Рекс Стаут - Только через мой труп
- Именно, - сплюнул Кремер. - В дело ввязались три фэбээровца. Пусть считается, что расследование убийства, совершенного в Манхэттене - дело уголовной полиции, которую я как будто возглавляю, но что я по сравнению с фэбээровцами? Пошли я их к черту, комиссар скажет - ах, как же так, надо же сотрудничать. К тому же, в этом деле ещё две неприятные стороны. Во-первых, убийство сразу приобретает совершенно другую окраску, о которой мы даже и не подозревали, - на редкость ободряющая новость. Во-вторых, кто бы теперь ни распутал дело, неважно - как и когда, все лавры достанутся ФБР. Они вечно так.
- Ну-ну, инспектор, - запротестовал я, - ФБР призвано защищать американцев, и вряд ли мы очень погрешим против истины, если скажем, что фэбээровец - это сама Америка...
- Заткнись. Хотел бы я, чтобы ты сам угодил служить в ФБР и они услали тебя на Аляску. Учти, я могу тебя арестовать.
- Я бы крайне удивился, если бы было наоборот. А что, появился закон, запрещающий невинным людям терять голову при виде свежей крови и удирать домой на такси?
- Где ты там углядел кровь?
- Нигде. Это я так, для красного словца ввернул.
- Метафора, - буркнул Вулф.
- Издеваетесь. Ладно. - Кремер воззрился на Вулфа. - Значит, вы работаете на клиента?
Вулф состроил гримасу.
- Что делать, в порядке эксперимента, раз Арчи ей пообещал. Я говорю "в порядке эксперимента", так как мне ещё не довелось с ней познакомиться. Когда я увижу её и побеседую с ней, я сразу пойму, виновна она или нет.
- Значит, вы допускаете, что она может быть виновна?
- Конечно, может.
Вулф поднял палец.
- Мистер Кремер, хотите, я выскажу одно соображение? Раз вы настаиваете на сотрудничестве. Расспрашивать меня вам невыгодно вдвойне, коль скоро вы исходите из того, что не поверите ничему сказанному мной, и раз я не знаю никого из тех людей и мне все равно, что там происходит.
- Это вы так говорите.
- Верно, сэр, я. Зато мне расспросить вас было бы неплохо. Это безусловно помогло бы мне, а в конечном счете - и вам тоже.
- Великолепная мысль. Просто восхитительная.
- Именно.
Кремер положил на поднос изжеванную сигару, достал ещё одну и сунул её в рот.
- Ну, валяйте.
- Спасибо. Во-первых, конечно, о том, что удалось установить. Кто-нибудь арестован?
- Нет.
- Подходящий мотив вы нашли?
- Нет. Никакого, даже самого отдаленного.
- Понятно. А из обычной рутины - отпечатков пальцев, фотографий, свидетелей - ничего не выплыло?
- Нет. Одна или две вещи могут представлять некоторый интерес, но найти их мы не смогли. Вы что-нибудь смыслите в фехтовании?
Вулф покачал головой:
- Ровным счетом ничего.
- В общем, та штука, которой его закололи, называется шпага. У неё треугольное сечение и нет режущего края, а кончик её такой тупой, что если им сильно ткнуть в человека, клинок просто сломается - он очень сильно гнется. Во время фехтования на шпагу надевают маленькую стальную насадку с тремя выпуклыми точками. Эти точки просто обозначают на куртке противника место укола; благодаря толстой насадке шпага не может проколоть ни щитков, которые надевают фехтовальщики, или маску, защищающую лицо.
- На нем же не было никакой маски, - вставил я.
- Я знаю, - кивнул Кремер, - а из этого следует, что в тот момент, когда его убили, он в самом деле вовсе не фехтовал. Милтан сказал, что никто и никогда не фехтует, не надев маски. Та маска, что надевал во время занятий Ладлоу, валялась на скамье у стены. На шпаге, которая пронзила его, насадки не было - просто торчал затупленный конец клинка; но такой тупой шпагой проткнуть человека совершенно невозможно. Однако в кабинете Милтана в стеклянном шкафу хранилась одна штучка - она исчезла, миссис Милтан обнаружила это как раз тогда, когда в кабинете находился Гудвин. Она назвала эту штучку "калдимор". Вы говорите по-французски и можете произнести название лучше меня.
- Да. Это col de mort.
- Правильно. Взять его из шкафа мог кто угодно. Миллион к одному, что его-то и надели на шпагу, которой закололи Ладлоу. На расстоянии нескольких футов, да ещё когда шпагой орудуют, Ладлоу ни за что не отличил бы этот наконечник от обычной насадки на шпагу. Но и "калдимора" на шпаге не было. Значит, его сняли потом. Мы обыскали двадцать человек буквально до нитки. Но "калдимор" словно в воду канул. Из здания вышел только один человек Гудвин, которого вы видите перед собой. Как вы думаете, он не мог прихватить с собой эту штучку в виде сувенира?
