Марина Крамер - Черная вдова, или Ученица Аль Капоне
– Пошел отсюда! – велел Мастиф. – Иди Черепу кофейку сваргань, как он любит, покрепче и со специями.
– Так вот, – продолжила Марина, когда дверь за Нисевичем закрылась. – Я должна знать, для чего вам понадобилась. Терпеть не могу, когда меня пытаются использовать втемную. Люблю, знаете ли, быть в курсе того, что происходит вокруг.
– Ты умная девочка, грамотно разложила. Мне нужно от тебя только одно – помощь в делах. Я хочу сделать тебя очень влиятельной и обеспеченной женщиной, которая не будет зависеть ни от кого.
– Кроме вас! – усмехнулась она. – И потом, за что мне такая честь, почему я?
– Потому что я тебе доверяю. Потому что ты сильная, умная. Да и зря ты так переживаешь, это вполне официальный бизнес – сеть игорно-ресторанных заведений. Тебе и делать-то ничего не придется, бумажки только подмахивать да на всяких мероприятиях красоваться.
Марина слушала его и не могла понять, в чем подвох. А ведь должен он быть обязательно, иначе слишком уж сладко это все. Не бывает бесплатных ужинов, она-то это хорошо знала. Пока Марина пыталась осмыслить информацию, Мастиф подытожил:
– Думаю, мы договорились. Продолжать разговор смысла нет. С сегодняшнего дня будешь жить здесь. Не делай такие глаза, я не предлагаю тебе жить со мной, – сказал он, заметив, как она напряглась. – У тебя будет свой коттедж, по соседству, чтобы я всегда имел возможность встретиться с тобой, а не ждать, пока ты приедешь из города.
«Ну да! – усмехнулась про себя Коваль. – А также иметь возможность контролировать мою личную жизнь, мои связи. Умно!» Она налила полную рюмку коньяка и выпила залпом.
– Да, быстро вы меня сделали, Оскар Борисович, мастерски просто. А если я откажусь?
– У тебя нет этой возможности. Кто ты сейчас? Никто, все в твоей жизни имеет приставку «было» – была работа врача, был любовник. Я же предлагаю тебе Деньги и Власть, пойми. А ты это любишь, я понял сразу, как только увидел тебя впервые. Идем, я покажу тебе твой дом.
Все закружилось с поразительной скоростью. Они вышли во двор, и рядом с Мариной сразу вырос Череп.
– Ишь ты! – усмехнулся Мастиф. – Дело туго знает, лучшего тебе отдал. Все, Череп, теперь ты не мой больше, а Марины Викторовны. Такую красавицу доверяю тебе, смотри в оба!
Череп склонил голову, а Коваль, когда Мастиф отвернулся, озорно подмигнула Олегу и облизала губы.
На соседнем участке ее взору открылся двухэтажный коттедж с огромным бассейном, аккуратными дорожками, выложенными брусчаткой. Ничего себе, подарочек! Шокированная Марина повернулась к Мастифу:
– Оскар Борисович, это слишком…
– Не дури, ты – женщина дорогая, хватит сидеть в городской «трешке», нужно соответствовать статусу.
Старик был доволен произведенным эффектом, даже прослезился, когда Марина поцеловала его в морщинистую щеку. Потом, махнув рукой, пошел к себе, видимо, стыдясь, что так расчувствовался. Коваль с Черепом остались вдвоем.
– Ну и как, прав я оказался? Теперь точно не видать мне тебя, как своих ушей, – произнес Череп, доставая сигареты. – Негоже хозяйке с телохранителем спать.
– Замолчи! – велела она. – С кем спать, я сама как-нибудь решу, без подсказок. Что за мужики такие – хочешь женщину, значит, бери и не оглядывайся, кто и что подумает. Пойдем внутрь.
Внутри оказалось тоже неслабо, а в подвале – еще один бассейн, выложенный кафелем изумрудного цвета. Недолго думая, Марина сбросила одежду и нырнула с бортика в холодную воду.
– Иди ко мне! – позвала она, выплывая у противоположного борта и глядя на Черепа, наблюдавшего за ней от двери.
Он разделся и оказался в воде, Марина подплыла к нему и обвила его тело ногами, вытянувшись по воде. Череп поддерживал ее одной рукой под спину, а другой гладил грудь и живот, потом нагнулся и принялся целовать ее рубцы. Не упуская ничего, добрался до груди. Коваль вся выгнулась от наслаждения. Когда же он вошел в нее, она заорала во весь голос от непередаваемого чувства счастья, охватившего все ее существо. Они так долго занимались любовью, что у Марины посинели губы, и все тело покрылось мурашками.
– Замерзла? – спросил Череп, вытаскивая ее из воды и пытаясь растереть полотенцем. Но это оказалось слишком возбуждающим, и Марина толкнула его в шезлонг. Череп пытался сохранить остатки благоразумия, но где ему было! Осталось только расслабиться и получить удовольствие…
– Ты – страшная женщина, тебе когда-нибудь бывает достаточно? – спросил Олег, когда она отпустила его.
