Донна Леон - Мера отчаяния

Повар никак не отреагировал, и Патта перевел взгляд на Брунетти:

— О чем вы хотите его спросить, комиссар? О том, видел ли он Стефано Джентиле в банке? О том, помнит ли он, как изначально описывал нам преступника? Или о том, как опознал Джентиле на фотографии? — Патта откинулся в кресле, оставив руки на весу и по-прежнему указывая всеми пальцами на Яковантуоно. — Нет, думаю, он ничего этого не помнит. Так что не тратьте лучше времени на расспросы.

— Я вовсе не это хотел у него выяснить, вице-квесторе, — сказал Брунетти мягко, и тон его разительно контрастировал с истеричной яростью Патты.

Яковантуоно повернулся и посмотрел на Брунетти.

— Что же тогда? — поинтересовался Патта.

— Я хотел бы знать, — начал Брунетти, обращаясь к Яковантуоно и не обращая ни малейшего внимания на Патту, — была ли ваша жена застрахована.

Глаза Яковантуоно расширились, выражая искреннее изумление.

— Застрахована? — переспросил он.

Брунетти кивнул.

Яковантуоно взглянул на Патту, но, не найдя у того поддержки, снова посмотрел на Брунетти.

— Я не знаю, — ответил он.

— Спасибо. — Брунетти повернулся, собираясь уходить.

— Это все? — со злостью спросил Патта за его спиной.

— Да, вице-квесторе, — подтвердил Брунетти, поворачиваясь к Патте, но глядя при этом на Яковантуоно. Свидетель по-прежнему сидел на краешке стула, на этот раз сжимая руки на коленях. Он опустил голову и, казалось, изучал свои кисти.

Брунетти покинул кабинет шефа. Разноцветные круги продолжали свой бесконечный полет слева направо, словно лемминги, запрограммированные на самоуничтожение.

Он отправился к себе. Вьянелло ждал его, стоя у окна и глядя на сад, на противоположный берег канала, на фасад церкви Сан-Лоренцо. Услышав звук открывающейся двери, сержант обернулся:

— Ну как?

— Я спросил его насчет страховки. Он не знает.

Вьянелло промолчал, поэтому Брунетти уточнил:

— А у Нади есть страховой полис?

— Нет, — уверенно ответил Вьянелло, но потом, после короткой паузы, добавил: — По крайней мере, мне так кажется. — Оба они задумались, после чего сержант поинтересовался: — Что вы намерены делать?

— Единственное, что я могу сделать, — это сообщить ребятам из Тревизо. — Его внезапно осенило. — Почему она позвонила нам? — спросил он, поворачиваясь к Вьянелло, и его рука застыла в воздухе.

— Что вы хотите этим сказать?

— Почему соседка позвонила в венецианскую полицию? Ведь женщина жила и умерла в Тревизо. — Брунетти вдруг почувствовал, что краснеет. — Ну конечно, конечно. Репутацию Яковантуоно нужно было очернить только в Венеции: если он решит давать показания, он сделает это именно здесь. Неужели они так пристально за ним наблюдают, что знают точное время, когда полиция его увезла? Или даже хуже того: они знали, когда полиция собирается это сделать. — Господи Иисусе, — прошептал комиссар. — Как, она сказала, ее имя?

— Грасси, — ответил Вьянелло.

Брунетти снял трубку и попросил соединить его с тревизской полицией. Когда его распоряжение выполнили, он представился и сказал, что желает поговорить с человеком, который занимается делом Яковантуоно.

Прошло несколько минут, прежде чем собеседник на другом конце провода сообщил ему: произошедшее было классифицировано как смерть от несчастного случая.

— Вы записали имя человека, нашедшего тело?

Офицер на некоторое время отложил трубку, потом снова вернулся к телефону.

— Дзанетти, — сказал он. — Вальтер Дзанетти.

— Кто еще живет в доме? — поинтересовался Брунетти.

— Только две семьи, комиссар. Яковантуоно — на верхнем этаже, Дзанетти — на нижнем.

— Живет ли там кто-либо по фамилии Грасси?

— Нет. Только две семьи. А почему вы спрашиваете?

— Да так, ничего особенного. У нас тут неувязка с записями, мы не могли найти имя Дзанетти. Это все, что нам нужно. Спасибо за помощь.

— Рад помочь, комиссар, — откликнулся полицейский и повесил трубку.

Прежде чем Брунетти начал объяснения, Вьянелло сказал:

— Значит, ее не существует…

— Если она там и живет, то в другом доме.

Вьянелло некоторое время размышлял, потом спросил:

— Что нам с этим делать, комиссар?

— Сообщить в Тревизо.

