Лунные дети (СИ) - Дехтерёва Наталья "Калис"
Я покосилась на горячее мясное рагу с куриными сердечками и пока отодвинула его. Тема разговора перебивала весь аппетит.
— И что с того? Может, им понравился такой способ?
— Ну да, и поэтому они решили заморочиться и у каждой жертвы вырезать сердце и яремную вырезку. Пятнадцать человек убить — раз плюнуть, и времени у них было достаточно, — Кэл покачал головой, словно удивляясь собственным словам. — Я думаю, Колм прав в чем-то, но что за ритуал, и в чем его смысл, не понимаю.
— А местный сыск сказал что-нибудь дельное?
В ответ раздался настолько тяжелый и разочарованный вздох, что объяснений не требовалось. Северноальсийский сыск активностью никогда не отличался, да и работало там полторы калеки — мужчины за сорок лет, грузные и тяжелые на подъем. Интересно, изменилось что за десять… одиннадцать лет?
— Ладно, — Кэл потер лоб. — Снова ясно, что ничего не ясно, что с жертвами, что со свидетелями. Можно возвращаться в Гестоль. Алва уже должна отправить запрос по поводу камней Следящих. Как раз и выясним, есть ли что-то интересное.
Я с сожалением покосилась на остывающее рагу и решительно пододвинула тарелку обратно.
— Сейчас, только доем. Все-таки местное рагу с гестольским не сравниться.
Кэл только открыл рот, чтобы ответить, но его перебил невероятно восхищенный девчоночий голосок:
— Так вы взаправдашний сыщик?
Мы изумленно уставились на появившуюся буквально из ниоткуда темноволосую девочку лет двенадцати-тринадцати в цветастом опрятном сарафане. Она пританцовывала на месте, не в силах стоять спокойно, отчего короткие жидкие косички били ее по плечам.
— Да, — выдавил Кэл, не ожидавший вопроса. — Как ты догадалась?
Я зажала себе рот, чтобы не расхохотаться: больно умильно выглядел ошарашенный Кэл. А девочка откинула челку назад и широко улыбнулась, демонстрируя желтоватые зубы.
— А я слышала, как вы обсуждали убийство! Так жаль, что меня не было, но эта вредина Молли сказала, что я маленькая! Так бы я все-все рассказала вам, господин сыщик! А в сыске только маги?
— Уэни, не мешай им.
От неожиданности я прикусила палец и медленно подняла взгляд. Подошедшая невысокая женщина доброжелательно и чуть виновато улыбалась.
— Простите мою дочь, — сказала она, глядя на меня, и поправила сползшую ручку сумки. — Она еще та говорунья.
— Ма-а-ам, ну не сейчас, — проныла, смутившись и тут же вытянувшись во фрунт, Уэни. Потом промямлила значительно тише: — Извините, господин сыщик.
— Ничего, — отмахнулся Кэл. — Все нормально. Хочешь стать сыщиком?
Ответ Уэни я не расслышала, не сводя взгляда с ее матери. Та по-прежнему улыбалась, теперь немного растерянно, иногда бросала взгляд в сторону и тоже что-то говорила, но мне казалось, что она не издала ни звука. Шум притупился, нет, я словно оглохла, не в силах поверить своим глазам. Мир сузился до человека, стоящего передо мной, и все проблемы, все смерти — все, о чем я волновалась, не просто отошло на второй план, но стерлось из бытия.
Я… ждала, чего-то ждала. Чего? Наверное, проблеска узнавания, недоумения, в крайнем случае — холодной отстраненности. Ну же! Отреагируй! Смотри на меня, смотри! Вот я — перед тобой, как на ладони. Почему ты не смотришь на меня, не видишь меня?
Но все было напрасно. Она только повернулась и погладила кого-то рядом. Ах, да, Уэни… Счастливая, радостная Уэни, мечтавшая стать сыщиком. Какие глупости! Я смотрела, как женщина улыбается своей девочке, и жутко завидовала, что больше со мной такого не будет. Никогда.
Потому что не узнали. И не узнают.
Меня для нее больше не существует. Оказывается, все так просто…
Спустя пару минут они ушли. Женщина чуть склонила голову передо мной в знак прощания, и они с Уэни вышли из кафе. Девочка еще обернулась около двери, помахала нам, улыбаясь во весь рот. Затем звякнул колокольчик, и сфера тишины лопнула, заполняя меня разговорами посетителей и привычными повседневными звуками. Мир, исчезнувший на недолгие мгновения, снова занял свое привычное, указанное Небом место.