– Нет. А тебе? – ухмыльнулась Марина, пытаясь попасть ногой в туфлю.
Он засмеялся, помог ей одеться. Натянув черные джинсы и майку, повел наверх.
– Кстати, Олег, мы теперь здесь живем. Ты спишь в моей постели, а не в доме охраны, как Мастифовы быки, это ясно? – спросила Коваль, беря его под руку и прижимаясь всем телом.
– Ты Мастифу это объясни, дорого я дам, чтобы его лицо увидеть! – усмехнулся он.
– Так пойдем, посмотришь!
– Нет, давай-ка отложим это пока, – уперся Череп. – Момент не тот, слишком много всего.
– Ну, как знаешь, – игриво пожала плечами Марина.
Сегодня они решили переночевать дома, а уж завтра переехать в «Рощу» окончательно. Дойдя до джипа, Череп зашарил по карманам, ища ключи, но их не было.
– Черт, наверное, в доме где-то выронил или в бассейне, – буркнул он. – Покури пока, я сбегаю, поищу.
Череп ушел, а Марина, оглядев двор, увидела, что нет второго джипа охраны и «шестисотого», на котором ездил Мастиф. Значит, унеслись в город. Она оперлась на капот «Ровера» и закурила, мечтательно глядя на резной флюгер, крутившийся на крыше веранды. Внезапно на ее лицо накинули какую-то вонючую тряпку, зажав рот, и куда-то поволокли. Она попробовала сопротивляться, но получила удар в висок и отключилась.
В себя пришла кое-как в какой-то комнатенке на кровати, в голове гудело. Прямо перед ней на стуле сидел старый знакомец Боцман, а за ним, в дверях, стоял Денис…
– Что, красюха, продышалась? – широко улыбнулся Боцман, разглядывая лежащую Коваль с интересом. – Железная ты баба, молча все, без визга.
– Что тебе надо? – поморщилась она, пытаясь сесть.
Боцман заржал, недвусмысленно погладив ее голую ногу:
– Ну, а сама как думаешь? Должок за тобой, красюха, с прошлой встречи. Еще, помнишь небось, как бычком в щеку мне засадила? Я тебе, сучка, обещал, что пацанам своим отдам, да сегодня они клуб новый шерстить поехали. Но мы и вдвоем управимся, да, Дэн?
Тот молчал, глядя на нее таким взглядом, что она бы предпочла, пожалуй, свору пацанов, о которых говорил Боцман, чем одного Нисевича.
– Слушай, а ты классная телка! – не дождавшись ответа, продолжал Боцман. – Мы видали сейчас, как ты с Черепом в бассейне гасилась. У меня чуть яйца не лопнули. Твой новый хахаль, видать, не в курсах, что в том домишке везде камеры натыканы… И что ты нашла в нем, а? Или дерет первоклассно?
– Отвали! – посоветовала Марина, морщась от нестерпимой головной боли. – Кто и как меня дерет, не твоя печаль.
– Не вопрос! Чего печалиться, если можно просто засадить тебе, да? Не все же Черепу! Ну, этот кайф мы тебе сейчас и устроим.
– Ты не понимаешь, что делаешь. Мастиф тебе голову оторвет, если только я ему хоть слово скажу.
– Не-е, не скажешь! – самодовольно ухмыльнулся Боцман. – Иначе твоя жизнь превратится в кошмар. И сейчас советую не орать – а то будет гораздо хуже. Дэн вон и скальпель с собой прихватил, чтобы ты не слишком-то брыкалась. На твоем сексуальном теле вроде еще пара живых мест осталась. Вот мордашка, например… Так что советую помолчать. А то ведь он может не сдержать страсть и расписать это милое личико.
Марину всю передернуло, когда она, приглядевшись, увидела, что в правой руке Нисевич действительно зажимает скальпель. Это не укрылось от взгляда Боцмана, и он ехидно процедил:
– Ладно, Дэн, тебе первому, как-никак это твоя телка. А уж потом и в паре засадим. Я пока на улице подожду, постою на стреме. Только вы тут недолго, голубки. – И он по-джентльменски, выходя, прикрыл за собой дверь.
Нисевич плотоядно улыбнулся, подошел к Марине и, опустившись на колени, прижался щекой к ее плечу. Потерся, от удовольствия закатывая глаза. Потом принялся медленно разрезать на ней одежду, придерживая ткань другой рукой, чтобы не полоснуть по телу… Тонкий шелк расползался под скальпелем как топленое масло.
– Ну что, Коваль, вот ты и снова моя, – прошептал Денис, добравшись до лифчика и с особым удовольствием перерезая тонкую перемычку на ложбинке между грудей. – Я же говорил, что только я буду спать с тобой. Ты все так же хороша… Нет, не надо, не закрывай глаза, смотри на меня.
Его руки заскользили по телу, остановились на груди. Сначала он гладил ее, потом стал сжимать, все сильнее и сильнее, внимательно следя за выражением Марининого лица и надеясь увидеть там свое любимое выражение – покорности и страдания.
– Больно? Ну, скажи, ты же помнишь, как я люблю это слышать.
