Владимир Колычев - От звонка до звонка
– Се ля ви! – вроде бы сочувственно, но с явно выраженным оттенком равнодушия посмотрела на него Мальвина.
– Но если будешь хорошим мальчиком, я как-нибудь тебя повеселю, – хихикнула Сима.
В банде две биксы – Мальвина и эта. Вторая не шла ни в какое сравнение с первой. Хотя тоже смотрится неслабо.
– Я тебе повеселю. – буркнул Пьер.
Нехилый пацан. Чувствуется в нем сила. Но Васек его бы сломал. И Карабаса бы раз на раз замесил… И тем самым подписал бы себе приговор.
В кодле были еще два пацана. Тоже крепкие ребята. Но эти все время молчат. И на Васька все косятся. Не нравится он им. Всем не нравится. Для всех он чужой. Да только и Васек их всех на одном месте видал… Хотя нет, нужно стараться, чтобы за своего признали. Карабас со своим «убойным театром» – это его будущее. Сам по себе он никто и ничто…
– А повеселить Макара надо, – хмыкнул Карабас. – Совсем пацан скис… Ты чего киснешь, Макар? Все путем, Макар! Не надо киснуть… Ты нам про свою братву расскажи. Глядишь, повеселеешь. Или еще больше расстроишься?… Ну да, конечно, тебя твои боссы конкретно подняли. Директор казино – это тебе, бляха, не мордой в навоз… Но так и мы бы могли тебя поднять. Глядишь, вместо Кирьяна бы поставили. Мы ж тебе это место освободили…
– Вы мне место на кладбище освободили, – еще больше насупился Васек.
– Да не ной ты! Все там будем… Ну так чо, будешь насчет заволжских нас просвещать?
– Да вам все и так известно.
– Ну, как сказать… Мы про ваши столичные расклады знаем. Отель, казино, водка… Что там у вас еще?
– Много чего. Но уже не у нас. Я уже не при делах…
– Сказал же, не ной. Водки лучше выпей. Классная водка. «Коралл». Ваш завод выпускает… Ах да, уже не ваш. Ихний… Короче, я чего этот базар начал? Хочу знать, откуда твой Космач бабки черпает. «Пирамида» – это ж какие бабки. Сто «лимонов» как минимум.
– Где-то так…
– Это ж охренеть, какие бабки.
– Так ты и охренел… Теперь всю жизнь от Космача будешь прятаться.
Карабас насупился. Взгляд его стал тяжелым, как набухшая 1 розовая туча.
– А я, братука, всю жизнь от кого-то прячусь. От ментов, от братвы. И от этих ухожу, и от тех. И от твоею Космача уйду… Если, конечно, он сам от нас уйдет…
– Нет у него шансов, – покачал головой Пьер. – Если за дело взялся Тычок, шансов у него нет…
– Да уж, конечно. Тычок у нас супермен, – хмыкнул Карабас. – Он уже один раз взялся. Три сотни мне заторчал… Хотя кто его знает, может, и выгорю дельце.
Карабас разволновался. Встал со своего места, подошел к окну, глянул на улицу.
– Ну, чего молчишь? – спросил он у Васька, не поворачивая к нему головы.
– А чего говорить?
– Бабки откуда на «Пирамиду» взяли?
– Так это, весь Заволжск Космачу с потрохами принадлежит. Все у него в кулаке…
– Все – это кто?… Я знаю, Заволжск – это нефть.
– Нефть, – кивнул Васек. – Много нефти…
– Значит, твой Космач из нефти бабки черпает. И нефтяных боссов в кулаке держит.
– Понятное дело… Два года назад разбор большой был.
Шишкари нефтяные бабки зажали. Реально большие бабки.
Только ни хрена у них не вышло. Космач им козу сделал. На двести «лимонов» их развел.
– Двести «лимонов»? Круто!… А что боссы? Не рыпались?
– Да нет. Все спокойно.
– Космач и дальше их доит, а они не дергаются?
– Как это не дергаются? Подмахивают, аж брызги летят…
– Дятлы потому что, вот и подмахивают… Да я бы за двести «лимонов» любого зарыл… Э-э, кажется, гости приехали?… Пьер, Валек, давайте на выход. Надо принять…
Какие могут быть гости, когда Карабас прячется от всех и вся?… Оказалось, не от всех.
Приехали волгоградские братки. Те самые, которых Кирьян поставил на две сотни баксов. Их было не так уж и много – всего пятеро. Но в доме сразу стало тесно. Впрочем, никого, похоже, это не смущало.
– Ну, Тычок, что скажешь? – спросил Карабас у самого авторитетного «сталинградца», – Все нормально, братан. Все путем!… Но сначала надо забухать… Эй, Обормот, водяру к столу тащи, да?
Тычок выпил, закусил. Сунул в рот сигарету, закурил, глубоко втянул в себя дым. Было видно, как накатила на него расслабуха.
– А это кто такой? – глядя на Васька, спросил бригадир. – Я его раньше не видел…
– Это Макар.
– Тот самый?
– Он…
– Крыса, значит… Чо ты на меня вылупился? – вызверился он на Васька. – Крыса ты и есть крыса. Думаешь, если своих пацанов сдал, то мы в жопу тебя целовать будем?