— Думаете, это там произошла… — Сержант замялся.

— Утечка? — помог ему Брунетти. Вьянелло кивнул. — Там, здесь… Не суть важно. Достаточно того, что это вообще произошло.

— Это еще не доказывает, что они знали о его сегодняшнем приезде сюда.

— Тогда почему позвонили?

— А может, чтобы подкинуть нам эту идею. На всякий случай, — предположил Вьянелло.

Брунетти покачал головой.

— Нет, слишком уж удачно выбрано время — в тот момент, когда он входил в здание. — Брунетти ненадолго задумался. — Кого попросили к телефону?

— Оператор сказал, что абонент хочет поговорить с человеком, ездившим в Тревизо разговаривать с Яковантуоно. Думаю, он имел в виду вас, но вас не было на месте, поэтому соединили с нами. Пучетти перевел звонок на меня, поскольку именно я ездил с вами в Тревизо.

— Какой у нее был голос?

Вьянелло стал вспоминать подробности разговора:

— Взволнованный, словно она не хотела, чтобы у него были неприятности. Она раз или два повторила, что он и так уже достаточно настрадался, но все равно она должна рассказать нам что знает.

— Повышенное чувство гражданской ответственности…

— Вроде того.

Брунетти подошел к окну и стал смотреть на канал, на полицейские катера, стоявшие на пристани напротив квестуры. Он еще раз представил себе выражение лица Яковантуоно после вопроса о страховке и снова почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он повел себя как ребенок, получивший новую игрушку: побежал, поддавшись порыву, не дав себе труда поразмыслить над услышанным, проверить информацию, поступившую в их распоряжение. Да, в последнее время стало общим местом подозревать супруга в случае внезапной смерти второй половины, но он должен был довериться своему инстинкту, вспомнить срывающийся голос Яковантуоно, страх за детей. Нужно было доверять этому, а не бросаться со своими вопросами, услышав первое же, неизвестно откуда взявшееся обвинение.

Он никогда не сможет попросить прощения у pizzaiolo, потому что любое объяснение лишь усилит чувство вины и смущение.

— Есть шансы отследить звонок? — отгоняя от себя грустные мысли, спросил Брунетти.

— На заднем фоне был какой-то шум, похожий на уличный. Полагаю, звонили из телефона-автомата, — сказал Вьянелло.

«Если им хватило ума — или информации — позвонить, — прокомментировал бесстрастный, холодный голос в голове у Брунетти, — значит, они наверняка проявили осторожность и воспользовались телефонной будкой».

— Тогда, думаю, это все. — Он опустился в кресло и внезапно ощутил огромную усталость.

Не проронив больше ни слова, Вьянелло покинул кабинет, а Брунетти занялся бумагами, лежавшими у него на столе.

Он стал читать факс от коллеги из Амстердама, тот спрашивал, может ли Брунетти каким-либо образом ускорить процедуру удовлетворения запроса голландской полиции об информации касательно итальянца, арестованного в Нидерландах за убийство проститутки. Судя по паспорту, мужчина постоянно проживал в Венеции, а посему голландские власти связались с венецианской полицией в надежде узнать, осуждался ли тот ранее. Запрос послали больше месяца назад, а ответа все еще не было.

Брунетти как раз потянулся к телефону, чтобы выяснить, есть ли в деле мужчины записи о прежних обвинениях, как раздался звонок — и началось.

Он знал, предчувствовал, что это случится, даже пытался подготовиться, разработать стратегию поведения с прессой. Но, несмотря на это, их атака застала его врасплох.

Сначала позвонил один знакомый журналист из «Газеттино» и сказал, что хочет знать, действительно ли комиссар Брунетти подал в отставку. Когда комиссар ответил, что подобный вопрос его весьма сильно удивляет, поскольку уйти в отставку ему и в голову не приходило, журналист, Пьеро Лембо, поинтересовался, как Брунетти намерен вести себя дальше в связи с арестом жены и возникшей в результате противоречивой ситуацией.

Брунетти заявил, что он к данному делу никак не причастен, потому никакого противоречия здесь не усматривает.

— Но ведь у вас наверняка есть друзья в квестуре, — заметил Лембо, при этом в голосе его прозвучало сомнение в истинности этого утверждения, — друзья в суде. Разве это не повлияет на их оценку события и на их решение?

— Думаю, навряд ли, — солгал Брунетти. — Кроме того, нет никаких оснований считать, что суд состоится.

— Почему? — полюбопытствовал Лембо.

— Суд обычно нужен тогда, когда требуется установить, виновен подозреваемый или нет. Поскольку в данном случае речь об этом не идет, думаю, все ограничится слушанием дела и вынесением постановления о штрафе.