Вулф слегка улыбнулся:
- Маловероятно. Может, её просто выбросили в окно?
- Может быть. Мои люди и сейчас ещё продолжают её искать в кромешной тьме с помощью фонариков. Заодно они ищут ещё одну исчезнувшую вещицу. Мисс Тормик утверждает, что из шкафа в раздевалке пропала рукавица, одна из дамских фехтовальных перчаток. Мисс Лофхен и ещё некая дама, называющая себя Зорка, так не думают. Миссис Милтан не хочет себя никак компрометировать. Похоже, никто точно не знает, сколько было этих рукавиц.
- А где та насадка, которую надо было снять со шпаги, прежде чем надеть на неё col de mort?
- Они все не месте. В ящичках, в фехтовальных залах.
- Если шпагу брали без перчатки, то с эфеса можно снять отпечатки пальцев.
- Нет. Он плотно обмотан бечевкой или чем-то другим вроде этого, чтобы рука не соскальзывала.
- Понятно. - Кажется, Вулф говорил сочувственно. - Итак, пропали две вещи, которые могли бы помочь в расследовании. Я обещаю вам, мистер Кремер, если Арчи в самом деле прихватил с собой эти игрушки, то я позабочусь, чтобы вам их передали сразу же, как только мы с ними покончим. Теперь дальше. Сколько людей находилось в здании, когда был обнаружен труп?
- Если считать всех, то двадцать шесть.
- Скольких вы уже исключили из числа подозреваемых?
- Почти всех - на подозрении осталось восемь или девять человек.
- А именно?
- Во-первых и прежде всего, та девушка, которая с ним фехтовала. Ваша клиентка.
- Ничего иного я и не ожидал. Если после того, как я с ней повидаюсь, она останется моей клиенткой, я сам её займусь. А кого вы ещё подозреваете?
- Мистера и миссис Милтан. Девушку, которая приходила к вам, Карлу Лофхен. Это уже четверо. Мисс Лофхен до этого фехтовала с Дрисколлом, но они уже закончили и ушли в раздевалки, так что ей ничего не стоило потом незаметно прокрасться в зал и совершить убийство. Дрисколл тоже под подозрением. Сомнительно, но не исключено. Далее - мадам Зорка. Она была в большом зале на этом же этаже, вместе с молодым человеком по имени Тед Гилл. Он заявил, что вообще не умеет фехтовать, и учился у неё самым азам.
- Это тот самый, - заметил я, - который вчера был вместе с Белиндой Рид, когда они увидели нашу клиентку на пути в раздевалку. Правда, шла она туда вовсе не затем, чтобы стянуть бриллианты Дрисколла.
- Правильно. Дальше у нас по списку идет сама эта девица Рид и молодой Баррет. Она бродили по всему этажу - трудно точно установить, где они находились в момент убийства. Конечно, если это Дональд Баррет, можете сами им заняться. Еще некто по имени Рудольф Фабер.
- Неандерталец без подбородка.
- Он самый. Кстати, это из-за него там никого не арестовали. Скольких уже насчитали?
- Десятерых.
- Значит, десять. И ни одного приличного мотива на всю эту чертову компанию! Я бы не...
Зазвонил телефон. Я взял трубку и почти сразу передал её Кремеру.
- Это вас. Ваш босс.
- Кто?
- Полицейский комиссар, кто же еще.
Кремер поднялся, покорно произнес: "Ох, дьявольщина", понуро проплелся к телефону и взял трубку.
Глава 6
Этот телефонный разговор можно было разделить на две части. Сначала говорил в основном Кремер - почтительно и воинственно одновременно, докладывая о сложившейся ситуации, сетуя на недостаток данных, чтобы двигаться вперед. В течение же второй части, гораздо более короткой, Кремер молча слушал, что ему говорили, и, похоже, приятного в этом было мало, судя по модуляциям его мычания и выражению его лица. Наконец, повесив трубку, он вернулся в красное кожаное кресло.
Усевшись, он сердито воззрился на нас.
Вулф спросил:
- Вы сокрушаетесь из-за того, что не можете найти подходящий мотив.
- Что? - Кремер взглянул на Вулфа. - А, да. Я бы отдал свой выходной день ради того, чтобы выяснить то, что уже известно вам.
- Ну, на это вам одного выходного не хватит. Я как-никак читаю немало книг.
- Плевал я на ваши книги! Я совершенно убежден, что вы знаете об этом деле нечто такое, о чем я понятия не имею; я понял это, едва только услышал про Гудвина. Хотя лицезреть вашу физиономию - занятие из самых приятных, мне все-таки любопытно, что на ней отразится, когда я скажу, что комиссар мне сейчас сообщил, как десять минут назад ему позвонил британский генеральный консул. Так вот, сей джентльмен заявил, что потрясен внезапной насильственной смертью британского подданного по имени Перси Ладлоу и надеется, что мы не пожалеем никаких усилий, и так далее.
