Аркадий Адамов - Болотная трава
— Нет, милый мой. Все-таки каждого можно заставить уважать закон. Почти каждого. Вон криминологи наши, я читал, даже цифру вывели. Двадцать процентов людей, из числа не совершивших преступление в удобных, выгодных условиях, не совершили его из страха перед законом.
— А остальные восемьдесят?
— А остальные из-за честности своей, совести. Но двадцать процентов, выходит, подавили свою плохую наследственность, чувствуешь? Вот оно как. И вот чего нам в первую очередь надо добиваться, я полагаю. Из преступившего закон сделать боящегося закона, а потом — уважающего закон. А вот из злого доброго — это мы сделать не можем.
— Конечно, — согласился Лосев. — Только заставить уважать закон — это тоже, я вам скажу, непросто. Не бояться, а уважать. Тут надо все-таки какую-то долю нравственности привить, чувства справедливости, совести.
— Верно, верно. Все непросто. Однако надо. Никуда не денешься. А для этого, между прочим, мы сами должны в первую очередь пример показывать справедливости да совести. А всегда ли показываем? То-то и оно.
— Вот где гласность-то нужна, Федор Кузьмич, — запальчиво произнес Лосев. — А вы помните, насчет тех угнанных машин что говорили, когда корреспондент у нас был на прошлой неделе? Вы говорили, «это не для печати». Два работника милиции ночью остановили машину, убили водителя, а машину угнали. И таких три эпизода.
— Очень это наш престиж перед населением укрепит, по-твоему? — со злой иронией спросил Цветков. — Дали обоим высшую меру, и баста.
— А слухи?! — воскликнул Виталий. — Сколько слухов по городу пошло? Уже не два человека, а десять, уже банда целая якобы действовала. И не три эпизода, а двадцать три за ними было. Это что, укрепляет престиж, по-вашему? А само умолчание наше, думаете, не комментируется?
— Ладно, — угрюмо заключил Цветков. — Не наша это установка, не нам и обсуждать.
— А кому обсуждать? — не унимался Виталий. — Ох, Федор Кузьмич, сами рассказывали, до чего так дойти можно.
— Не бойся, умнее нас люди над этим думают. А нам жуликов ловить надо.
— Ну да. Нам жуликов ловить, другим сеять, третьим строить.
— Я про народ не говорю. А с нас спрос в десять раз больше.
— Так ведь милиция наша сама из народа, — усмехнулся Лосев. — Откуда же ей быть лучше его? Поэтому всякие люди у нас есть. Одних лучших не отберешь, лучшие всюду нужны.
— Всюду не так нужны, как здесь. Нам именем государства власть дана, какая-никакая, а власть. Это знаешь какой инструмент? То-то же. Ну ладно, Лосев, — вздохнул Цветков, — хватит. Вечно с тобой влезешь в философию, — он решительно собрал со стола карандаши и сунул в деревянный стакан, как бы приступая к главному разговору. — Вернемся к делу, — решительно объявил он. — У тебя есть материал для беседы с этой Мариной?
— Думаю, есть.
— Ты пока до совести ее не добирайся. Думаю, глухо тут пока. Ты на ее собственную выгоду и невыгоду опирайся.
— Голова у нее сейчас задурена, — вздохнул Лосев не то сердито, не то сочувственно. — Врезалась, полагаю, в этого Валерку. И подойти к нему не дает. Вон даже фамилии его, оказывается, не знает, — усмехнулся Виталий.
— И все, конечно, ему передает. Как, к примеру, вы с ней на вокзале беседовали, — досадливо заметил Цветков, потирая ладонью ежик седоватых волос на затылке, что всегда было признаком особого недовольства. — Вот теперь и вспомни, что вы ей такого сказали там.
— Да ничего мы особенного не сказали.
— И никого не назвали?
— Ясное дело. Хотя… — Лосев помедлил. — До меня с ней беседовал Войцеховский. Но думаю…
— Кстати, — перебил его Цветков, что, надо сказать, случалось с ним чрезвычайно редко. — А кто на нее указал этому Войцеховскому?
— Мне кажется, буфетчица у них на вокзале. Хотя он тут чего-то темнит.
— А почему буфетчица?
— Да Марина с этим Валеркой зашли к ней в буфет однажды. Примерно за неделю до убийства.
— И она их запомнила?
— Запомнила, представьте себе.
— Молодец женщина. Как чувствуешь, она все рассказала, что знает?
— А чего ей скрывать, — пожал плечами Лосев и, помедлив, с неожиданной тревогой сказал: — Я вспомнил. Войцеховский упомянул Марине про эту буфетчицу, и Марина сказала, что ей надо язык отрезать.
— Ишь ты, злая девчонка-то, оказывается. Или испугалась.
— Полагаю, испугалась.
— Ну да. Глазастая же буфетчица. Выходит, два раза она этого Валеру видела у себя в буфете, в ночь убийства и вот с нею?