Я усмехнулась, откидываясь на спинку стула, и прикрыла глаза. Случайная встреча неожиданно опустошила меня сильнее, чем любая битва с нечистью. Я настолько изменилась? Настолько стала другой? Гестоль настолько повлиял на меня — поменял меня, что родная мать не в силах узнать выросшую дочь?
Небо, неужели я сейчас жаждала быть узнанной?
Так сильно хотела, чтобы Ивенн увидела меня, увидела той, какой я стала, уйдя из дома? Чтобы она поняла: я оказалась достаточно сильной, чтобы выжить. Возможно, чтобы… Я спрятала лицо в ладонях, стараясь сдержать зародившийся где-то в груди истеричный смех. Нет-нет, не место, не время.
— Элиш? Эй, Элиш! — обеспокоенный голос Кэла донесся до меня словно сквозь плотную вату. — Элиш, что…
— Мне хотелось, чтобы она меня узнала, — все-таки полувсхлипнула я глухо, не отнимая рук от лица. — Небо, Кэл… я хотела, чтобы она увидела меня сейчас! Узнала меня, вспомнила!
— Пойдем в гостиницу, — суетливо велел он, помогая мне встать. — И ты объяснишь, что случилось.
Но что я могла сказать? Как мне плохо? Как бесова встреча разбила одну из внутренних стен, за которыми прятались такие мелочные, совершенно детские чувства? Ха-ха! Маменькин сынок, драгоценный ребенок, понял бы меня Кэл? Понял ли он — каково это, когда тебя предает самый близкий человек, который с детства носился со мной как с писаной торбой, а я тогда считала это чем-то само собой разумеющимся даже после рождения Рэма и Уэни?
Снова звякнул колокольчик: мы вышли на улицу. Я запрокинула голову к небу, стремительно заполняющемуся черными тучами, и нервно улыбнулась. Меня трясло от пережитого всплеска эмоций, от боли скрючившейся внутри меня самой, той, что осталась ребенком. Вдох и выдох. Сейчас нужно успокоиться. Плотина, помнишь? Предел еще не достигнут.
— Элиш?
— Все уже в порядке, — сипло откликнулась я, сглатывая подкативший к горлу комок. — Прости, считай, что это была минутная слабость.
— Не верю, — отрезал он и увлек меня под козырек ближайшего магазина, чтобы укрыться от начинающегося дождя. К счастью, вернуться в кафе ему в голову не пришло. — Кто тебя должен был узнать?
— Не важно.
— Элиш! — Кэл сжал мои плечи и встряхнул меня, глядя прямо в глаза. — Кто?
— Ивенн, — я тоскливо улыбнулась, не в силах полностью подавить бушующий внутри ураган, и глубоко вдохнула, пытаясь хоть немного ослабить царапающуюся боль. Разорванные за мгновение в клочья эмоции и чувства все еще находились в полнейшем беспорядке, и я прекрасно знала: как только вернемся в гостиницу, точно расплачусь, и буду кусать подушку, чтобы не прибежал Кэл, и буду глухо выть, и корить себя за то, что на самом деле оказалась слабой.
Я считала, что если возвращение в Альси не вызвало никаких в итоге чувств, то и возможная встреча — совершенно случайная, нарочно бы я не искала! — никак не отразится. Когда я захотела, чтобы Ивенн увидела меня, поняла, кем я выросла и какой стала? Или хотела этого всегда, с того момента, как ушла из дома и принялась чего-то добиваться? Просто не понимала, загнав любые воспоминания о доме… нет, любые эмоции и чувства по отношению к семье глубоко-глубоко. Настолько, что сама совершенно о них позабыла.
А Ивенн с легкостью вытащила все наружу, ударив еще сильнее, чем тогда.
«Я мать, я узнаю своего ребенка». Ха!
Я покачала головой в ответ своим мыслям и вздрогнула, наткнувшись на какой-то почти сумасшедше отчаянный взгляд Кэла.
— Ты ведь не сходишь с ума?
Я моргнула, раз-другой-третий, стараясь осмыслить вопрос, и только потом зло скривилась.
— Нет, не схожу. Уже сошла, и ты прекрасно об этом знаешь.
Он облегченно выдохнул, совершенно не обратив внимания на тон, и сжал меня в объятиях, до боли и странно беспомощно стиснул, шумно дыша куда-то в волосы.
— Не пугай меня, — хрипло попросил он и тут же отстранился, не убирая рук. — Кто такая Ивенн?
