Марина Крамер - Не верь, не бойся, отпусти!
— У тебя все в порядке?
— Алена заболела, ночью был сильный приступ, привозили врача.
— Но сейчас-то как она?
— Уже лучше, спит.
— Ну, хорошо. Настя, скажи, в поселке есть какие-то… не знаю, списки жильцов, что ли? Мне нужно узнать, кто живет в одном из домов по Весенней улице.
— Списки есть у начальника охраны, но он, конечно, тебе их не покажет, это информация для внутреннего пользования, чтобы их посмотреть, кажется, нужна какая-то специальная бумага. Это одно из условий — полная конфиденциальность. А в каком именно доме, может быть, я знаю?
Я назвала номер дома, и Потемкина тут же ответила:
— Николас Карибидис, он управляющий московским филиалом кипрского банка, но названия я, конечно же, не помню. Я его довольно хорошо знаю, Игорь вел с этим банком какие-то дела, и мы несколько раз ужинали вместе.
Сочетание слов «кипрский» и «банк» мне не понравилось — ну, не люблю я такие совпадения. Выяснить название большого труда не составит, мне даже не придется самой демонстрировать интерес, просто попрошу Саркиса Алишьяна, консультанта по фирмам, занимавшимся недвижимостью, он уже добывал для меня информацию по фирме «Калимера». И не хватало еще, чтобы эта злополучная контора оказалась связана с банком! Хотя в этом случае все могло бы здорово упроститься и встать на свои места…
— Скажи, Настя, а как бы мне познакомиться с этим Карибидисом поближе?
Потемкина снова задумалась. Я же сама не успела понять, каким образом из моего рта вылетела эта фраза про знакомство, как вообще подобное пришло мне в голову и главное — зачем? Что дальше делать с этим знакомством, если оно состоится? Вряд ли расчувствовавшийся банкир с радостью вывалит мне все подробности своего бизнеса и назовет партнеров, присовокупив к этому еще и листок со всеми данными и номерами счетов, а также расскажет обо всех проводимых банком операциях. Ведь это же такая очевидная глупость. Тогда к чему я все это затеяла? Но вдруг… Кто знает, что может выплыть в случайном разговоре «ни о чем», главное — уметь слушать и слышать.
— В принципе, он вроде как балет любит, если я правильно запомнила, — вдруг произнесла Анастасия, и я воодушевилась — это ли не знак?
Балет — это как раз то, в чем я неплохо разбираюсь, о чем могу с интересом слушать и рассказывать сама. Следовательно, стоит как-то озадачиться организацией нашей якобы случайной встречи именно на балетном спектакле, а уж там дело техники. В арсенале всякой уважающей себя женщины есть масса мелких уловок и крючков, чтобы привлечь к себе внимание нужного мужчины. Но вот как все устроить, чтобы это не вызвало подозрений? Может, Светика попросить — вроде как предложить банку выступить спонсором, например, а в знак благодарности — ну, или просто как аванс — предложить управляющему и его замам хорошие билеты в Большой. Сложновато, конечно, и дорого, но ничего другого в голову не приходит… И Светика втягивать не хочется. Могу, конечно, представиться его концертным директором, но вдруг все выплывет — объясняйся потом… Ладно, на ходу такие вещи не решают.
— Я все поняла, спасибо, Настя. Тебе ничего не нужно?
— Чего? — с какой-то горечью отозвалась она. — Деньги тратить некуда, мы тут на всем готовом, даже неудобно.
— Об этом не волнуйся, хозяин дачи не против. Ну, до связи тогда? Если вдруг что — ты звони сразу, не раздумывай.
Мы попрощались, и я, сунув трубку в карман плаща, пошла в офис. Нужно поскорее решить, как именно познакомиться с банкиром и как потом использовать это знакомство.
— Вам звонили, — встретила меня в приемной Ниночка, и я удивилась:
— Кто? — и только потом сообразила, что основной телефон я оставила на столе в кабинете.
— Я не посмотрела, но звонили трижды.
Пройдя к себе, я взяла трубку — Мельников. Это слегка испортило мне настроение. Перезванивать почему-то не хотелось…
Если честно, я боялась, что Кирилл снова заговорит о встрече, и я не удержусь, потому что мне очень хочется увидеть его. Но я прекрасно понимаю — стоит только уступить, поддаться слабости, и все — жизнь снова выйдет из колеи. Я буду изворачиваться, выдумывать объяснения для Светика, мотаться по отелям, окончательно потеряю голову. Жить, не видя Кирилла, оказалось значительно легче. Это как болезнь, как навязчивое состояние, от которого хочешь и одновременно боишься избавиться.