— Выходит, так.
— Твердо опознает?
— Да не очень, — вздохнул Лосев. — В ту ночь к стойке подошел тот, кого убили потом. А Валерка боком к ней стоял, у дальнего столика. Ну а второй раз, вернее, первый, она больше ту Марину запомнила. Яркая девчонка, в глаза бросается.
— Это тебе уже Войцеховский сказал?
— Войцеховский. Мария Савельевна потом ему рассказала.
— Гм… Потом, — с сомнением повторил Цветков. — Почему же это она потом рассказала, интересно. Ты ей этого Валерку описал?
— А как же.
— Со слов того паренька, из двора?
— Конечно. Но она прежде убитого узнала.
— Так-так… — продолжал о чем-то — размышлять про себя Цветков и наконец сказал: — Вот что. Ты бы с ней сам по тому эпизоду поговорил, когда Марина с Валеркой у нее были. Может, она еще чего вспомнит? И один поговори, так легче. Если двое, у нее внимание рассеивается. Понял?
— Понял, Федор Кузьмич. Завтра же ее повидаю.
— Вот так. И вызывай эту Марину. Не откладывай.
Следующее утро было воскресным, и на работу ехать чертовски не хотелось. Хотелось попозже встать, не спеша позавтракать, просмотреть газету, потом позвонить своим старикам, которых, кажется, не видел целую вечность. Да и у Светки, судя по ее расстроенному виду, были какие-то планы на воскресенье. А день был солнечный и теплый, как все первые дни сентября в этом году, и манил за город. Но ничего нельзя было поделать: розыск идет непрерывно по таким делам, как убийство, тут нельзя терять ни минуты и об отдыхе приходится забыть.
— Ну, Витик, ты не поздно придешь? — с надеждой спросила Светка, впрочем, по опыту зная, что ответит муж.
— Очень постараюсь, — как всегда ответил Виталий, обнимая ее.
— Вот Игорь почему-то дома, — заметила Светка. — Только что Лена звонила.
— У него свои дела, — сдержанно ответил уже из передней Виталий, по привычке перед уходом полируя бархоткой свои ботинки. — Слушай! — Он даже прервал свое занятие и подошел к двери в кухню. — Может, вечером соберемся к ним? Что-то там не в порядке, я понял.
— Ой, давай. Я им сейчас позвоню, — мгновенно откликнулась Светка, возясь с подносом, и озабоченно добавила: — Я только маме завтрак отнесу.
Анна Михайловна, любимая лосевская теща, плохо себя чувствовала и еще не встала.
— Ну, я пошел, — махнул на прощание рукой Виталий.
Привычный путь в метро ничем на этот раз не отвлекал Виталия от размышлений, только глаза пробежали по лицам немногих пассажиров в вагоне, не вызвавшим никакой настороженности.
Виталий с удобством расположился на боковом коротком диване, вытянув в пустой проход свои длинные ноги. «Игорь дома», — он иронически усмехнулся про себя. Как и остальные ребята из его группы, Откаленко сегодня забегается по автосервисам, разыскивая неведомого Валерку. Ах, нет. У Игоря сегодня другие задания. Ну а если ему предстоит сейчас новая встреча с этой Мариной. Мутная красоточка, лживая и хитрая, и не умная, а именно хитрая, к этому надо быть готовым. И Виталий еще раз обдумал все вопросы к ней.
…Марина впорхнула в комнату, не постучав, свежая, румяная, оживленная, видимо, в прекрасном и самом безмятежном настроении. Копна темных перепутанных волос обрамляла кокетливую улыбающуюся мордочку с огромными карими глазами, вздернутым носиком и ямочками на полных щеках. На Марине были, все те же белые брючки, только кофточка была на этот раз не розовая, а голубая. На плече висела знакомая сумка. «Все-таки красивая девчонка», — невольно подумал Виталий.
Он ждал этого разговора с нетерпением, для начала решив кое-что проверить. Наверное, Марина помнит свой разговор с Войцеховским. Там, на вокзале, перед тем как приехал Лосев.
— Ну чего вам еще от меня надо? — весело и с вызовом спросила Марина. — Имейте в виду, мне заниматься надо. Во вторник я первый «хвост» сдаю.
— Я вас не очень задержу, — улыбнулся Виталий. — Пустяки надо проверить. Кстати, вы помните, как тот… Дима вас остановил на вокзале?
— Еще бы! Я жутко перепугалась. Представляете? Незнакомый человек вдруг….
— Но как он вас узнал, вот что я не пойму.
— А мы с Валерой однажды в буфет на вокзале зашли. Дернуло его…
— Ну и что такого?
— Да буфетчица там нас запомнила. Такая глазастая оказалась. Ну и натрепала Диме, а он вам. А с вами опасно связываться, — Марина задорно стрельнула глазами. — Это все знают.