– Ты это, не кипишуй, – урезонил его Карабас. – Макар – мой гость. И не надо на него наезжать.
– Не люблю крыс.
– А кто их любит?… Ты мне скажи, дело сделали?
– Ясен пень… Ты как в скважину смотрел, что к этому хмырю, – Тычок презрительно ткнул пальцем в сторону Васька, – на хату вся звездобратия заявится. Ты это, правильно сказал, что надо идти ва-банк. И мы правильно сделали, что пошли… Ты же знаешь, со стволами у нас полный порядок. Три «узи» взяли. Клевые пушки, жаль было их светить. Но дело такое – или пан, или пулю схлопотал. Короче, не облажались пацаны. Из трех стволов разом шмальнули – положили толпу…
– А точно Космача сделали?
– И Космача, и этого, который самый крутой под ним.
Паша Козырь, ага… Они думали, то мы для них пыль. А хрена им! Мы пацаны крутые. Любого завалим…
Тычок снова посмотрел на Васька. Взгляд мутный, кровищи в нем – жуть.
– Ты, крыса, ты слышишь меня? Твоего Космача сделали!
Мои пацаны сделали!… И тебя сделаем! Будешь вонять – пойдешь в расход! Понял? Мои пацаны церемониться не будут! Понял?…
– Понял, – принужденно кивнул Васек.
Ему было страшно. От этих типов исходила злая, беспредельная сила. Это не те более-менее цивилизованные братки, в числе которых когда-то был и сам Васек. В их команде все строили из себя крутых, но, по большому счету, все были нормальными людьми – все чего-то боялись, особенно смерти. Чтобы поднять руку на крутого авторитета, об этом даже думать было страшно. У них имелись понятия. И сдерживающих факторов хватало. А у этих не было ничего – ни законов, ни тормозов. Стопроцентные отморозки – сильные, жестокие. И эта отчаянная решимость крушить все преграды на своем пути просто ужасала… Ваську казалось, что он попал в племя каннибалов, которые вот-вот могут сожрать его. От страшного предчувствия кровь леденела в его жилах.
– Ты думаешь, зачем мы твоего Космача сделали? – мерзко злорадствовал Тычок. – А чтобы жить нам не мешал.
И Пашу Козыря сделали. И Кирьяна твоего. Всех сделали!
Чтобы жить нам не мешали. И за Санька нашего спросили…
Ха! И это называется крутые! Не на тех я типа нарвался… Да они для меня грязь под ногами! Понял? Грязь!!! Не, ну чо ты на меня смотришь? Чо смотришь, крыса?… А-а, думаешь, что мне теперь спуску не дадут. Вся братва поднимется, то да се…
Да чхать я хотел на вашу братву!… А-а типа с ним серьезные люди в завязке? Туфта все это. Твой Космач не в законе.
А серьезным людям он нужен, пока жив. Потому что у них завязки чисто на бизнесе. На бизнесе, понял, а не на понятиях!… Да какой он на хрен авторитет, твой Космач? Он бизнесмен, понял? Лох, вот он кто!… А еще пыжился. Типа мы для него никто. Ха-ха, смешно, аж трахаться хочется…
Тычок перевел взгляд на Мальвину, похотливо улыбнулся.
Той явно стало не по себе. Она хоть и не пальцем деланная, но перед этим монстром не хорохорилась.
– Я тебя хочу! – прямо заявил он. – А ты? Ты меня хочешь?
– А цветы? – натянуто улыбнулась она. – А шампанское?…
– Будут тебе цветы. И шампанское, – сказал Карабас. – Потом. А сейчас будь умницей. Тычок у нас герой. А ты его награда. Сделай так, чтобы награда нашла героя…
Мальвина – его женщина. Или нет, она его вещь, которую он запросто может одолжить другому… Это не просто монстры, это полные деградаты. И оттого они еще опасней…
Тычок поднялся, подошел к Мальвине, сгреб ее в охапку.
– Пошли, кроха! Сегодня ты моя!… А завтра…
Он с плохо скрытой насмешкой посмотрел на Карабаса.
– И завтра ты можешь быть моей…
Карабас стал мрачнее тучи. В его глазах полыхнула молния. Мощный сгусток грозовой энергии сорвал с Тычка всю его спесь.
– Ты, братуха, говори, да не заговаривайся…
Для этой ситуации голос Карабаса звучал неестественно спокойно. Так мог говорить человек, нисколько не сомневающийся в своей силе.
– Да ладно, братан, я ж пошутил, – включил заднюю Тычок. – Мальвина – твоя женщина, не вопрос…
– Но сегодня она твоя… Если, конечно, она не против.
Карабас не хотел накалять ситуацию. Но и Тычка должен был поставить на место – чтоб не зарывался. И ведь сделал это. Поставил его в зависимость от бабы. Утонченное унижение.
– Я-то не против, – язвительно улыбнулась Мальвина. – Но сначала цветы и шампанское…
И эта утерла Тычку нос. Пришлось пацану цеплять на себя гусарскую браваду и отправляться в холодную ночь за цветами и шампанским. А ведь можно было обойтись и без этого.