Я так и не решилась позвонить ему — иначе все выходные придется провести в городе, а мне хотелось погулять по поселку и пристальнее присмотреться к происходящему там. Можно, например, Аннушку в салон красоты затащить, да и самой полежать на массажной кушетке, прислушиваясь к разговорам. Работники таких салонов — кладезь информации, хотя сами вряд ли об этом задумываются. Они, просто переговариваясь между собой, способны такого наговорить…
Именно поэтому я никогда не вступаю в задушевные беседы ни с косметологом, ни с маникюршей, ни с парикмахером, не делюсь никакой информацией о себе, ограничиваясь лишь безобидным обсуждением погоды и незначительных сплетен. А то расслабишься, наговоришь, а потом они с другими клиентками все это перетирают.
— Варвара Валерьевна, я на обед отлучусь? — зазвучал голос Ниночки по интеркому.
— Конечно. Я еще посижу, просмотрю документы к понедельнику. Ты, когда вернешься, собери мне все в папку, я заеду с утра перед заседанием.
— Хорошо.
Однако сосредоточиться на документах мне не удавалось. Мысли путались, я перечитывала каждую строчку дважды, а то и трижды и в конце концов разозлилась — нельзя, чтобы личное мешало работе, так недолго и клиентуру растерять. Достаточно пары проигранных дел, чтобы люди начали задумываться, а я слишком много работала на свою репутацию, чтобы позволить любовнику спустить мои труды в сточную канаву. Нет уж — Кирилл и без того достаточно наследил в моей жизни. Я заставила себя отбросить все лишние мысли и заново погрузиться в чтение. Это заняло часа полтора — дело было запутанное, но зацепки все-таки имелись — как, впрочем, в любом деле. Всегда находятся некие моменты, используя которые можно повернуть все в свою пользу, главное — уметь их видеть. А я, к счастью, это умею.
Определившись с линией защиты, я почувствовала себя лучше, как всегда, если понимала, что выиграю. Я с детства была такой — мне необходимо первенство во всем, за что берусь. В глазах от напряжения защипало, сняв очки, я сильно зажмурилась и вновь открыла глаза — обычно подобное упражнение помогало. Но не сегодня. Открыв ящик стола, я начала рыться там, точно помня, что где-то здесь должен лежать флакон «искусственной слезы» и пара капель этой жидкости мне очень облегчила бы жизнь. Однако вместо флакона я наткнулась пальцами на нечто совершенно не напоминавшее его по форме. К дальней стенке ящика оказалась приклеена небольшого диаметра «пуговка». Сомнений в ее предназначении у меня вообще не возникло, зато появился логичный вопрос — кто и зачем? Хотя «зачем» — понятно… А вот кто…
Пятница мгновенно перестала быть такой уж приятной и привлекательной. Сюрпризы вроде этого не несут никакого позитива, и все планы вытесняются одним — как можно скорее разобраться, выяснить, устранить. Черт…
Я выбралась из-за стола и прошлась по кабинету, сжимая пальцами вырванную «прослушку». Беспокоить Туза не хотелось, а потому, пару минут помучившись сомнениями, я решила звонить старому приятелю из околокремлевских. Человек его уровня мог оказать небольшую услугу, не привлекая к этому внимания и не создавая шума, что, конечно, будет очень кстати. Однако я хорошо знала, что в таких кругах принято оказывать услуги в ответ, и морально готовилась к любой просьбе с его стороны. Впрочем… чего может захотеть от адвоката, пусть даже моего уровня, человек, вхожий абсолютно в любой кабинет? Когда-то давно, лет пять назад, у нас случился небольшой, непродолжительный и небурный роман — так, увлечение, флирт, пара встреч наедине, и Руслан оказался практически единственным из моих любовников, с кем я рассталась дружески и без бурных сцен. Просто в какой-то момент мы оба пришли к мысли, что дружить и общаться нам куда интереснее, чем спать друг с другом, хотя я всегда считала, что дружить с тем, с кем спала, — дело неблагодарное, муторное и отчасти болезненное. Но вот с Русланом все обстояло именно так — мы изредка встречались, болтали, коротая вечер за ужином, иногда ходили в театр или на какое-нибудь светское мероприятие, куда Руслану негоже было являться одному, а женат он не был. Я же подходила в качестве спутницы — говорила мало, глазами по присутствующим «сильным мира сего» не стреляла, ни к кому не проявляла интереса, общалась ровно и на любую тему. Его это устраивало, а я отдыхала и развлекалась. Словом, такое вот взаимовыгодное сотрудничество.
Руслан долго не брал трубку, и я начала думать, что его может вообще не быть в Москве, и это для меня плохо. Но вот в трубке раздался знакомый голос с ленивой оттяжкой, и я успокоилась:
