темные усики. Они ему так шли! Я просто не представляла себе Валеру без усиков! А тут… Он их сбрил! Можете себе представить? – Она по очереди посмотрела на Леонидова и Барышева. – Валера без усиков?
– Может, новая роль? – предположил Алексей. – Усики – это ведь мелочь. Отрастут.
– Да, я понимаю. Но меня это неприятно поразило. Впрочем, он и без усиков очень красивый. Я просто не привыкла… Он выскользнул из подъезда, и тут я его окликнула…
Лена вдруг замолчала. Пауза, долгая пауза.
– Вы его окликнули, – напомнил Алексей.
– Он так испугался! Даже затрясся весь! А я расстроилась. Неужели же так ему противна? Белкин тут же: «Чего ты хочешь?» Я растерялась и говорю: «Автограф». А он: «Сейчас я очень спешу. Как там тебя?» «Лена», – говорю я. «Лена, я спешу. Приходи после спектакля ко мне в гримерку, все получишь». Я совсем растерялась: «После какого спектакля?» А он: «Да когда хочешь!» И все. Убежал. Я не знала, радоваться мне или огорчаться. Ведь он даже имени моего не помнит!
– Теперь запомнит, – мрачно пообещал Барышев.
– На всю жизнь, – добавил Алексей.
– Почему?
– Это вам следователь скажет.
Он не просто так это сказал. Не к слову. Из подъезда и в самом деле выходил следователь. Старший следователь прокуратуры, прижимая к груди толстую папку. За ним семенил один из оперативников, тот самый, маленький, кургузый, с капитанскими погонами на плечах.
– Барышев, – недовольно сказал следователь, – ты куда пропал? Соседей пора опрашивать.
– Да я опрашиваю, – пробубнил Серега.
– То есть? Самодеятельностью занимаешься?
«Вот сейчас этот надутый индюк все испортит», – подумал Алексей.
Но все испортить следователь не успел. События, которые вслед за этим разыгрались в маленьком тихом московском дворике, достойны отдельного о них рассказа.
Ибо этого не ожидал никто.
Туше
Сначала появилась женщина. Должно быть, из облака. В худшем случае, из пены морской. Ее силуэт был соткан из лучей заходящего солнца, ибо светился. Тревожно, багрово. Сгущались сумерки, лица женщины не было видно. Но Алексей почувствовал, как земля уходит из-под ног. Такую небесную красоту он видел только однажды. Несколько лет назад, когда искал убийцу Серебрякова. Жена Александра была вне конкуренции, о красоте любимых женщин говорить не принято. Само собой, что им нет равных. Женщина приближалась, а стук его сердца усиливался. Стоящий рядом Серега Барышев переступил с ноги на ногу и покачал головой: «Да-а-а…» Следователь вцепился в папку, сопровождающий его кургузый капитан споткнулся и сказал: «О, черт!»
Это был не черт. Это была Женщина. Она не шла, летела. Уже по походке было понятно: идет красавица. Алексею хотелось зажмуриться, чтобы не видеть ее лица. Заходящее солнце не слепит, но взгляд от него не оторвать. И зрелище это хочется наблюдать снова и снова. Он уже понял: неизбежно. Следующие несколько дней его мысли будет занимать багровый закат.
– Идет Маргарита Лепаш, – с завистью в голосе сказала Лена. И добавила: – Между прочим, ей тридцать семь.
«Ошибаешься. У красоты нет возраста», – подумал Леонидов, и в этот момент женщина приблизилась настолько, что стали видны детали. Она была среднего роста, но сложена, что называется, косточка к косточке. Вся, от маленьких ступней до русой макушки – совершенство. Черты лица правильные, щеки немного впалые, носик маленький, идеально прямой, а рот большой. Губы словно бы обведены коричневым карандашом, а глаза… Он затруднялся определить их цвет, ибо сгущались сумерки. Но уже понял – это что-то необычное. Маргарита Лепаш была одета в брючный костюм оливкового цвета: короткий пиджак и брюки клеш, из-под которых выглядывали туфли с длинными острыми носами. Косынка на шее завязана как-то по-особому и украшена зажимом необычной формы. В ушах такой же формы клипсы. К груди она прижимала объемистый сверток. Судя по тому, как она его держала, в свертке было что-то легкое. Возможно, ткань или театральный костюм. Алексей уже знал, что она работает у Рощина. А что может быть в руках у театрального художника-модельера?
